Джордж Элиот - Миддлмарч

- Ну, не больше, чем в Мидлмарче, - сказала Розамонда. - Зато вы идете по широким коридорам и все вокруг благоухает розовыми лепестками.

- Совершенно справедливо, мадемуазель де Монморанси! (*91) - воскликнул Лидгейт и, наклонившись к столику, безымянным пальцем приподнял изящный носовой платочек, который выглядывал из ее ридикюля. Он томно вздохнул, словно упиваясь ароматом, а затем с улыбкой посмотрел на Розамонду.

Однако, как ни приятно было Лидгейту с такой непринужденностью и свободой виться над прекраснейшим цветком Мидлмарча, долго это продолжаться не могло. Прятаться от чужих глаз в этом городе было нисколько не легче, чем в любом другом месте, и постоянно флиртующая парочка не могла не испытывать воздействия всяческих влияний, зависимостей, нажимов, стычек, тяготений и отталкиваний, которые определяют ход событий. Все, что делала мисс Винси, обязательно замечалось, а в эти дни поклонники и порицатели и вовсе не спускали с нее глаз, так как миссис Винси после некоторых колебаний отправилась вместе с Фредом погостить в Стоун-Корте, ибо у нее не было иного способа угодить старику Фезерстоуну и в то же время оберечь сына от Мэри Гарт, которая по мере выздоровления Фреда казалась все менее и менее желанной невесткой.

Тетушка Булстрод, например, с тех пор как миссис Винси уехала, стала чаще появляться на Лоуик-Гейт, навещая Розамонду. Она питала к брату искреннюю сестринскую любовь и, хотя считала, что он мог бы найти себе жену, более равную ему по положению, тем не менее распространяла эту любовь и на его детей. Миссис Булстрод числила среди своих приятельниц миссис Плимдейл. У них были очень схожие вкусы в отношении шелковых материй, фасонов нижнего белья, фарфоровой посуды и священнослужителей; они поверяли друг другу мелкие домашние неприятности, обменивались подробностями о своих недомоганиях, и кое-какие свидетельства превосходства миссис Булстрод - а именно, более серьезные наклонности, приверженность ко всему духовному и загородный дом - только способствовали оживлению их беседы, не сея между ними розни. Обе были доброжелательны и не разбирались в своих внутренних побуждениях.

Как-то, приехав к миссис Плимдейл с утренним визитом, миссис Булстрод вскоре сказала, что ей пора: она должна еще навестить бедняжку Розамонду.

- А почему вы называете ее бедняжкой? - спросила миссис Плимдейл, маленькая остролицая женщина с круглыми глазами, похожая на прирученного сокола.

- Ведь она так красива и получила такое неразумное воспитание! Ее мать, как вы знаете, всегда отличалась легкомыслием, и оттого я опасаюсь за детей.

- Однако, Гарриет, откровенно говоря, - многозначительно произнесла миссис Плимдейл, - вы с мистером Булстродом должны быть довольны: вы же сделали для мистера Лидгейта все, что можно.

- Селина, о чем вы говорите? - спросила миссис Булстрод с искренним недоумением.

- О том, что я от души рада за Неда, - сказала миссис Плимдейл. Правда, он может обеспечить такую жену лучше, чем некоторые, но мне всегда хотелось, чтобы он поискал себе другую невесту. Все же материнское сердце не может быть спокойно - ведь такие разочарования сбивают молодых людей с правильного пути. А если бы меня спросили, я бы сказала, что не люблю, когда в городе обосновываются чужие.

- Ну, не знаю, Селина, - в свою очередь, многозначительно сказала миссис Булстрод. - Когда-то и мистер Булстрод был в городе чужим. Авраам и Моисей были чужими в чужой земле, и нам заповедано оказывать гостеприимство пришельцам. И особенно, - добавила она, помолчав, - когда они праведны.

- Я говорила не в религиозном смысле, Гарриет, я говорила как мать.

- Селина, по-моему, я никогда не возражала против того, чтобы моя племянница вышла за вашего сына.

- Ах, это только гордость мисс Винси, только ее гордость, и ничего больше, я в этом уверена, - объявила миссис Плимдейл, которая прежде не пускалась в откровенности с Гарриет на эту тему. - В Мидлмарче ни один молодой человек ее не достоин - я сама это слышала от ее маменьки. Где тут христианский дух, скажите на милость? Но теперь, если слухи верны, она нашла себе такого же гордеца.

- Неужели вы полагаете, что между Розамондой и мистером Лидгейтом что-то есть? - спросила миссис Булстрод, несколько обескураженная своей неосведомленностью.

- Как, Гарриет! Разве вы не знали?

- Ах, я так мало выезжаю! И я не люблю сплетен. Да мне их никто и не передает. Вы видите столько людей, с которыми я не встречаюсь. Ваш круг знакомых довольно сильно отличается от моего.

- Но ведь это ваша собственная племянница и любимец мистера Булстрода и ваш тоже, Гарриет, не спорьте! Одно время мне казалось, что вы ждете только, чтобы Кэт немного подросла.

- Я не верю, что это что-нибудь серьезное, - объявила миссис Булстрод. - Иначе брат мне сказал бы.

- Ну, конечно, разные люди ведут себя по-разному, однако, насколько мне известно, все, кто видел мисс Винси в обществе мистера Лидгейта, не сомневаются, что они обручены. Впрочем, это не мое дело. Так дать вам образец для митенок?

После этого миссис Булстрод поехала к племяннице, испытывая неприятную тревогу. Сама она была одета прекрасно и с сожалением, более сильным, чем обычно, заметила, что туалет Розамонды, только что вернувшейся с прогулки, стоил, по-видимому, немногим меньше ее собственного. Миссис Булстрод выглядела уменьшенной женственной копией своего брата, и цвет ее лица казался особенно свежим по сравнению с нездоровой бледностью ее мужа. Взгляд у нее был открытым и прямодушным, и она не любила обиняков.

Когда они вместе вошли в гостиную, миссис Булстрод внимательно посмотрела по сторонам и сказала:

- Ты, душенька, я вижу, одна дома.

Розамонда тотчас поняла, что ее тетка собирается начать серьезный разговор, и села возле нее. Однако отделка шляпки Розамонды была так прелестна, что миссис Булстрод не могла не прикинуть, как эта шляпка пошла бы Кэт, и пока она говорила, взор ее больших красивых глаз скользил по полукругу нарядных полей.

- Я только что разговаривала о тебе, Розамонда, и была очень удивлена тем, что услышала.

- Что же вы услышали, тетя? - Глаза Розамонды, в свою очередь, внимательно рассматривали вышитый воротник миссис Булстрод.

- Я просто не могу поверить... Чтобы ты обручилась, и я ничего об этом не знала... и твой отец мне ничего не сказал! - Тут глаза миссис Булстрод обратились наконец на лицо Розамонды, которая густо покраснела и ответила:

- Я вовсе не обручена, тетя.

- А почему же все говорят, что ты обручена? В городе только об этом и сплетничают!

- Что за важность - городские сплетни! - сказала Розамонда, про себя очень довольная.

- Ах, душенька, ты должна быть осмотрительней. И не пренебрегай мнением ближних. Помни, тебе ведь уже двадцать два и у тебя нет состояния - твой отец вряд ли сумеет уделить тебе что-нибудь. Мистер Лидгейт очень умен и остроумен. Это производит впечатление, я знаю. Я сама люблю беседовать с такими людьми, и твой дядя находит его очень полезным. Но профессия врача у нас здесь больших доходов не приносит. Да, конечно, все это суетность, но доктора редко верят истинно, слишком сильна в них гордыня разума. А ты не годишься в жены бедняку.