Макс Фриш - Пьесы

Ржание лошади.

Прокурор. Это вам не удастся!

Кто-то. Ничего не понимаю - ни слова...

Кто-то. Что он говорит...

Прокурор. Спасайте свои избушки! (Исчезает вместе с Ингой.)

Отсвет пламени вдали.

Кто-то. Сгинул.

Кто-то. Нас предали, пустив по миру.

Кто-то. Огонь, огонь... Из наших окон хлещет огонь, а мы вдребезги пьяны...

Кто-то. Мы вдребезги пьяны...

Кто-то. А из наших окон хлещет огонь.

6. Пожизненно

Тюремная камера. Убийца сидит на нарах.

Убийца. Что сегодня - понедельник или пятница? И зачем им, чтобы я раскаялся? Вероятно, сегодня как раз понедельник. Если б я вышел, что бы изменилось? Вот гляжу я на эти стены, и часто мне приходит в голову: нужно лишь встать - молча - и они посыплются, как пыль с плеч. Но куда я пойду? Лучшее, что выпадало мне на долю, всегда было в пятницу, когда я знал: вот завтра будет суббота. Потому что в субботу еще работаешь и уже знаешь: завтра воскресенье. В воскресенье, как правило, был футбол, но уже в перерыве между таймами, когда я ел бутерброды с сосисками, становилось тоскливо, и я знал, что от этого не уйти, только во время игры это забывалось. А в перерыве я уже вспоминал: завтра будет понедельник и все начнется сначала. А потом, когда я тащился с футбола домой, перед глазами всегда были одни и те же люди и всегда они покупали одно и то же. Пожалуй, единственные светлые часы были у меня в пятницу под вечер. Когда-то я был любим. Она была совсем юной, и я тогда так же не мог отличить понедельника от пятницы, как и теперь. Она ждала меня у подъезда банка каждый вечер, даже когда шел дождь. Так было около года. Потом я ей надоел, она ведь была совсем юной, нашелся другой, а я был ревнив, как все, - я это единственное, в чем я теперь раскаиваюсь. Ее имени я не назову никогда. А то и ее вызовут в суд, мы увидимся, и тогда раскаяние меня сломит, а они этого не поймут. Привратник - тоже человек. Кто же сомневается в этом? Иногда в суде, когда я смотрю на такое скопление народа, особенно на присяжных, оставивших - ради торжества справедливости - свою службу, я бываю почти утешен: как им всем дорог человек! Кто мог это предполагать, пока он стоял у дверей и никто не обращал на него внимания - до тех пор, пока я не убил его...

Гремя замком, входит принесший еду стражник.

Что нового?

Стражник. Ничего. (Уходит, закрывая камеру.)

Убийца принимается есть суп.

7. Топор входит в моду

Холл большого отеля. За пультом стоит портье, перед ним

жандарм. Портье рассовывает почту по полочкам для ключей.

Жандарм. Я лишь исполняю свой долг.

Портье. Я тоже.

Жандарм. Вы знаете, что тем самым вы не подчиняетесь закону?

Портье. Кто ж ему подчиняется?

Из бара выходит постоялец.

Господин директор?

Постоялец. Триста одиннадцатый номер.

Портье. Прошу вас, господин директор, прошу вас.

Постоялец направляется к лифту.

Разумеется, у него есть документы. Говорю вам еще раз: у нас отель первого класса, а не бродяжий притон. Что ж мне, силой отнимать у них паспорта? В первый же вечер я попросил его сдать паспорт, когда ему будет удобно...

Жандарм. Когда ему будет удобно!

Портье. Надоели вы мне с вашими бумагами. Если я каждый день буду приставать к ним с паспортами, какое это произведет впечатление на иностранцев? Они подумают, что у нас полицейское государство.

Из лифта выходит другой постоялец.

Господин консул!

Постоялец. Есть почта?

Портье. Прошу вас, господин консул, прошу вас.

Постоялец уходит.

Жандарм. Короче говоря, до завтрашнего дня документы должны быть у нас; завтра в это же время - крайний срок...

Портье. Хорошо!

Жандарм. А не то я сам совершу провинность перед законом.

Портье. Хорошо!

Жандарм. Как это он не предъявляет паспорт? Комната с балконом и ванной? Это и мошенник может себе позволить, подумаешь - завтрак в постели. Откуда вы знаете, что он не из таких?

Портье. Мятежники не играют в гольф.

Жандарм. Гм...

Портье. Насколько я знаю.

Из бара выходит бой, в руках у него визитная карточка.

Бой. Эти господа желают поговорить с графом. Господа дожидаются в баре.

Портье. Будет исполнено.

Бой возвращается в бар.

Жандарм. Граф, он сказал?

Входит еще один постоялец.

Портье. Монсеньер?

Постоялец. Сто восемьдесят восемь.

Портье. Прошу вас, монсеньер, прошу.

Постоялец направляется к лифту.

Надоели вы с вашим графом Эдерландом! Ведь смешно. Граф Эдерланд с топором в руке! И впрямь, нашей полиции нечего делать, только что ломать голову над детской сказкой...

Жандарм. Над детской сказкой?

Телефонный звонок.

Портье (снимает трубку). "Монополь". Соединяю. Как вы сказали, простите? Соединяю с бюро обслуживания. (Нажимает кнопку и вешает трубку.)

Телефонный звонок.

Жандарм. И ничего смешного. Убили трех жандармов, и не в сказке, а наяву, это факт, есть фотографии, а теперь их, может быть, уже сотни...

Портье. До этого вы говорили: тысячи.

Жандарм. Это если так будет продолжаться.

Портье. В газетах пишут, чтоб не распространяли слухи, сообразно этому я и поступаю.

Жандарм. Я ведь сам ничего не выдумываю, говорю, что слышал. (Наклоняется через пульт и шепчет.) Мой зять, почтальон, говорит, что в лесу уже целое войско прячется, понимаете?

Портье. Какое войско?

Жандарм. Поденщики, угольщики, работяги - все, кому не лень; их становится все больше и больше, уже целое войско. Среди них есть даже женщины - горничные, официантки, проститутки.

Портье смеется.

С завтрашнего дня бастуют докеры.

Портье. Ну да?

Жандарм. В вечерней газете пишут.

В холл входит мужчина в кожаной шоферской куртке и кепке с

козырьком.

Портье. Что вам здесь угодно?

Шофер закуривает сигарету.

Что вам угодно?

Шофер. Мне нужно подождать кое-кого.

Из бара доносится музыка.

Жандарм. Короче говоря, документы должны быть у нас. Завтра в это же время - крайний срок...

Портье. Вы уже говорили.

Жандарм. Я лишь исполняю свой долг.

Портье. Я тоже.

Из лифта выходит Инга, одетая как светская дама.

Инга. Граф еще не вернулся?

Портье. Сожалею, графиня, сожалею.

Инга. Странно.

Портье. Желают графиня посмотреть вечернюю прессу?

Инга берет у него газету и садится.

Жандарм. Это и есть та дама?

Портье. Тсс.

Жандарм. А кто этот шофер?

Портье. Спросите лучше у него самого.

Звонит телефон.

(Берет трубку.) "Монополь". Разумеется, господин директор, сию минуту, господин директор, разумеется.

Жандарм подходит к шоферу.

Такси!

Шофер стоит и курит, выпуская дым прямо перед собой.

Жандарм. У вас есть документы?

Шофер дает ему паспорт, сразу же, не роясь в карманах, безмолвно,

презрительно, скучая и не вынимая сигарету изо рта.

Спасибо.

Появляется прокурор с папкой.