Томас Гарди - Рассказы

- Ага, это она! Она говорила, что придет! - воскликнул мальчик, тоже увидев гостью.

- Говорила? Когда? И откуда она знает про нас?

- А я ее встретил. Вчера. И разговаривал с нею.

- Я же тебе приказывала никогда не вступать в разговоры ни с кем из этого дома и даже близко к нему не подходить, - сказала мать, покраснев от гнева.

- Да она первая со мной заговорила. И я вовсе не подходил к их дому. Я ее встретил на дороге.

- И что же ты ей сказал?

- Да ничего. Она спросила: "Ты ведь тот самый мальчик, которому пришлось тащить с базара такой тяжелый узел? Бедняжка!" Потом посмотрела на мои башмаки и сказала, что они здорово прохудились, и, когда наступит дождливая погода, ноги у меня будут промокать. А я ей сказал, что живу с матерью и сколько мы ни работаем, нам только на хлеб хватает, - оттого я и хожу в таких башмаках. Тут она и говорит: "Я вас навещу, принесу тебе башмаки покрепче и познакомлюсь с твоей матерью". Она и другим в деревне дарит всякие вещи.

Миссис Лодж между тем успела подойти к двери. На ней был уже не тот шелковый наряд, в каком она приснилась Роде прошлой ночью, а простенькое платье из какой-то легкой ткани, которое гораздо больше шло к ней, и соломенная шляпка. На руке висела корзинка.

Все пережитое этой ночью было еще слишком свежо в памяти Роды. Она почти ожидала, что увидит те же морщины, то же выражение злобы и жестокости на лице миссис Лодж. Она охотно уклонилась бы от встречи и разговора, но это было невозможно. В доме не было другого выхода, к тому же на легкий стук миссис Лодж мальчик уже бросился открывать.

- Вижу, что не ошиблась домом, - промолвила гостья с улыбкой, увидев его. - Я в этом не была уверена, пока ты не открыл дверь.

Фигура, движения - все было как у ночного видения Роды. Но голос звучал так мелодично и невыразимо приятно, взгляд и улыбка были так пленительно-ласковы, так не похожи на выражение лица ночной гостьи, что Рода не верила своим глазам и ушам. Теперь она была искренне рада, что не поддалась чувству вражды к миссис Лодж и не спряталась от нее, как сперва хотела.

А гостья достала из корзинки обещанные мальчику башмаки и другие полезные вещи.

При таком доказательстве добрых чувств к ней и сыну Роде стало очень совестно. Это простодушное, ни в чем не повинное юное существо ей, Роде, следовало благословлять, а не проклинать! Когда Гертруда Лодж ушла, в комнате словно свет померк.

Через два дня Гертруда пришла узнать, оказались ли башмаки впору; а недели через две снова навестила Роду. На этот раз мальчика не было дома.

- Я много гуляю, - сказала миссис Лодж. - А ваш дом ближайший за нашей деревней. Вы здоровы? Вид у вас не очень хороший.

Рода ответила, что здорова. И в самом деле, хотя она была бледна, в ее правильных чертах и крепком теле чувствовалось больше прочной силы, чем в стоявшей перед ней молодой женщине с нежным личиком. Они разговорились, и беседа приняла дружески-доверительный характер. Когда миссис Лодж собралась уходить, Рода сказала:

- Надеюсь, вы привыкнете к здешнему воздуху, мэм, и вам не повредит сырость наших заливных лугов.

Миссис Лодж ответила, что в этом можно не сомневаться: у нее вообще крепкое здоровье.

- Хотя, знаете ли, одна мелочь меня беспокоит, - добавила она. - Ничего серьезного, но я не могу понять, что это такое.

Она засучила левый рукав - и глазам Роды предстала рука точь-в-точь такая же, какую она видела и сжимала в своем сне. На розовой коже виднелись какие-то странные пятна, словно следы чьих-то пальцев, которые грубо стиснули руку в этом месте. Рода не могла оторвать от них глаз: ей казалось, что она узнает отпечатки собственных четырех пальцев.

- Как это случилось? - спросила она машинально.

- Не знаю, - миссис Лодж покачала головой. - Однажды ночью я крепко спала, и мне приснилось, что я не дома, а в каком-то незнакомом месте. И вдруг я почувствовала в руке такую острую боль, что проснулась. Должно быть, я еще днем ушибла руку - но вот не могу припомнить, как это случилось... Я говорю моему муженьку, - добавила она, улыбаясь, - что люди могут подумать, будто он, рассердившись, ударил меня по руке. Ну, да авось все скоро пройдет.

- Конечно, пройдет... А когда же эти пятна у вас появились?

Миссис Лодж, подумав, сказала, что это было ровно две недели назад.

- Проснувшись, я никак не могла сообразить, где я, - продолжала она. Но тут часы пробили два - и я очнулась.

Миссис Лодж указала именно ту ночь и тот час, когда Рода видела ее во сне, и та почувствовала себя виноватой. Простодушный рассказ молодой женщины глубоко поразил ее. Она не подумала о том, что бывают странные совпадения, капризы случая. Картина той страшной ночи с удивительной яркостью встала перед ней.

"Так неужели же, - сказала она себе, когда гостья ушла, - неужели у меня дурной глаз и я могу против воли причинять людям зло?"

Она знала, что со времени ее радения люди за спиной называют ее ведьмой, но прежде никак не могла понять, почему ее клеймят таким позорным словом, и не обращала на это внимания. Теперь она задавала себе вопрос: неужели же люди правы, и этим объясняется то, что случилось с миссис Лодж? Разве бывает такое на свете?

IV

СОВЕТ

Подходило лето. Рода Брук почти боялась новой встречи с миссис Лодж, несмотря на то что питала уже к молодой жене фермера чувство, близкое к нежности. Что-то в ее душе говорило ей, что она, Рода Брук, - преступница. Но порой, когда она шла не на работу, а по каким-нибудь делам, словно какой-то рок гнал ее по направлению к Холмстоку. Таким образом, следующая встреча с миссис Лодж произошла на дороге. Рода не могла не заговорить о том, что ее так смущало и беспокоило. И, обменявшись с Гертрудой несколькими словами, она спросила, запинаясь:

- Как ваша рука?.. Наверное, все уже прошло?

Она еще раньше с ужасом заметила, что Гертруде трудно двигать негнущейся левой рукой.

- Нет, не совсем... По правде говоря, с нею ничуть не лучше, скорее хуже. Временами она болит ужасно.

- Так вы бы сходили к доктору, мэм.

Гертруда ответила, что она уже побывала у доктора, - на этом настоял муж. Однако доктор, видно, не понимает, что с ее рукой. Он прописал горячие ванны, но они ничуть не помогли.

- Можно взглянуть? - сказала Рода.

Миссис Лодж засучила рукав и обнажила больное место, повыше запястья. Когда Рода его увидела, ей стоило большого труда сохранить самообладание. На руке не было ни раны, ни язвы, но в этом месте она словно ссохлась, и на сморщенной коже отпечатки четырех пальцев стали еще заметнее. Мало того, Роде казалось, что расположены эти отпечатки именно так, как ее пальцы - в том страшном сне - сжали руку Гертруды: большой палец - на самом запястье, а безымянный - ближе к локтю.

Видимо, и Гертруда за то время, что они с Родой не виделись, успела заметить, на что похожи эти пятна.