Роман Гари - Я говорю о героизме

Никогда в жизни я не видел барракуд, но эту узнал немедленно. Существуют признаки, которые никогда не обманывают, и все они были налицо. Я не слишком хорошо припоминаю последующие мгновения, могу только сказать, что в противоположность тому, что я говорил в своей лекции, в минуту смертельной опасности герой вовсе не открывает для себя вечные жизненные ценности. Он делает совсем не то - вот и все, что я могу сказать. Когда я открыл глаза, барракуда уже удалилась. Я был один.

Я стал барахтаться, чтобы подняться на поверхность, и уже почти достиг ее, как вдруг увидел у себя над головой черное, огромных размеров тело, стремительно двигавшееся в моем направлении. Я завизжал, схватил ружье, закрыл глаза и нажал на спуск.

Ружье рванулось от меня со страшной силой, и мои руки едва не последовали за ним.

В мгновение ока я очутился на поверхности и энергично замахал руками. К моему великому счастью, лодка была совсем рядом и с медлительностью, приводившей меня в отчаяние, направилась ко мне. Я же тем временем пытался подтащить ноги поближе к подбородку. Лодка подошла, и я с резвостью, удивительной для человека моего возраста, моментально вскарабкался в нее.

- А ружье?

Я перевел дыхание. Затем объяснил доктору, что со мной произошло. Я попал в акулу, и она, дернув за линь, вырвала ружье у меня из рук. Тут в лодку влезли чернокожие матросы.

Один из них держал мое ружье. Он сказал доктору несколько слов по-креольски. Тот весело посмотрел на меня.

- Судя по всему,- сказал он,- ваш гарпун воткнулся в днище лодки.

Этот бессовестный тип хотел, по-видимому, таким образом внушить мне, что я со страху принял проходившую надо мной лодку за акулу. "Ладно, ладно,- подумал я,- попробуй-ка это доказать".

- Я отчетливо видел акулу, проплывающую между моей головой и лодкой. Я промахнулся. Что ж, это бывает. В следующий раз постараюсь целиться лучше.

В тот же вечер в Кап-Гаитьене я преспокойно рассказал директору нашего института о своей утренней охоте на акул возле Ирокуа.

- Возле Ирокуа? - сказал он. - Помилуйте, сколько я себя помню, возле Ирокуа никогда не было акул. Они не переплывают через рифы.

Поднявшись на кафедру, я, к величайшему моему удивлению - от Порт-о-Пренса до Кап-Гаитьена нужно целый час лететь на самолете, - увидел спокойно сидящего в первом ряду доктора Бомбона. По-видимому, он специально летел сюда, чтобы еще раз послушать мою лекцию о героизме. Наши взгляды скрестились. Но этот тип при всех своих дьявольских повадках плохо знал меня, если думал, что ему удастся меня смутить или обескуражить. Существует одно качество, наличие которого у меня никто не осмелится отрицать, - это моральное мужество. Он мог вкладывать в свои взгляды сколько угодно иронии - я был твердо намерен вновь подняться на высоту моей темы.

- Дамы и господа! - начал я.- Когда в своем одиночестве современный герой сталкивается со смертельной опасностью, то прежде всего он вновь открывает для себя...

Доктор Бомбон смотрел на меня, и в его взгляде можно было прочесть что-то вроде восхищения.