Джордж Элиот - Миддлмарч

- Нет, я приехал взглянуть на Кейсобона, посмотреть, как он себя чувствует, знаете ли. И сообщить одну новость, да, новость, милочка, объявил мистер Брук, кивая Доротее, которая подошла поздороваться с ним. Я заглянул в библиотеку и увидел, что Кейсобон сидит над книгами. Я сказал ему, что так не годится, я сказал ему: "Так не годится, знаете ли. Подумайте о своей жене, Кейсобон". И он обещал подняться сюда. Я не сообщил ему мою новость. Я сказал, чтобы он поднялся сюда.

- А, они выходят из церкви! - вскричала миссис Кэдуолледер. - До чего же удивительная смесь! Мистер Лидгейт... как врач, я полагаю. Какая красивая женщина! А этот белокурый молодой человек, наверное, ее сын. Вы не знаете, сэр Джеймс, кто они?

- Рядом с ними идет Винси, мидлмарчский мэр. По-видимому, это его жена и сын, - ответил сэр Джеймс, бросая вопросительный взгляд на мистера Брука. Тот кивнул и сказал:

- Да, и очень достойная семья. Винси - превосходный человек и образцовый фабрикант. Вы встречали его у меня, знаете ли.

- Ах да! Член вашего тайного кабинета, - поддразнила его миссис Кэдуолледер.

- Любитель скачек! - заметил сэр Джеймс с пренебрежением любителя лисьей травли.

- И один из тех, кто отнимает последний кусок хлеба у несчастных ткачей в Типтоне и Фрешите (*100). Вот почему у его семейства такой сытый и ухоженный вид, - сказала миссис Кэдуолледер. - Эти темноволосые люди с сизыми лицами служат им отличным фоном. Ну, просто набор кувшинов! А Гемфри! В белом облачении он выглядит среди них настоящим архангелом, хотя и не блещет красотой.

- А все-таки похороны - торжественная штука, - сказал мистер Брук. Если взглянуть на них в таком свете, знаете ли.

- Но я на них в таком свете не гляжу. Я не могу все время благоговеть, не то мое благоговение скоро истреплется. Старику была самая пора умереть, и никто из них там никакого горя не испытывает.

- Как это ужасно! - воскликнула Доротея. - Ничего более унылого, чем эти похороны, мне видеть не доводилось. Из-за них утро словно померкло. Страшно подумать, что кто-то умер и ни одно любящее сердце о нем не тоскует.

Она собиралась сказать еще что-то, но тут вошел ее муж и сел в некотором отдалении от остальных. В его присутствии ей было трудно говорить. Нередко у нее возникало ощущение, что он внутренне не одобряет ее слова.

- А вот кто-то совсем новый! - объявила миссис Кэдуолледер. - Вон позади того толстяка. И пожалуй, самый забавный: приплюснутый лоб и выпученные глаза. Ну настоящая лягушка! Да посмотрите же! Наверное, он другой крови, чем они все.

- Дайте я погляжу! - сказала Селия, с любопытством наклоняясь через плечо миссис Кэдуолледер. - Какая странная физиономия! - И внезапно с удивлением, но уже совсем другим тоном, она добавила: - А ты мне не говорила, Додо, что приехал мистер Ладислав!

Сердце Доротеи тревожно сжалось. Она тотчас повернулась к дяде, и все заметили, как она побледнела. Мистер Кейсобон не спускал с нее глаз.

- Он приехал со мной, знаете ли. Как мой гость - он гостит у меня в Типтон-Грейндже, - объяснил мистер Брук самым непринужденным тоном и кивнул Доротее, словно она была обо всем осведомлена заранее. - И мы привезли картину, привязали ее к верху кареты. Я знал, что вы будете довольны моим сюрпризом, Кейсобон. И он совсем как живой, то есть я имею в виду Фому Аквинского. Очень, очень мило. Вам надо послушать, как говорит о картине Ладислав. Он прекрасно говорит, указывает на то и на это... Весьма осведомлен в искусстве, ну и так далее. И превосходный собеседник: может поддержать разговор о чем угодно. Мне давно требовалось что-нибудь такое, знаете ли.

Мистер Кейсобон поклонился с холодной учтивостью. Он справился со своим раздражением, но настолько лишь, чтобы промолчать. Он, как и Доротея, прекрасно помнил о письме Уилла и, не обнаружив его среди писем, которые разбирал после своего выздоровления, заключил про себя, что Доротея известила Уилла, чтобы он не приезжал в Лоуик, а болезненная гордость не позволила ему вновь коснуться этой темы. Теперь он решил, что она попросила дядю пригласить Уилла в Типтон-Грейндж. Доротея догадывалась о его мыслях, но сейчас было не время для объяснений.

Миссис Кэдуолледер оторвалась от созерцания кладбища и, увидев не вполне понятную ей немую картину, не удержалась от вопроса:

- А кто такой этот мистер Ладислав?

- Молодой родственник мистера Кейсобона, - тотчас ответил сэр Джеймс. Сердечная доброта делала его чутким: он заметил взгляд, который Доротея бросила на мужа, и понял, что она встревожена.

- Очень приятный молодой человек, и всем обязан Кейсобону, - объяснил мистер Брук. - И вполне оправдывает ваши затраты на него, Кейсобон, продолжал он, одобрительно кивая. - Надеюсь, он погостит у меня подольше и мы разберем мои документы. У меня есть множество идей и фактов, знаете ли, а он как раз такой человек, который может придать им надлежащую форму... Умеет подобрать подходящую цитату - omne tulit punctum [снискал всеобщее одобрение (лат.)], ну и так далее - и придает предмету особый поворот. Я пригласил его некоторое время тому назад. Когда вы хворали, Кейсобон, Доротея сказала, что вы никого не можете принять у себя, и попросила меня написать.

Бедняжка Доротея чувствовала, что каждое слово ее дяди доставляло мистеру Кейсобону такое же удовольствие, как соринка в глазу. Теперь было уже совсем невозможно сказать, что она вовсе не желала, чтобы мистер Брук посылал приглашение Уиллу Ладиславу. Она не понимала причин неприязни своего мужа к молодому родственнику - неприязни, в которой ее так жестоко убедила сцена в библиотеке, но не считала возможным хотя бы косвенно посвящать в это посторонних. По правде говоря, сам мистер Кейсобон не вполне отдавал себе отчет в этих причинах - он испытывал раздражение и, подобно всем нам, склонен был искать ему оправдания, вместо того чтобы разбираться в своих побуждениях. Но он не хотел выдавать себя, и только Доротея уловила, что он несколько переменился в лице, когда произнес с еще большим достоинством и напевностью, чем обычно:

- Вы чрезвычайно гостеприимны, любезный сэр. И я весьма вам обязан за то, что вы приняли у себя моего родственника.

Похороны кончились, и кладбище уже почти опустело.

- Вон он, миссис Кэдуолледер, - сказала Селия. - И как две капли воды похож на миниатюру тетки мистера Кейсобона в будуаре Доротеи. У него очень приятное лицо.

- Да, смазливый мальчик, - сухо произнесла миссис Кэдуолледер. - Чем занимается ваш племянник?

- Прошу прощения, он мне не племянник. Родство между нами довольно дальнее.

- Он, знаете ли, еще пробует свои крылья, - вмешался мистер Брук. Такие молодые люди взлетают очень высоко. И я буду рад ему содействовать. Он может быть прекрасным секретарем - как Гоббс (*101), Мильтон или Свифт, знаете ли.