Джордж Элиот - Миддлмарч

Его слова больно задели Фреда. Отец воспользовался тем сомнительным преимуществом, каким пользуется каждый из нас, когда, став жертвой обстоятельств, считает, что пожертвовал всем. В действительности планы мистера Винси, связанные с будущностью сына, отличала немалая доля спеси, легкомыслия и эгоизма. Тем не менее вызвать разочарование отца - проступок немаловажный, и Фред склонился под тяжестью его гнева.

- Надеюсь, вы не возражаете, сэр, против моего дальнейшего пребывания в доме, - сказал он, поднявшись и собираясь уходить, - мне назначено достаточное жалованье, чтобы оплачивать мой стол, и, разумеется, я так и сделаю.

- К черту стол! - воскликнул мистер Винси, которого сразу же привела в чувство возмутительная мысль, что Фред может перестать кормиться в родительском доме. - Разумеется, твоя мать захочет, чтобы ты остался. Но лошади я, как понимаешь, теперь не буду для тебя держать, и своему портному, будь любезен, плати сам. Теперь, когда костюмы тебе станут шить на твой же счет, их, вероятно, будет прибавляться хоть штуки на две меньше в год.

Фред медлил, он еще не все сказал. Наконец, он решился.

- Надеюсь, вы пожмете мне руку, отец, и простите огорчение, которое я вам доставил.

Мистер Винси метнул снизу вверх быстрый взгляд на сына, подошедшего к его стулу, затем протянул руку, торопливо пробормотав:

- Ладно, ладно, хватит об этом.

Разговор и объяснение с матерью заняли гораздо больше времени, но миссис Винси осталась безутешной, ибо, в отличие от мужа, которому не приходила в голову такая мысль, она тотчас же представила себе, что Фред, несомненно, женится теперь на Мэри Гарт, что жизнь ее отныне омрачится постоянным присутствием Гартов и всего гартовского, а ее милый мальчик, красивый, изящный (у кого еще в Мидлмарче есть такой сын?), приобретет свойственную этому семейству заурядную внешность и небрежную манеру одеваться. Ей казалось, Гарты коварно заманили ее бесценного Фреда в ловушку, но распространяться по этому поводу она не смела - Фред при малейшем намеке сразу на нее "набрасывался". Кроткий нрав не позволял ей гневаться, но ее душевному спокойствию был нанесен удар, и в течение нескольких дней, едва взглянув на Фреда, миссис Винси принималась плакать, словно ей напророчили о нем нечто зловещее. К ней, быть может, быстрее бы воротилась привычная веселость, не предупреди ее Фред, что не следует вновь касаться больного вопроса в разговорах с отцом, коль скоро тот согласился с решением сына и простил его. Если бы мистер Винси с яростью обрушился на Фреда, мать, разумеется, не удержалась бы и вступилась за своего любимца. И лишь в конце четвертого дня муж сказал ей:

- Люси, голубушка, не надо так убиваться. Ты всегда баловала мальчика, так уж балуй его и впредь.

- Я еще ни разу так не огорчалась, Винси, - ответила супруга, и ее нежная шейка и подбородок вновь затрепетали от сдерживаемых слез. - Разве только когда он болел.

- Будет тебе, будет, не унывай. С нашими детками не обойтись без волнений. Так приободрись же, хотя бы ради меня.

- Хорошо, - сказала миссис Винси, вдохновленная этой просьбой, и слегка встряхнулась, словно птичка, оправляющая взъерошенные перышки.

- Стоит ли так тревожиться из-за одного, - сказал мистер Винси, желая одновременно и утешить спутницу жизни, и поворчать. - Кроме Фреда, у нас есть и Розамонда.

- Да, бедняжка. Я, конечно, очень горевала из-за ребенка, но Рози справилась с собой, держится молодцом.

- Что ребенок! Лидгейт испортил отношения с пациентами и, как я слышал, влезает в долги. Не сегодня-завтра ко мне явится Розамонда и будет жаловаться на их бедственное положение. Только денег им моих не видать, нет уж. Пусть его родня помогает. Мне никогда не нравился этот брак. Но что толку говорить об этом. Позвони, пусть принесут лимоны, и не будь такой унылой. Люси. Завтра я повезу вас с Луизой в Риверстон.

57

Лишь восемь было им, и книга эта

В их души чувства новые влила.

Так почка пробуждается, согрета

Благой волной весеннего тепла.

С ней к ним чудак Бредуордин явился,

И верный Эван Дху, и Вих Иан Вор.

Мирок их детства вдруг преобразился

В чудесный край утесов и озер.

Веселый смех и слезы состраданья

Вот Вальтер Скотта им бесценный дар.

Потом настало с книгой расставанье,

Но не угас любви и веры жар.

Они начать решили в тот же час

О Тулли-Веолане свой рассказ (*155).

В тот вечер, когда Фред Винси предпринял пешую прогулку в Лоуик (он уже начал понимать, что в этом мире даже бравым молодым джентльменам иногда приходится шагать пешком, если в их распоряжении нет лошади), он отправился в путь в пять часов и по дороге заглянул к миссис Гарт, желая удостовериться, сколь благосклонно она отнеслась к его сватовству.

Всю семью, включая кошек и собак, он нашел в саду под большой яблоней. Для миссис Гарт день был праздничным, ибо в дом на неопределенный срок приехал ее старший сын Кристи. Кристи, мечтавший остаться в университете, изучить литературу всех народов, стать новым Порсоном (*156) и служивший живым укором бедняге Фреду, своего рода наглядным примером, на которых маменьки воспитывают нерадивых детей. Сам Кристи - копия миссис Гарт мужского пола, широкоплечий, с квадратным лбом и невысокий, всего лишь Фреду по плечо, из-за чего еще труднее было относиться к нему с почтением, - всегда держался очень просто, и равнодушие Фреда к наукам тревожило его не больше, чем равнодушие к ним жирафа. Вот росту Фреда он завидовал, это его занимало. Он лежал на траве, возле кресла матери, надвинув на глаза соломенную шляпу, а сидевший по другую сторону от кресла Джим читал вслух автора, даровавшего многим столько счастья в их юные годы. Это был "Айвенго", и Джим сейчас читал о состязании лучников, но его все время прерывал Бен, притащивший свой старый лук и стрелы и, по мнению Летти, смертельно надоевший всем непрестанными требованиями взглянуть, как он стреляет не целясь, которым не внимал никто, за исключением Черныша, легкомысленной собачонки, оживленно носившейся по саду, в то время как седоватый старик ньюфаундленд грелся на солнышке с ленивым равнодушным видом. Сама Летти, чьи губы и передничек свидетельствовали, что и она участвовала в сборе вишен, лежавших горкой на чайном столе, сидела на траве и, забыв обо всем на свете, слушала чтение.

Приход Фреда отвлек внимание от книги. Когда присев на табурет, он сказал, что идет в Лоуик, Бен, державший теперь вместо лука недовольного котенка, взобрался верхом на ногу Фреда и сказал:

- Я пойду с тобой!

- Ой, и я тоже, - подхватила Летти.

- Ты не умеешь ходить так быстро, как мы с Фредом, - возразил Бен.

- Умею. Мама, ну скажи, что я тоже пойду, - взмолилась Летти, которой то и дело приходилось отстаивать свою равноправность перед братьями.