Джеймс Джойс - Улисс (часть 1, 2)

Восхищаясь.

Ричи, восхищаясь, разливался насчет дивного голоса этого человека. Ему был памятен один вечер, в давние годы. Такое невозможно забыть. Сай пел "Да, мощь и слава", у Неда Лэмберта это было. Боже правый никогда в жизни он не слыхал чтобы брали такие ноты в жизни не слыхал "неверная, расстаться лучше нам" так чисто так Господи в жизни не слыхал "коль нет любви" таким потрясающим голосом спросите Лэмберта он скажет вам то же самое.

Гулдинг, с румянцем сквозь бледность, повествовал мистеру Блуму, с лицом темней ночи, как Сай Дедал в доме у Неда Лэмберта пел "Да, мощь и слава".

Он, мистер Блум, слушал, как он, Ричи Гулдинг, повествует ему, Блуму, о вечере, когда он, Ричи, слышал, как он, Сай Дедал, пел "Да, мощь и слава" в доме у него, Неда Лэмберта.

Свояки, родичи. Встречаясь, друг другу не скажем ни слова. Я думаю, тут черная кошка пробежала. Поливает его презрением. И смотри-ка. От этого еще больше им восхищается. О, тот вечер, когда Сай пел. Человеческий голос, две тоненькие шелковые нити, самое удивительное из всего.

Горькая жалоба была в том голосе. Теперь спокойней. Как смолкнет, тут и чувствуешь, что услышал. Вибрации. Сейчас воздух смолк.

Блум распутал свои сплетенные кисти и рассеянными пальцами подергал упругую струну. Он оттягивал и дергал. Она жужжала и гудела. Пока Гулдинг толковал о постановке голоса у Барраклоу, а Том Кернан, обращаясь в прошлое с неким ретроспективным упорядочением, что-то говорил отцу Каули, который, слушая, импровизировал, который кивал, импровизируя. Пока Большой Бен Доллард говорил с Саймоном Дедалом, закуривающим трубку, который кивал, закуривая, который курил.

Моя утрата. Все романсы на эту тему. Еще сильней натянул Блум свою струну. Не жестоко ли это. Люди привяжутся друг к другу, завлекут, заманят друг друга. А потом разрыв. Смерть. Крах. Обухом по башке. Ковсемчертям чтобтвоегодуху. Жизнь человека. Дигнам. Бр-р, как та крыса шевелила хвостом! Пять шиллингов я пожертвовал. Corpus paradisum [Тело рая (лат.), смесь слов из заупокойной мессы в эп. 6]. Карканье клирика, его брюхо, как у дохлого пса. Сгинул. Отпели. Забыт. Так вот и я. И в один прекрасный день она с. Оставишь ее - сыт по горло. Сперва пострадает. Похныкает. Большие глаза испанки уставлены в пустоту. Волнистыистыисты густыустыустые волосы не прич-причесан-ны.

Хотя сплошное счастье наводит скуку. Он натягивал все сильней, сильней. Так ты несчастлив в? Трень. Она лопнула.

Коляска позвякивала по Дорсет-стрит.

Мисс Дус атласную ручку отобрала с видом укоризненным и польщенным.

- Вы слишком много себе позволяете, - пожурила она, - мы еще недостаточно знакомы.

Джордж Лидуэлл заверил ее, что он искренне, он серьезно - однако она не верила.

Первый джентльмен заверил Майну, так все и было. Она его спросила, так ли все было. И вторая кружка ее заверила, так. Что так все и было.

Мисс Дус, мисс Лидия, не верила - мисс Кеннеди, Майна, не верила Джордж Лидуэлл, нет - мисс Ду не - первый, первый - джент с кру - верила, нет-нет - нет-нет, мисс Кенн - Лидлидиуэлл - крукруж.

Лучше тут написать. На почте все перья обглоданы и поломаны.

Лысый Пэт приблизился по знаку его. Перо и чернила. Удалился. И бювар. Удалился. Бювар, промокнуть. Услыхал, глухарь Пэт.

- Да, - сказал мистер Блум, теребя свернувшуюся струну. - Бесспорно. Несколько строчек, и хватит. Мой подарок. Вся эта итальянская музыка с фиоритурами. Интересно, кто автор. Когда знаешь кто, как-то яснее. Теперь вынимай лист бумаги, конверт - с невозмутимым видом. Это совершенно типично.

- Коронный номер всей этой оперы, - сказал Гулдинг.

- Бесспорно, - отвечал Блум.

Все это - номера. Числа. Вся музыка, если разобраться. Два помножить на два поделить пополам будет дважды один. Аккорды - это вибрации. Один плюс два плюс шесть будет семь. Можно числами крутить как угодно. Всегда выйдет что-то равно чему-то - симметрия. Симмертия. Смерть. Он и не замечает, что я в трауре. Толстокож, дальше своего брюха не видит. Музматематика. Кажется, будто слышишь нечто возвышенное. А попробуй-ка ей сказать в таком духе: Марта семь помножить на девять минус икс дает тридцать пять тысяч. Как от стенки горох. Так что все дело в звуках.

Например, он сейчас играет. Импровизирует. Пока нет слов, это может означать что угодно. Надо вслушиваться как следует. Нелегко. Сперва все отлично - а потом слышишь, будто слегка выпал из темы - потерялся слегка. А уж там посыпались мешки да бочки, через заборы с проволокой, скачка с препятствиями. Главное войти в ритм. Зависит от настроения. Но все-таки слушать всегда приятно. Не считая, конечно, гамм, когда девицы долбят. Целых две по соседству. Для таких бы надо придумать беззвучное пианино. Я для нее купил Blumenlied [песнь цветов (нем.)]. За название. Однажды шел домой ночью, и девушка это играла в медленном темпе, девушка. Где ворота конюшен рядом с Цецилия-стрит. Милли не любит. Странно, ведь мы-то оба.

Пэт лысый глухарь принес чернила и плоский бювар. Плоский бювар положил глухарь рядом с чернилами и пером. Тарелку, вилку и нож Пэт взял со стола и отбыл.

Этому языку нет равных заявил Бену мистер Дедал. Еще мальчишкой он слышал как они распевали свои баркаролы: Рингабелла, Кроссхейвен, Рингабелла, в этих местах. Гавань в Куинстауне полна итальянских судов. Представляете, Бен, они там разгуливали лунными ночами в этаких невообразимых шляпах. Так стройно сливались голоса. Какая музыка, Бен. Слышал мальчишкой. В ночи над гаванью звучали лунаролы.

Терпкую трубку отложив, сложенную щитком ладонь поднес он к своим губам, проворковавшим зов ночной в лунном свете, звучный вблизи, зов издали, отзываясь.

По краю свернутого трубкой "Фримена" скользил Блума глаз, как бы не сглазил, отыскивая, где же я это видел. Каллан, Коулмен, Дигнам Патрик. Эй-гей! Эй-гей! Фоусет. Ага! Вот это я и искал.

Авось он не наблюдает за мной, а то нюх как у крысы. Он развернул свой "Фримен". Теперь не увидит. Не забывай е писать по-гречески. Блум обмакнул, Блу пробормо: дорогой сэр. Дорогой Генри нацарапал: дорогая Мейди. Получил от тебя пись и цве. Тьфу, а куда девал? В каком-то из кар. Соверш невозм. Подчеркни: невозм. Написать сегодня.

Скучное дело. Заскучавший Блум легонько побарабанил я просто слегка задумался пальцами по плоскому глухарем доставленному бювару.

Пошли дальше. Ты знаешь, что я имею в виду. Нет, это е замени. Прими маленький подар что я влож. Отве не проси. А сейчас погоди-ка. Значит, пять Диг. Тут около двух. Пенни чайкам. Илия гря. Семь у Дэви Берна. Итого около восьми. Скажем тогда, полкроны. Маленький подар: почт перев два и шесть. Напиши мне длинное. Ты не презираешь? А у тебя есть какие-нибудь украшения, чтобы позвякивали? Это волнующе действует. Почему ты меня назвала против? Наверно, сама противная, а? Эх, у Мэри панталоны на одной резинке. На сегодня прощай. Да-да, расскажу, конечно. Я бы тоже хотел. Подогревай. А помнишь тот мой. Тот свет, так у нее в письме. Пока у меня терпе. Подогревай. Ты должна верить. Верить. Тип с круж. Это. Истинная. Правда.