Вольфганг Шрайер - Похищение свободы

Теперь попытался отмолчаться американец. Он позвонил бою и приказал принести чего-нибудь выпить.

— Вы пьете джин с тоником или без? — с расстроенным видом поинтересовался он у гватемальца.

— Благодарю вас, я вообще ничего не пью, — ответил Арриола.

Тем временем начало смеркаться. Стук пишущей машинки за стеной прекратился, и в кабинет вошла секретарша, чтобы сдать ключи. За окошком вспыхивала неоновая реклама — отблески лихорадочно метались по стене кабинета. Взглянув на собеседника, Лодж невольно подумал, что от него, очевидно, будет нелегко отделаться. Черт возьми, как некстати он выступил с этим заявлением…

Лоджу необходимо было объясниться, не уронив своего авторитета, ведь Таиланд обращался в Совет Безопасности с просьбой защитить его от предполагаемой агрессии, а Гватемала просит воспрепятствовать агрессии уже свершившейся. Если он не откликнется на эту просьбу, гватемальцы обвинят его в двуличии. В создавшейся ситуации оставалось одно — затягивать рассмотрение поступившей жалобы, пока мятежники не расширят масштабы агрессии и не создадут свое правительство, которое свергнет предшественников, приведя к счастливому концу столь щекотливое дело.

— В Хартии ООН записано, — произнес американец, — что споры на местах, если таковые возникают, должны решать по возможности региональные органы. Как вам известно, мистер Арриола, для решения своих проблем западный мир располагает межамериканской комиссией. Я бы вам порекомендовал обратиться за помощью к ней. Она вышлет в район военных действий своих наблюдателей…

— Я в последний раз спрашиваю: вы намерены собрать завтра Совет Безопасности по нашему требованию или нет?

— Если я не ошибаюсь, завтра воскресенье, а по воскресным дням мы не заседаем.

— А четыре года назад? — вскочил с места Арриола. — Когда началась война в Корее? Разве тогда чрезвычайное заседание не назначили на воскресенье?!

Лодж тоже встал, считая, что продолжать спор не имеет смысла. Так можно просидеть до утра. Правда, из кабинета гватемальца не выбросишь. Такое было позволительно лет двадцать — двадцать пять назад, когда американский военно-морской флот хозяйничал во всех банановых республиках, будь то Гондурас, Никарагуа или Гватемала. Как бы то ни было, а уик-энд испорчен.

— Хорошо, будь по-вашему, — согласился Лодж. — Я попытаюсь обзвонить человек десять и попрошу этих господ явиться завтра на заседание.

Говоря все это, Лодж понимал, что первый раунд он проиграл, но проиграл с таким расчетом, чтобы выиграть следующий. Пришло время помочь Гватемале создать новое правительство. Арбенс одержал победу на выборах и пришел к власти в соответствии с конституцией страны, но в последнее время доставлял слишком много огорчений. С такими, как он, к согласию не придешь, а Гватемала становится просто неуправляемой.

Он, Лодж, дипломат, и интересы американских монополий, в том числе «Юнайтед фрут компани», его мало волнуют. Однако работа его существенно осложнялась, если какое-либо государство, пусть даже карликовое, выпадало из цепи проамерикански настроенных государств, подавая тем самым дурной пример другим. А началось все в 1951 году, когда Гватемала (вернее, ее представитель) неожиданно для всех проголосовала в Генеральной Ассамблее за прием красного Китая в члены ООН. В прошлом году она вместе с Мексикой высказалась за приглашение Индии на конференцию по корейскому вопросу… Прав президент Гальвес, убеждавший, и наконец-то убедивший, Лоджа, что так дальше продолжаться не может.

20 июня 1954 года, в воскресенье, во Дворце наций на свое чрезвычайное заседание собрался Совет Безопасности, куда входили постоянные представители от Советского Союза, Великобритании и Франции, а также временные представители от Бразилии, Колумбии, Турции, Тайваня, Дании, Новой Зеландии и Ливана. Под председательством делегата США они должны были обсудить жалобу Гватемалы и проверить, действительно ли страна стала жертвой агрессии.

Примерно в то же время бандиты Армаса вышли к железнодорожной линии и обстреляли несколько составов, правда, не остановив ни одного. Подрывать железнодорожное полотно они не решились, так как сама дорога являлась собственностью американской компании, тесно связанной с «Юнайтед фрут компани». Иногда агрессорам отвечали огнем из вагонов, и тогда они быстро прятались в укрытии.

Натолкнувшись на сопротивление регулярной воинской части, мятежники, не вступая в бои, отошли. По пути они ограбили два селения, сожгли несколько домов, расстреляли нескольких профсоюзных активистов с местного сахарного завода. На исходные позиции они вернулись, недосчитавшись шести человек. Как выяснилось позднее, все шестеро были обнаружены в лесу группой молодых патриотов и на месте расстреляны.

Подобные стычки происходили по всему северному сектору. «Освободительная армия» действовала бандитскими методами: она уклонялась от соприкосновения с вооруженными подразделениями и расправлялась с безоружным мирным населением.

Один из отрядов мятежников численностью до батальона продвигался в направлении Бананеры с целью захватить Пуэрто-Барриос, но не справился с задачей, будучи обстрелян из легких пулеметов и гранатометов. Позднее, продвигаясь по берегу Мотагуа, он отошел к отрогам, отделявшим Гондурас от Гватемалы.

Подразделения и части, действовавшие на среднем участке под началом немецкого полковника по фамилии Хайтман, бывшего нациста, а в настоящее время военного советника, тоже не добились успеха. Полковник полагал, что сумеет запутать противника, продвигаясь по направлению к железнодорожному узлу Сакапа, и нанесет дерзкий удар на фланге, однако это ему не удалось.

Приблизившись к Гуалану и Сакапе, мятежники вынуждены были залечь и окопаться. Одному из командиров, попытавшемуся произвести обходный маневр, пуля пробила шляпу, и он тотчас приказал своим людям отойти под прикрытием автоматного огня. Заметив это, начали отходить и соседние колонны. Они сосредоточились в районе высоты с отметкой 737, которой овладели, не встретив никакого сопротивления, еще двое суток назад. Солдаты сразу разлеглись в тени вечнозеленых деревьев, чтобы насладиться неожиданным отдыхом.

Никоим образом не интересуясь моральным состоянием вверенных ему войск, немецкий полковник плотно пообедал, сложил в несколько раз штабную карту и, опустив над собой сетку, спасавшую от нашествия москитов, удобно устроился в гамаке, где и опустошил бутылку рома, мысленно посылая ко всем чертям свою банду: «Трусливые душонки! Хотя что в этом удивительного? Паршивый материал… Низшая раса… С кем они тут только не перемешались — белые, индейцы, негры! Солдатской выдержки у них нет и никогда не было… С такой швалью самым лучшим офицерам войны не выиграть… Ну и пошли они ко всем чертям!..»