Лион Фейхтвангер - Рассказы

- Ну, значит, я глуп, - ответил он, но куда уж менее агрессивно. - Мой дед говаривал, бывало: "Кто в двадцать лет не красив, в тридцать не силен, в сорок не умен, а в пятьдесят не богат - тому не бывать им вовек!" У меня еще есть время, чтобы поумнеть, а чтобы разбогатеть, и подавно. - Так как она рассмеялась, он добавил: - Конечно, это дается нелегко. Вдвоем было бы куда проще, как по-твоему, Кэтлин? - И он взял ее руку.

Кэтлин не отняла руки.

- Ты думаешь, из этого будет толк? - спросила она. - Так сразу? Без увлечения? - И опять в ее голосе послышалась дрожь и неуверенность.

- Чушь! - решительно заявил Перри. - Если женщина своим видом окрыляет человека, а потом, когда в ней нуждаешься, так ее нет, - это совсем не дело. Женщина должна быть помощницей.

- Только помощницей? - осведомилась Кэтлин.

- Ах, брось ты это, - отмахнулся Перри. - Я не Эмерсон. Только мне без всякой философии ясно, что мы созданы друг для друга. Хочешь ты мне помочь? - спросил он снова почти что повелительно, и лицо его осунулось и стало напряженным, как во время сложных деловых переговоров.

- Конечно, хочу, дуралей. Это ты мог получить раньше и дешевле.

Они решили пожениться, как только будет оформлен развод с Глорией, и отныне Перри стал ездить на тандеме с Кэтлин.

Предложение Оливера утаили от Сиднея, деньги добыли на зверских условиях. Откупили права у итальянцев. Умножили число увеселительных заведений. Построили уютные дачки на одну семью.

Трудиться пришлось вовсю, зато в назначенный годичный срок первый этап был завершен. Место культурного центра Венеция (Техас) заняла другая Венеция (Техас) - город красот и развлечений.

На второй год была намечена постройка казино. В соглашении с подрядчиком имелась на предмет выбора объектов очень выгодная оговорка. Однако же город красот и развлечений еле-еле держался на воде и затевать новые предприятия было небезопасно.

Когда срок заключения договора на постройку подходил к концу, Перри обратился за советом к Кэтлин:

- Решиться или нет? Строить или не строить казино?

- Это дело счастья.

Перри подписал наряд.

Начали рыть фундамент для казино. Наступил срок первого крупного платежа, затем второго. Перри плохо спалось в эти ночи.

Но, вынимая грунт, рабочие докопались до воды с радужными переливами и непонятным запахом.

Перри взволновался, ни слова не сказал компаньонам и привлек специалистов. Сам он окончательно потерял сон. Начали пробное бурение. Нашли нефть. На обширном пространстве нашли нефть.

Сияя от радости, Перри с благодарностью смотрел на Кэтлин.

- Ты подала мне эту мысль, - промолвил он. - Ты посоветовала мне положиться на мое счастье.

Нефть смыла Венецию (Техас), город красот и развлечений.

Но и разбогатев, Перри не перестал вспоминать пресловутый плакат: "Венеция ждет вас".

Они с Кэтлин поехали в Венецию (Италия).

В гостинице "Даниелли" портье спросил их, не хотели бы они нанять хоть и дорогого, но в высшей степени занимательного гида, некоего маркиза Орсони. Это подлинный маркиз, его предки дали Венецианской республике двух дожей. Затем он настоятельно рекомендует им пообедать в траттории на Лидо, - ее владелец тот же маркиз, кстати, маркиза Глория отлично говорит по-английски.

Но мистер и миссис Перри Паладин предпочли осматривать город Венецию без гида. Перри был в клетчатых штанах до колен, в клетчатом дорожном картузе и в пледе, подзорная труба висела у него через плечо, из кармана торчал путеводитель. Кэтлин тоже была в широченном пледе и в соломенной шляпе с вуалью, которая развевалась на ветру.

Они проезжали мимо дворцов в стиле Ренессанс, на самом деле построенных в эпоху Ренессанса из всамделишнего мрамора. Все это было великолепно, но гораздо мрачнее, чем им представлялось, и не так оживленно, На всем была печать обветшалого и даже обшарпанного величия.

Кэтлин до глубины души волновало все виденное.

А Перри чувствовал себя здесь очень неуютно. В угрюмой задумчивости бродил он по городу. И на четвертый день сказал Кэтлин:

- Если не возражаешь, мы завтра уедем. Конечно, все это очень величественно и грандиозно, но что-то мне здесь действует на нервы. - Видя ее удивление, он пояснил: - Какой-то здесь застой и мертвечина. Это город для лентяев. На меня он нагоняет хандру. Я хочу домой. Знаешь, что я надумал, - признался он. - Я брошу нефть и вернусь к земельным участкам. Но больше не буду строить ни Венеции, ни Севилий. Буду строить обыкновенные загородные поселки для нынешних и будущих дачников. И знаешь, кого я возьму себе в помощники? Калла - живописца. Он форменный психопат, но у него бывают разумные мысли. В нем есть то, что нам не мешает позаимствовать у Европы. Его стоит взять с собой в Америку.

- За одну минуту целый ворох новостей, - сказала Кэтлин, как в свое время сказал ее отец.

Ей хотелось побыть еще в Венеции, но она увидела, что чары окончательно спали с ее мужа, порадовалась на своего деятельного Перри и покорилась его воле.

На пути домой, прогуливаясь по палубе и созерцая серо-зеленые воды океана, Перри подвел итог своим впечатлениям:

- В Венеции (Техас) чувствовалась жизнь, в Венеции (Италия) есть величие, но лучше всего была Венеция на плакате в туристическом агентстве "Синдбад".

Кэтлин остановилась, посмотрела на него, и лицо ее вновь выразило мягкую, женственную, материнскую насмешку.

- Уразумел наконец? - спросила она. - Впрочем, тебе скоро стукнет сорок, пора поумнеть.

Он рассмеялся.

- А я еще в тридцать уразумел, что мы созданы друг для друга, - ответил он.

И они снова отправились гулять по палубе, и Перри радовался, что пароход каждый час на пятнадцать миль приближает его к родине и к делам.

ФЕРРАРСКИЙ КАРНАВАЛ

По дворцу д'Эсте в Ферраре проносился буйный карнавальный хоровод, точно огненный жеребец, что, сбросив наездника, без узды мчится на простор.

В парадном покое дворца сидел на возвышении брат герцога, кардинал Ипполито, в кругу ученых острословов и блистающих умом красавиц. Пресытясь праздничной суетой, избранное общество с изысканной томностью раскинулось в мягких креслах, поставленных на возвышении. Вдыхая утонченными чувствами аромат веселья, незримо, по ощутимо пропитавший зал, гости услаждались легкой беседой, которая грациозно порхала от высокого к низменному, от глубокого к пустому.

Мессир Лудовико Ариосто, придворный поэт кардинала, только что рассказал, как напротив, в нише за померанцевым деревом, он подслушал нежное воркование переодетого капуцином бакалавра Тимотео Шелладини с Бьянкой Джованной, юной придворной дамой герцогини Лукреции.

- Вашему высокопреосвященству известно, - обратился он к кардиналу, известно и вам, господа, как косноязычен обычно добрейший наш Тимотео. Но послушали бы вы, каким он стад вдруг красноречивым. Слова столь резво слетали с его губ, что triumviri amoris порадовались бы, глядючи на него. Так любовь внушает нужные слова немотствующему.