Эрнст Гофман - Приключение в ночь под Новый год (другой перевод)

Как-то раз случайно он повстречал Фридриха, и тот его не отпустил от себя. Они вместе предались воспоминаниям о своей родине, доме... И когда Эразмус совсем расчувствовался, Фридрих сказал ему:

- А знаешь ли ты, Шпикер, что ты ведешь весьма опасное знакомство? Ты небось уже и сам заметил, что прекрасная Джульетта - одна из самых хитрых куртизанок, которых когда-либо видел мир. Про нее тут рассказывают весьма странные и таинственные истории, в которых она предстает в совершенно особом свете... Говорят, например, что стоит ей захотеть, и она может оказать на человека неодолимое влияние и загоняет его в такие обстоятельства, из которых он не может выбраться, да, впрочем, все это я вижу на тебе. Тебя же просто узнать нельзя, ты без остатка предан этой обольстительнице и больше не вспоминаешь свою милую богобоязненную супругу.

Эразмус закрыл лицо руками, он громко всхлипывал и произносил имя своей жены. Фридрих понял, что в его душе начинается жестокая борьба.

- Шпикер, - не отступал он. - Давай скорей уедем.

- Да, Фридрих, - с жаром отозвался Эразмус, - ты прав. Сам не знаю, почему меня вдруг охватывают ужасные предчувствия... Да, я должен уехать, уехать сегодня же!..

Друзья торопливо пересекали улицу, когда им повстречался синьор Дапертутто, он расхохотался в лицо Эразмусу и крикнул:

- Торопитесь, торопитесь, господа, Джульетта ждет... Сердце ее полно тоски... Слезы льются из глаз... Ах, господа, спешите, спешите...

Эразмус остановился, словно пораженный громом.

- Мне омерзителен этот шарлатан, - сказал Фридрих, - прямо с души воротит, и подумать только, что он ходит к Джульетте запросто, как к себе домой, и продает ей свои колдовские настойки.

- Что?! - воскликнул Эразмус. - Этот гнусный тип бывает у Джульетты?.. У Джульетты?..

- Ну, где же вы? Чего вы так долго не идете? Все вас ждет. Разве вы не думали обо мне? - раздался с балкона нежный голосок.

Это была Джульетта. Друзья не заметили, что стоят как раз перед ее домом. Эразмус опрометью кинулся к входной двери.

- Он погиб. Его уже не спасешь, - тихо проговорил Фридрих, спускаясь вниз по улице.

Никогда еще Джульетта не была такой пленительной. Она была одета в то же платье, что и при их первой встрече в саду, она была ослепительно хороша и так и сияла юной прелестью. Эразмус забыл все, о чем они говорили с Фридрихом, и всецело отдался блаженству этой минуты, он был исполнен безграничного восхищения. Но и Джульетта прежде никогда еще не выказывала ему так, безо всякой сдержанности, своей любви. Казалось, что Эразмус для нее единственный свет в окошке, только для него она и живет.

На загородной вилле, которую Джульетта летом снимала, должен был состояться праздник. Туда-то они и отправились. Среди приглашенных был некий молодой итальянец весьма дурной внешности и еще более дурного поведения. Этот тип усердно ухаживал за Джульеттой, чем вызвал ревность у Эразмуса, который в досаде ушел ото всех и нервно расхаживал взад-вперед по отдаленной аллее сада. Там Джульетта и нашла его.

- Что с тобой? Разве ты не принадлежишь мне безраздельно?

Она обняла его своими нежными руками и поцеловала в губы. Жаркие молнии пронзили Эразмуса, в порыве бешеной страсти прижал он свою возлюбленную к сердцу и воскликнул:

- Нет! Я не покину тебя, даже если мне суждена самая позорная гибель!

Джульетта как-то криво усмехнулась в ответ на эти слова и бросила на него тот самый взгляд, от которого его всегда охватывала внутренняя дрожь. Они вернулись к гостям. Противный молодой итальянец оказался теперь в роли Эразмуса. Подхлестнутый ревностью, он принялся отпускать оскорбительные колкости относительно немцев вообще и Шпикера в частности. Эразмус не мог этого стерпеть и подошел вплотную к итальянцу:

- Немедленно прекратите ваши дурацкие выпады против немцев и меня, не то я брошу вас вон в тот пруд, может быть, плаванье вас остудит.

Тут в руке итальянца блеснул кинжал, но Эразмус в бешенстве схватил его за глотку, швырнул наземь и со всей силой ударил ногой в затылок. Итальянец страшно захрипел и отдал Богу душу... Казалось, мир рухнул на Эразмуса - он потерял сознание. Его словно подхватила какая-то неведомая ему сила. Когда он пробудился от этого глубокого обморока, то увидел, что лежит в маленьком кабинете у ног Джульетты, которая, склонив к нему свою головку, поддерживает его обеими руками.

- Ах ты, злой немец, - сказала она бесконечно нежно и ласково. - Какого страху я из-за тебя натерпелась. Пока что мне удалось тебя спасти, но во Флоренции, да и вообще в Италии, ты уже не в безопасности. Тебе надо уехать. Ты должен покинуть меня, а я тебя так люблю.

Мысль о разлуке отозвалась в его сердце невыносимой болью.

- Позволь мне остаться! - воскликнул он. - Я охотно приму смерть, ибо жизнь без тебя страшнее смерти.

И тут ему почудилось, что кто-то издалека тихо и горестно произносит его имя. Ах, это же голос его богобоязненной немецкой жены. Эразмус замолчал, и Джульетта странным образом тут же его спросила:

- Ты, видно, думаешь о своей жене. О Эразмус, ты меня скоро забудешь...

- Если бы я только мог навсегда всецело принадлежать тебе, - сказал Эразмус.

Они стояли как раз перед большим красивым зеркалом, укрепленным на одной из стен кабинета, по обе стороны зеркала горели яркие свечи. Все крепче, все горячее прижимала Джульетта к себе Эразмуса.

- Подари мне свое отражение, - шепотом попросила она. - О мой любимый, пусть оно будет моим и навсегда останется со мной.

- Джульетта! - воскликнул изумленный Эразмус. - Что ты имеешь в виду?.. Мое отражение в зеркале?

Говоря это, он поглядел в зеркало и увидел там себя в нежных объятиях Джульетты.

- Как это может остаться у тебя мое отражение? - недоумевал он. - Ведь оно неотъемлемо от меня и возникает в любой луже, в любой отполированной поверхности.

- Даже этой грезы твоего "я", такой, как она прорисовывается в зеркальном стекле, ты не хочешь мне подарить и при этом уверяешь, что принадлежишь мне душой и телом. Даже своего столь изменчивого образа ты не желаешь мне оставить, чтобы он сопутствовал мне в моей печальной жизни, в которой теперь, когда ты вынужден бежать, уже не будет ни веселья, ни любви.

И горячие слезы хлынули из красивых черных глаз Джульетты. Тогда Эразмус, обезумев от смертельной любовной истомы, прошептал:

- Я должен покинуть тебя? Что ж, раз я должен тебя покинуть, пусть мое зеркальное отражение навечно останется с тобой. Никакая сила, даже сам черт не сможет его отнять у тебя, пока я принадлежу тебе душой и телом.

Не успел он это произнести, как пламенные поцелуи Джульетты запылали на его губах, потом она выскользнула из его объятий и жадно протянула руки к зеркалу. И тут Эразмус увидел, что его изображение независимо от его позы, само по себе, отделилось от зеркальной поверхности, и Джульетта, схватив его, исчезла вместе с ним. И тут же кабинет огласился мерзкими гогочущими голосами и дьявольским саркастическим хохотом, запахло серой. Смертельный спазм ужаса сдавил его сердце, он потерял сознание, упал на пол, однако не покинувший его страх тут же поднял его на ноги, в кромешной тьме он ринулся в дверь и побежал вниз по лестнице. Как только Эразмус очутился на улице, его кто-то схватил, втащил в карету, и лошади понеслись.