Уильям Фолкнер - Рука, простертая на воды

Он нашел грузовик. В коротком луче фонаря он снова прочитал номерной знак, который девять дней назад на его глазах скрылся за гребнем холма. Он выключил фонарик и сунул его в карман.

Через двадцать минут ему стало ясно, что фонарь ему не нужен. Ступив на тропинку между черной стеною зарослей и рекой, он увидел слабое свечение за парусиновой стенкой шалаша и услышал оба голоса - один холодный, ровный и спокойный, второй резкий и хриплый. Он наткнулся на поленницу, потом на что-то еще, отыскал дверь, распахнул ее и вошел в разоренное жилище умершего, где валялись сорванные с топчанов мякинные тюфяки, опрокинутая печка и разбросанная кухонная утварь и где лицом к нему стоял Тайлер Болленбо с пистолетом в руке, а его младший брат нагнулся над перевернутым ящиком.

- Уходите, Гэвин, - сказал Болленбо.

- Уходите сами, Тайлер, - отозвался Стивенс. - Вы опоздали.

Младший Болленбо выпрямился. По выражению его лица Стивенс понял, что тот его узнал.

- Какого... - начал он.

- Все кончено, Гэвин? - спросил Болленбо. -- Вы мне только не врите.

- Полагаю, что кончено, - отвечал Стивенс. - Опустите пистолет.

- Кто там еще с вами?

- Народу хватит, - сказал Стивенс. -- Опустите пистолет, Тайлер.

- Какого дьявола, - сказал младший. Он двинулся вперед, и Стивенс увидел, как его взгляд перебегает с него на дверь. - Врет он все. Никого с ним нет. Он просто шпионит, как в тот день, сует нос в чужие дела, но скоро он об этом пожалеет. Потому что на этот раз ему несдобровать. - Он пошел на Стивенса, ссутулясь и слегка расставив руки.

- Бойд! - сказал Тайлер. Тот приближался к Стивенсу; он не улыбался, но лицо его сияло каким-то странным светом. - Бойд! - повторил Тайлер. Потом он тоже двинулся вперед, с поразительным проворством догнал младшего брата и одним взмахом руки отшвырнул его назад, на топчан. Они стояли лицом к лицу один холодно, спокойно, без всякого выражения, держа перед собою пистолет, нацеленный в пустоту, второй - согнувшись и злобно рыча.

- Что ты собираешься делать, черт тебя побери! Хочешь, чтоб он отвез нас в город, как двух бессмысленных баранов?

- Это уж мое дело, - сказал Тайлер. Он взглянул на Стивенса. - Я ничего такого никогда и в мыслях не имел, Гэвин. Да, я застраховал его жизнь и вносил страховые премии. Но это была просто выгодная сделка - если б он меня пережил, деньги были бы мне ни к чему, а если б я пережил его, я получил бы то, что мне причитается. Ничего секретного тут не было. Все делалось при свете белого дня. Про это мог узнать кто угодно. Может, он кому и рассказал. Я никогда не просил его молчать. Да и кто может что-нибудь возразить? Я всегда кормил его, когда он являлся ко мне в дом, он всегда жил у меня, сколько ему вздумается, и приходил, когда ему вздумается. Но я ничего такого никогда и в мыслях не имел.

Внезапно младший брат расхохотался, скрючившись у топчана, куда швырнул его старший.

- Ах вот ты как теперь запел, - сказал он. - Вот, значит, как оно будет. - Потом зазвучал уже не смех, хотя переход был такой легкий, а может, такой быстрый, что остался почти незаметным. Теперь он встал и, слегка подавшись вперед, смотрел на брата. - Я его на пять тысяч не страховал! Я не собирался получать...

- Замолчи, - сказал Тайлер.

- ...пять тысяч долларов, когда его труп нашли там, на...

Тайлер медленно подошел и ударил его по лицу двумя движениями - ладонью и тыльной стороною одной руки; в другой руке он все еще держал перед собою пистолет.

- Я сказал, замолчи, Бойд, - повторил он. Он снова посмотрел на Стивенса. - Я ничего такого никогда и в мыслях не имел. Не надо мне теперь этих денег, даже если они намерены их заплатить, потому что я совсем не того хотел. Совсем не того. Что вы намерены делать?

- Вы еще спрашиваете? Я намерен предъявить обвинение в убийстве.

- А вы сперва докажите! - прорычал младший. - Попробуйте это доказать! Я его жизнь не страховал...

- Замолчи! - сказал Тайлер. Он говорил почти ласково, глядя на Стивенса бледными глазами, в которых не выражалось абсолютно ничего. - Не надо этого делать. У меня доброе имя. Было. Может, пока что никто для него ничего не сделал, но никто пока ему сильно не навредил. Я никому ничего не должен, я ничего чужого не брал. Вы не должны этого делать, Гэвин.

- Я не должен делать ничего другого, Тайлер.

Болленбо посмотрел на него. Стивенс услышал, как он вдохнул и выдохнул воздух. Но лицо его ничуть не изменилось.

- Значит, вам надо око за око и зуб за зуб?

- Это правосудию надо. Может, Лонни Гриннапу тоже это надо. А вам на его месте что было бы надо?

Болленбо еще с минуту на него смотрел. Потом повернулся и спокойно показал рукой на дверь сначала брату, а потом Стивенсу - спокойно и повелительно.

Потом они вышли из шалаша и остановились в полосе света, выходящего из двери; легкий ветерок налетел неведомо откуда, прошелестел в листве у них над головой и затих, замер.

Стивенс сначала не понял, что Болленбо задумал. С возрастающим удивлением он наблюдал, как тот поворачивается лицом к брату, протягивает руку и голосом, теперь уже хриплым и грубым, произносит:

- С меня хватит. Я дрожал от страха с той самой ночи, когда ты пришел домой и все мне рассказал. Я должен был воспитать тебя лучше, но у меня ничего не вышло. На. Вставай и кончай.

- Берегитесь, Тайлер! - воскликнул Стивенс. - Не надо!

- Вы в это дело не встревайте, Гэвин, - если вам нужен труп за труп, вы его получите. - Он все еще стоял лицом к брату, на Стивенса он даже и не глянул, - На. Бери и действуй.

Потом было слишком поздно. Стивенс увидел, что Бойд отскочил назад. Он увидел, как Тайлер шагнул вперед, и ему показалось, в голосе его звучит удивление, недоверие и, наконец, осознание своей ошибки.

- Брось пистолет, Бойд, - сказал Тайлер. -- Брось пистолет.

- Ты, значит, хочешь, чтобы я его тебе вернул? - сказал Бойд. - Я пришел к тебе в ту ночь, сказал, что, как только кто-нибудь увидит этот перемет, ты сразу будешь стоить пять тысяч долларов, и попросил у тебя десятку, а ты мне не дал. Всего десятку, а ты пожалел. Так тебе и надо. Получай.

Стивенс увидел вспышку где-то возле его бедра; оранжевое пламя снова метнулось вниз, и Тайлер упал.

{Теперь моя очередь}, подумал Стивенс. Они стояли лицом к лицу; он снова услышал, как короткий порыв ветра налетел невесть откуда, всколыхнул листву над головой и стих.

- Бегите, пока не поздно, Бойд, - сказал он. -- Вы уже достаточно натворили. Бегите скорей.

- Убегу, не беспокойтесь. Вам теперь в самый раз обо мне позаботиться, потому что и минуты не пройдет, как у вас уж никаких забот не будет. Убегу, конечно, да только сперва я должен сказать пару слов кой-каким умникам, чтоб не совали нос куда не надо, черт бы их побрал...

{Сейчас он выстрелит}, подумал Стивенс и прыгнул. На секунду ему почудилось, будто он видит свой собственный прыжок, каким-то образом отраженный слабым светом, исходящим от реки, тем прозрачным сиянием, которое вода отдает обратно тьме. Потом он понял: тот, кого он видел, был вовсе не он; то, что он слышал, был вовсе не ветер; он понял это, когда какое-то живое существо, нечто, лишенное языка и не нуждающееся в языке, существо, все эти девять дней ожидавшее возвращения Лонни Гриннапа, рухнуло прямо на спину убийцы, уже заранее вытянув руки и сжавшись в тугую пружину, молча направленную к своей смертоносной цели.