Френсис Фицджеральд - Бурный рейс

- Не хочу.

- Может, я могу что-нибудь для тебя сделать перед уходом?

- Куда ты идешь?

- В бар, к этим ребятам. Может, я могу что-нибудь для тебя сделать?

- Не надо.

- Мне страшно не хочется оставлять тебя в таком состоянии.

- Не глупи. Мне просто надо поспать.

Какой озабоченный взгляд. И ведь она понимала, что ему не терпится поскорее удрать из их душной каюты. Она даже обрадовалась, когда хлопнула дверь. Ей хотелось только спать, спать, спать.

Вверх - вниз - вкось. Эй, не так высоко! Лево, лево руля - выправляй! А теперь правей, правей забирай! Ввысь - хрясь! - вниз.

Через несколько часов Ева смутно ощутила, что Адриан склонился над ее постелью. Она хотела, чтобы он обнял ее и вырвал из этого колышущегося небытия, но, открыв глаза, увидела, что его уже нет. Он просто забежал на минуту и сразу ушел. В следующий раз она очнулась ночью - Адриан спал.

Утро было свежее и прохладное, море немного успокоилось, и Ева без содрогания подумала о завтраке. Они поели в каюте, потом, с помощью Адриана, она кое-как привела себя в порядок, и они поднялись на палубу. Теннисный турнир уже начался - на радость нескольким кинолюбителям; но большинство пассажиров, словно забытые в креслах тюки, маялись перед подносами с нетронутой едой.

Партнерша Адриана - они играли первую партию - была изящно ловкой и беспардонно излучала здоровье. Ее матовая кожа как бы светилась изнутри даже явственней, чем накануне. В перерыве между сетами к ней подошел старший помощник капитана, а люди, которых она еще вчера не знала, по-приятельски называли ее Бетси. Она была принцессой рейса, отрадой для скучающих взглядов.

Но Еве эта пара не доставляла радости, и она подняла глаза вверх, на неустойчивое - из-за качки - небо и чаек, прижимавшихся к радиомачте. Почти все их попутчики со своими кинокамерами, которые они выволокли, как только начался турнир, а теперь не знали, что, собственно, ими снимать, выглядели глуповато и суетливо, но матросы, красившие шлюпбалки, казались ей спокойными, усталыми и симпатичными - они, вероятно, тоже хотели, чтобы этот рейс побыстрее закончился.

Вскоре к ней подсел Баттеруорт.

- Врач оперирует одного из стюардов. Представляете себе - при этакой качке?

- Оперирует? Почему? - спросила она равнодушно.

- Аппендицит. Они были вынуждены начать операцию прямо сейчас, потому что ожидается ухудшение погоды. Из-за этого и маскарад перенесли на сегодняшний вечер.

- Господи, несчастный человек! - воскликнула она, сообразив, что это, вероятно, стюард, который сидел в их каюте.

Адриан демонстрировал обходительность и заботливость к партнерше.

- Простите!.. Вы не ушиблись?.. Нет-нет, это я виноват... Советую вам накинуть пальто - так недолго и простудиться...

Матч закончился, и они выиграли. Разгоряченный и доброжелательный, он подошел к Еве.

- Как ты себя чувствуешь?

- Ужасно.

- Победители заказывают выпивку, - проговорил он извиняющимся тоном.

- Я тоже пойду в бар, - сказала Ева, приподымаясь; но приступ головокружения заставил ее снова сесть.

- Ты уж лучше побудь пока тут. Я пришлю тебе чего-нибудь выпить.

Она заметила, что на людях он держится с ней чуть скованней, чем раньше.

- Ты вернешься?

- Конечно, через несколько минут.

Все пассажиры спустились в бар; только по мостику, привычно сохраняя равновесие, расхаживал помощник капитана. Когда ей принесли коктейль, она через силу выпила его и почувствовала себя немного лучше. Чтобы развлечься, она попыталась вспомнить их жизнерадостные планы - уютная маленькая вилла в Бретани, дети учат французский; больше ей сейчас ничего не припоминалось - уютная маленькая вилла в Бретани, дети учат французский - она повторяла эти слова снова и снова, пока они не стали такими же пустыми и бессмысленными, как бескрайнее белесое небо. Она вдруг забыла, куда и зачем они плывут, их путешествие стало бесцельным, ненужным и случайным, ей страстно хотелось, чтобы Адриан, всегда такой отзывчивый и нежный, поскорее вернулся и успокоил ее. Кажется, они решили уехать на год из Америки в надежде вновь обрести ту небрежную юную уверенность, ту способность жить изящно и легко, которая покидает людей вместе с юностью...

День, сырой и сумрачный, уныло тянулся, палуба была почти безлюдной, шатающееся мокрое небо толчками валилось вниз. А потом вдруг как-то сразу стало пять часов, и они уже опять сидели в баре, и мистер Баттеруорт рассказывал ей свою жизнь. Она выпила много шампанского, но ее все равно мутило от качки, словно ее душа с помощью морской болезни пробивалась сквозь густые пары алкоголя к нормальной жизни.

- Когда я вас увидал, я понял, как выглядели греческие богини, - сказал ей Баттеруорт.

Ей было приятно, что, увидев ее, он понял, как выглядели греческие богини, - но где пропадал Адриан? Он ушел с мисс Д'Амидо на носовую палубу - "окунуться в океанские брызги". Ева услышала, что обещает Баттеруорту достать свои краски и нарисовать на его манишке Эйфелеву башню для сегодняшнего маскарада.

Когда Адриан и Бетси, омоченные океанскими брызгами, с трудом открыли плотно припертую ветром дверь на прогулочную палубу, они оказались в желанном затишье и, одновременно остановившись, повернулись друг к Другу.

- Что ж... - начала мисс Д'Амидо - и умолкла. Но он, не решаясь заговорить, неподвижно стоял спиной к борту и смотрел на нее. Она тоже молчала, потому что не хотела быть первой; несколько мгновений ничего не происходило. Потом она шагнула к нему, и он обнял ее и поцеловал в лоб.

- Вам просто жалко меня, я знаю. - Она всхлипнула. - Вы просто очень добрый.

- Я чувствую себя околдованным. - Его голос прерывался.

- Тогда поцелуйте меня.

На палубе никого не было. Он мимолетно склонился к ней.

- Нет, по-настоящему.

Давно он не прикасался к таким юным, таким невинным губам. Солоноватые брызги, словно слезы о нем, застыли на ее фарфоровых щеках. Она была свежа и непорочна, но в ее глазах таилось неистовство.

- Я люблю вас, - прошептала она, - я ничего не могу с собой поделать, ничего! Я полюбила вас с первого взгляда - не на пароходе, нет, а уже год назад, когда Грейс Хили привела меня в театр на репетицию, а вы вдруг встали из второго ряда и начали им говорить, как нужно играть. Я написала вам письмо, да только не отправила, разорвала.

- Нам надо идти.

Они шли по палубе, и она протяжно всхлипывала, а потом еще раз, уже перед дверью своей каюты, страшно неосмотрительно, подняла к нему лицо для поцелуя. Когда он снова переступил порог бара, кровь тяжкими молотами стучала у него в висках.

Он был рад, что Ева, видимо, не заметила его прихода, а по всей вероятности, даже и не знала, что он уходил. Он немного переждал, а потом сделал вид, что очень заинтересован ее занятием.