Айн (http://marsexxx.com, marsexxx@ya.ru) - Источник

— Вы, кажется, забыли назвать основную вашу работу. Ведь это вы воздвигли здание «Космо-Злотник»? — спросил адвокат.

— Да, — прошептал Китинг.

— Итак, мистер Китинг, вы посещали Технологический институт в Стентоне вместе с мистером Рорком?

— Да.

— Вы можете сказать что-нибудь об успехах мистера Рорка в институте?

— Его исключили.

— Его исключили, потому что он не был способен справиться с высокими требованиями, предъявляемыми к студентам?

— Да. Да, именно так.

Судья взглянул на Рорка. Юрист протестовал бы против такого свидетельства, как не имеющего отношения к делу. Рорк этого не сделал.

— Как вы считаете, он проявил способности к архитектуре в то время?

— Нет.

— Не могли бы вы говорить немного громче, мистер Китинг?

— Не думаю… что у него были какие-то способности к архитектуре.

С речью Китинга творилось что-то странное: некоторые слова он произносил четко, будто ставя после каждого восклицательный знак; другие наскакивали друг на друга, будто он сам не хотел слышать, что говорит. На адвоката он не смотрел. Его взгляд был обращен к аудитории. Временами на лице его появлялось шкодливое выражение, как у мальчишки, только что подрисовавшего усики симпатичной девушке на рекламе зубной пасты в метро. Затем в глазах его появилась мольба, — казалось, он просил публику о поддержке — словно сам был обвиняемым на этом суде.

— Мистер Рорк работал какое-то время в вашей конторе, не так ли?

— Так.

— И вам пришлось его уволить?

— Да.

— За некомпетентность?

— Да.

— Что вам известно о том, как сложилась дальнейшая карьера мистера Рорка?

— Видите ли, карьера — понятие относительное. Если говорить о достижениях, то любой чертежник, в нашей конторе добился

большего, чем мистер Рорк. Постройку одного или двух сооружений у нас не называют карьерой. Почти каждый месяц мы строим, может быть, и больше.

— Какого вы как профессионал мнения о его работе?

— Я думаю, как архитектор он еще не состоялся. Его работы очень эффектны, иногда интересны, но в основном незрелы.

— Следовательно, мистера Рорка нельзя назвать профессионалом в полном смысле этого слова?

— Нет, в том значении, в каком мы употребляем это слово, говоря о мистере Холкомбе, мистере Гае Франконе, мистере Гордоне Прескотте, — нет. Но я, конечно, должен отдать ему должное. У него есть определенный потенциал, особенно как у инженера. Он мог бы себя показать. Я ему пытался это внушить, пытался… помочь… честное слово. Но это бесполезно. С тем же успехом можно было беседовать с одной из его любимых железобетонных конструкций. Я знал, что это так закончится. И не удивился, когда услышал, что клиенту пришлось наконец подать на него в суд.

— Что вы можете рассказать об отношениях мистера Рорка с клиентами?

— В этом все дело. В этом-то все и дело… Он никогда не считался с желаниями клиентов, вообще ни с чьими желаниями. Не понимал даже, как другие архитекторы могут считаться с этим. Не хотел проявить и этой малости, хоть капельку понимания, хоть чуть-чуть… хоть немного уважения. А я не понимаю, что плохого в том, что ты хочешь доставить людям удовольствие. Не знаю, почему нельзя стремиться быть дружелюбным и популярным и хотеть нравиться. Разве это преступление? Разве над этим нужно насмехаться? Все время одни насмешки, день и ночь, день и ночь, ни минуты покоя. Как китайская пытка, когда льют воду на голову капля за каплей, понимаете?

Люди в зале начали догадываться, что Питер Китинг пьян. Адвокат нахмурился; свидетельские показания были тщательно отрепетированы, но все грозило вот-вот провалиться.

— Мистер Китинг, может быть, вам лучше рассказать нам о взглядах мистера Рорка на архитектуру?

— И расскажу, если хотите. Он думает, что говорить об архитектуре можно не иначе как преклонив колени. Вот что он думает. А с какой стати? Почему? Это'всего лишь способ зарабатывать, не лучше и не хуже любого другого, не так ли? Что в этом священного, черт возьми? Почему от этого все должны приходить в восторг? Мы всего лишь люди. Нам нужно зарабатывать на жизнь. Зачем все усложнять? Зачем корчить из себя героев, черт побери?

— Успокойтесь, мистер Китинг. Мы, кажется, немного отклонились от темы. Мы…

— Нет, не отклонились. Я знаю, о чем говорю. И вы тоже. Все знают. Все, кто здесь присутствует. Я говорю о храме. Разве не ясно? Зачем нанимать фанатика, чтобы построить храм? Для этого нужен земной человек. Человек, который может понять… и простить. Человек, который может простить… Ведь мы за этим и идем в церковь — за прощением…

— Да, мистер Китинг, но давайте вернемся к мистеру Рорку…

— А что мистер Рорк? Он не архитектор. Он абсолютно ничего не стоит. Почему я должен бояться сказать, что он ничего не стоит? Почему вы все его боитесь?

— Мистер Китинг, если вы нездоровы и хотите, чтобы вас освободили от обязанности свидетеля…

Китинг посмотрел на адвоката, словно проснувшись. Он постарался взять себя в руки, и через минуту его голос снова звучал покорно и безжизненно:

— Нет. Я чувствую себя хорошо. Я скажу все, что вы захотите. Так что я должен сказать?

— Скажите, что вы, профессиональный архитектор, думаете по поводу сооружения, известного как храм Стоддарда.

— Да. Конечно. Храм Стоддарда… Храм Стоддарда неправильно спланирован. Результат — пространственная разбросанность. Нет симметрии. Пропорции не соблюдены. — Он говорил на одной ноте. Шея у него была напряжена; ему приходилось прилагать усилия, чтобы не клевать носом. — Конструкция не уравновешена. Она противоречит элементарным композиционным принципам. В целом создается впечатление…

— Погромче, пожалуйста, мистер Китинг.

— В целом создается впечатление непродуманности композиции, архитектурной безграмотности. Нет чувства… нет чувства структуры, чувства красоты, творческого воображения, нет… — он закрыл глаза, — художественной целостности…

— Спасибо, мистер Китинг, это все. Адвокат повернулся к Рорку и нервно спросил:

— Ваши вопросы?

— У защиты нет вопросов, — ответил Рорк. Так закончился первый день процесса.

В тот вечер Мэллори, Хэллер, Майк, Энрайт и Лансинг собрались вместе в комнате Рорка. Они пришли, не сговариваясь, объеди-

ценные одним и тем же чувством. Они не говорили о суде, но напряженности и сознательного желания избежать неприятной темы не было. Рорк сидел на своем рабочем столе и говорил о будущем химической промышленности. Вдруг Мэллори без всякой видимой причины громко рассмеялся.

— Что случилось, Стив? — спросил Рорк.

— Нет, ничего, я просто подумал… Говард, мы все пришли сюда, чтобы помочь тебе, ободрить тебя, а вместо этого ты помогаешь нам. Ты сам поддерживаешь тех, кто пришел поддержать тебя, Говард.