Генрик Ибсен - Cтолпы общества

Берник. А подумал ли ты, что, раз я признаюсь в одном, я тем самым признаюсь и в другом? Ты скажешь, я могу доказать по конторским книгам, что никакой кражи не было? Но я этого не могу, книги в ту пору велись не так аккуратно. Да если б даже и мог, что бы я этим выиграл? Разве я не оказался бы по меньшей мере человеком, который спасся однажды неправдой и потом в продолжение пятнадцати лет давал этой неправде и всему прочему окрепнуть, не делая даже попытки помешать этому? Ты не знаешь нашего общества, иначе ты знал бы, что такое признание может только вконец погубить меня.

Йухан. Я скажу тебе на это лишь одно: что я хочу жениться на дочери мадам Дорф и жить с нею здесь, в городе.

Берник (отирая пот с лица). Послушай, Йухан, и ты также, Лона. Я нахожусь в настоящее время в совершенно исключительном положении. Если этот удар обрушится на меня теперь, я погиб, я со мною погибнет и славная, обеспеченная будущность общества, которое все-таки всех нас родило и вскормило...

Йухан. А если я не обрушу этого удара на тебя, я сам сгублю свое счастье и все свое будущее.

Лона. Дальше, Карстен.

Берник. Так слушайте. Все связано с проектом железной дороги, и дело это не так просто, как вы думаете. Вы, верно, слышали, что в прошлом году здесь хлопотали о приморской железнодорожной линии. За нее было много влиятельных голосов и в городе и в округе; особенно отстаивали ее газеты. Но я ее не допустил, так как она нанесла бы ущерб нашему каботажному пароходству.

Лона. И ты сам заинтересован в выгодах пароходства?

Берник. Да. Но никто не посмел заподозрить меня в этом смысле. Мое незапятнанное имя оградило меня, как щитом. Впрочем, я-то лично мог бы снести эти убытки, но город не снес бы. Тогда остановились на проекте внутренней линии. Когда это было решено, я втихомолку удостоверился в возможности провести сюда к нам ветку.

Лона. Почему втихомолку, Карстен?

Берник. Вы слышали о скупке лесов, рудников и водопадов?

Йухан. Да; это какая-то иногородняя компания?

Берник. При настоящем положении дел все эти владения, находясь в разных руках, не представляют почти никакой ценности; их поэтому и продавали сравнительно дешево. Но если бы отложить покупку до тех пор, пока пошли бы толки о боковой ветке, владельцы заломили бы неслыханные цены.

Лона. Ну хорошо, что же дальше?

Берник. Теперь мы подходим к тому, что можно истолковать различно и что в нашем обществе может не повредить лишь человеку с высокой, ничем не запятнанной репутацией.

Лона. А именно?..

Берник. Все эти участки скупил я.

Лона. Ты?

Йухан. За свой счет?

Берник. Да. Теперь, если боковая ветка будет проведена,- я миллионер; если нет - я разорен.

Лона. Рискованное предприятие, Карстен.

Берник. Я рискнул всем своим состоянием.

Лона. Я не про состояние. Но если откроется, что...

Берник. В этом вся суть. Опираясь на свое до сих пор незапятнанное имя, я могу вынести это дело на своих плечах, довести его до конца и сказать своим согражданам: вот чем рисковал я для блага общества!

Лона. Общества?

Берник. Да, и никто не усомнится в моих побуждениях.

Лона. Здесь есть, однако, люди, которые действовали более открыто, чем ты, без задних мыслей и побочных соображений.

Берник. Кто?

Лона. Ну, конечно, Руммель, Санстад и Вигеланн.

Берник. Чтобы заручиться их содействием, мне пришлось посвятить их в дело.

Лона. Ну, и...

Берник. Они выговорили себе пятую долю барышей.

Лона. Вот они, столпы общества!

Берник. Да не само ли общество заставляет нас идти кривыми путями? Что вышло бы из этого дела, если бы я стал действовать прямодушно? Все бросились бы приобретать земли и, перебивая друг другу дорогу, действуя вразброд, окончательно испортили бы все. Кроме меня, здесь в городе нет никого, кто бы сумел провести такое крупное дело. Вообще более широким деловым размахом отличаются у нас здесь лишь переселившиеся сюда семьи. Так вот совесть моя ни в чем меня и не упрекает. Лишь в моих руках все эти земли могут стать истинной благодатью для массы людей, которым они дадут кусок хлеба.

Лона. В этом отношении ты, пожалуй, прав, Карстен.

Йухан. Но я-то всей этой массы людей не знаю, а знаю только одно, что все мое счастье поставлено на карту.

Берник. Как и благоденствие твоего родного города! Если откроются дела, которые бросят тень на мое прошлое, все мои противники с ожесточением нападут на меня. Наше общество не прощает даже юношеского легкомыслия. Пойдут рыться в минувшей моей жизни, привяжутся к тысячам мелочей, перетолкуют все под впечатлением вновь открывшихся фактов, и я паду под бременем сплетен и клеветы. От железной дороги мне придется отступиться, а если я отступлюсь, дело провалится, и я буду обречен на разорение и гражданскую смерть.

Лона. После всего, что ты сейчас выслушал, тебе остается только молчать и уехать, Йухан.

Берник. Да, да, Йухан.

Йухан. Хорошо, я уеду и буду молчать, но я вернусь опять и тогда заговорю.

Берник. Оставайся там, Йухан, молчи, и я готов поделиться с тобой...

Йухан. Оставь свои деньги при себе! Отдай мне мое доброе имя!

Берник. Жертвуя своим?

Йухан. Устраивайся, как знаешь, со своим обществом; я должен добыть, хочу добыть и добуду себе Дину. Поэтому я завтра же уеду на "Индианке"...

Берник. На "Индианке"?

Йухан. Да. Капитан соглашается взять меня с собой. Поеду, говорю я, продам ферму, устрою все дела и через два месяца вернусь обратно.

Берник. И тогда откроешь?..

Йухан. Пусть тогда виновник сам возьмет на себя свой грех.

Берник. Ты забываешь, что мне в таком случае придется взять на себя и тот грех, в котором я неповинен!

Йухан. А кто пятнадцать лет тому назад воспользовался этим возмутительным слухом?

Берник. Ты доведешь меня до крайности. И если ты заговоришь, я от всего отрекусь! Скажу, что это заговор против меня, месть, уловка, чтобы выжать из меня деньги.

Лона. Стыдись, Карстен!

Берник. Говорю, вы доводите меня до крайности. Я буду бороться не на жизнь, а на смерть. Я от всего, всего отрекусь.

Йухан. У меня в руках два твоих письма. Я нашел их в своем чемодане между прочими бумагами. Сегодня утром я прочел их, они довольно ясны.

Берник. И ты их покажешь?

Йухан. Если это понадобится.

Берник. И через два месяца ты опять будешь здесь?

Йухан. Надеюсь. Ветер попутный, через три недели я буду в Нью-Йорке... если "Индианка" не погибнет.

Берник (вздрогнув). Погибнет? Зачем ей погибать?

Йухан. И я того же мнения.

Берник (едва слышно). Погибнет?..

Йухан. Ну, Берник, теперь я предупредил тебя: постарайся за это время уладить дело. Прощай! Можешь передать Бетти поклон от меня, хотя она и приняла меня не как сестра. С Мартой же я хочу проститься. Пусть она скажет Дине... даст мне слово... (Уходит налево.)