Макс Фриш - Пьесы

Лампа дневного света гаснет.

Антуанета. И все это я должна терпеть! Гнусно! (Кричит.) Гнусно! И еще раз гнусно!..

Кюрман. Что именно?

Антуанета. Почему ты сдерживаешься?

Кюрман (помешивает ложечкой в пустой чашке). Теперь, Антуанета, ты действительно ведешь себя так, будто я дал тебе пощечину. (Регистратору.) Скажите, я дал ей пощечину?

Регистратор. Нет.

Кюрман. Отметьте это.

Зажигается лампа дневного света, регистратор записывает в досье,

потом лампа гаснет.

Я волновался. Работал. Читал верстку. Звонил. В два часа ночи. Шнейдеры уже спали. А "они" - Шнейдеры так и сказали, - "они" уже ушли.

Антуанета (вынимает что-то из сумочки). Вот мои часы.

Кюрман подходит к столу и наливает себе чаю.

Могу тебе сказать только одно: ты ошибаешься.

Кюрман. Тогда хорошо.

Антуанета. Не нахожу в этом ничего хорошего, Ганнес, это просто немыслимо... Такой человек, как ты, интеллигентный, да еще в твои годы - я хочу сказать, с твоим жизненным опытом... А в голове у тебя один вопрос спала ли я с кем-нибудь или нет. Неужели тебя больше ничего не интересует на этом свете? (Поднимается.) Предположим, я спала этой ночью с кем-то; предположим, это случалось каждый раз, когда ты подозревал... Ну и что? Я спрашиваю - ну и что? Неужели от этого погибнет вселенная?

Кюрман. Перестань городить чушь.

Антуанета. Да, я спала с любовником.

Пауза.

Кюрман. Хочешь еще чаю?

Антуанета (берет сумочку). Пойду переоденусь.

Кюрман. Иди.

Антуанета. Обедать я буду в ресторане. (Уходит.)

Регистратор. Ну вот, теперь вы знаете правду.

Зажигается лампа дневного света.

И вы не кричали, господин Кюрман, совсем нет. И не дали пощечину, хотя Антуанета этого ждала. Клавесин тоже остался цел. Вы вели себя, как человек с жизненным опытом. Как рыцарь без страха и упрека.

Кюрман. А что это дает?

Регистратор. Вы вели себя безупречно.

Кюрман. Суть дела от этого не изменилась.

Регистратор. Зато вы ощущаете свое превосходство.

Кюрман швыряет чашку о книжные полки.

Что за этим последует, вам известно...

Кюрман. Она с ним обедала. Не захотела сказать, как его зовут. Меня, мол, это не касается. Через месяц они укатили в Сицилию.

Регистратор. В Сардинию.

Телефонный звонок.

Разве вы не подойдете к телефону?

Кюрман. Нет.

Телефон продолжает звонить.

Все равно на том конце провода дадут отбой.

Регистратор. Откуда такая осведомленность?

Кюрман. Стоит ему услышать мой голос - и он сразу кладет трубку. Старые штучки. Меня больше не проведешь.

Входит Антуанета, в пальто.

Антуанета. Ганнес, я ухожу.

Кюрман. Куда?

Антуанета. В город.

Кюрман. В город...

Антуанета. Я ведь тебе сказала, что обедаю в ресторане. Потом пойду в библиотеку. Вечером буду дома. (Надевает перчатки.)

Пауза.

Регистратор. Здесь, на этом самом месте, вы пространно извинялись и за пощечину, и за клавесин, и за все вообще. Но теперь это излишне...

Пауза. Антуанета продолжает надевать перчатки.

Кюрман. Позволь спросить - как его зовут?

Антуанета. Ради бога, оставь меня в покое. Вот все, что я могу тебе сказать. Не вмешивайся в мои дела. (Берет сумочку.) А если у нас с тобой что-нибудь изменится, я сама тебе сообщу. (Уходит.)

Регистратор. Другого нельзя было и ожидать!

Кюрман. Дальше!

Регистратор. Пощечину вы не дали, но она все равно не скажет. Словом, несмотря на ваше рыцарство, ничего, по существу, не изменилось. Зато вы чувствуете себя лучше, чем в первой редакции: на этот раз вам нечего стыдиться.

Кюрман. Дальше!

Регистратор. Разве вам не лучше?

Входит Xубалeк с письмами.

Кюрман. Спасибо, госпожа Хубалек, спасибо.

Хубалек убирает посуду.

Регистратор. Это произошло неделю спустя. Пришло письмо, адресованное Антуанете, и вы его вскрыли, чтобы быть в курсе дела. Помните? После этого она велела писать ей до востребования.

Кюрман (рассматривает конверт). Госпожа Хубалек!

Регистратор. С этого все и началось. Вы вели себя недостойно.

Кюрман. Это письмо не мне, а жене. (Отдает письмо Хубалек, и та уходит.)

Регистратор. Видите - вы можете держать себя совсем иначе.

Кюрман. Дальше!

Регистратор. Сейчас вы рыцарь без страха и упрека.

Кюрман. А что произойдет через месяц?

Регистратор. Антуанета будет вам благодарна. Антуанета будет вас уважать. Правда, она, вероятно, все же велит писать ей до востребования, но уже не из чувства недоверия, а из чувства такта.

Кюрман. Я спрашиваю - что произойдет через месяц?

Регистратор. Лето тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. (Читает досье.) "Конрад Аденауэр впервые заговорил о своей отставке...".

Кюрман. Что произошло с нами? Меня интересует, что произошло с нами?

Регистратор. Вы все еще живете вместе.

Входит Антуанета, она в пальто, в руках у нее небольшой

чемоданчик. Она ставит чемоданчик и надевает перчатки. Лампа

дневного света гаснет.

Антуанета. Ганнес, мне пора.

Кюрман. Ничего не забыла?

Антуанета. Через неделю я вернусь.

Кюрман. Паспорт с тобой?

Антуанета. Не позже, чем через неделю. (Роется в сумочке - не забыла ли паспорт.)

Кюрман. Будьте осторожны в дороге. Я прочел сводку погоды - Готтард открыт, но из Италии сообщают о наводнениях, особенно у Виа Аурелиа.

Антуанета. Мы летим.

Кюрман. Неужели? А ведь раньше...

Регистратор. Очевидно, перемена.

Антуанета. Передумали - на этот раз мы летим.

Кюрман. Тогда можно не беспокоиться.

Антуанета. У Эгона всего неделя свободная.

Пауза.

Кюрман. Что делать с почтой на твое имя?

Антуанета. Деньги на хозяйство я дала Хубалек.

Кюрман. Когда улетает ваш самолет?

Антуанета. В час дня.

Кюрман смотрит на свои часы.

Письма можешь мне не пересылать. Ничего срочного я не жду и через неделю уже вернусь. В понедельник или во вторник, Ганнес, самое позднее... (Пауза.) Что ты делаешь?

Кюрман. Читаю верстку...

Антуанета опять берет свой чемоданчик.

У тебя много времени, Антуанета, уйма времени. До аэропорта - минут сорок, не больше. А сейчас только десять. Даже еще нет десяти. (Регистратору.) Почему она нервничает?

Регистратор. Вы ведете себя, как рыцарь без страха и упрека. Антуанета ожидала совсем другого. В первой редакции как раз в эту минуту началась многочасовая семейная сцена - вы признались, что вскрыли ее письмо. Антуанета пришла в ярость. Вы должны были повторить свое признание много раз, унимать ее, просить прощения. Только после этого она наконец взяла чемодан и ушла.

Кюрман. Она приедет на аэродром слишком рано.

Регистратор. Потому что ей нечего прощать.

Часы бьют десять раз.

Антуанета. Ганнес, мне пора идти. (Целует Кюрмана.)

Кюрман. Будьте осторожны с машиной... я хочу сказать - в самолете.

Антуанета уходит.