Бертрам Глас - История розги (Том 1)

Крайне редко кому-либо удавалось пройти вдоль всей линии выстроенных с розгами солдат; когда же несчастный впадал в обморочное состояние, его отправляли в лазарет с тем, чтобы после поправки подвергнуть полному количеству определенных судом ударов. Один из правителей установил наносить при наказании шпицрутенами двенадцать тысяч ударов, но если приговором не имелось в виду забить преступника до смерти, то назначалось только две тысячи ударов.

Сектанство в описываемой стране являет собою удивительную главу в истории религиозного фанатизма, и, таким образом, мы не должны удивляться тому обстоятельству, что именно здесь сильно процветает флагеллянтизм, пожалуй, в такой степени, какая в остальной Европе наблюдалась только в средневековый период. Здесь существует, например, секта, последователи которой носят название "мужей старой веры"; в определенное время мужчины и женщины сходятся в назначенном месте, обнажают тело до пояса и, стоя босиком на усыпанной мелким щебнем земле, хлещут друг друга до крови. Богослужение у этих Хлыстунов совершается в виде дикой пляски, сопровождаемой свирепым бичеванием. Посреди комнаты, играющей роль молельни, стоит сосуд с водой, в котором смачивают руки и из которого пьют воду. Затем начинается пляска и взаимное истязание, продолжающиеся до тех пор, пока люди не валятся без сил на пол, бьются в судорогах и произносят бессвязные речи, почитаемые, как пророческие слова. Ежегодно в Страстную Субботу у них установлен праздник в честь Божьей Матери, во время которого избранная на роль жертвы молодая девушка до того жестоко избивается сектантами, что на веки остается изуродованной.

Другая секта основывает свое вероучение на словесном комментировании девятнадцатой главы Матвея. Они убеждены, что весь мир переполнен одними грешниками и что все населяющие землю люди должны вымереть, ибо достойны за свое поведение только смерти. На брак поэтому сектанты смотрят как на смертный грех. Но пока люди еще не вымерли, так сказать, с корнем, они должны оставаться, по крайней мере, добродетельными, в полном отношении безупречными и не употребляющими спиртных напитков. Сектанты призваны давать живой пример всем братьям. У каждого из них имеется паспорт, подписанный самим Иисусом Христом, чем гарантируется свободный пропуск в рай; при жизни же они видят свое назначение в том, чтобы проповедовать ближним необходимость прекращения всего рода человеческого. А если они вообще существуют на свете, то только лишь для того, чтобы убеждать других в том, что жизнь сама по себе представляется грехом. И если бы у них не было этого священного призвания, то они давным-давно поголовно наложили бы на себя руки.

Поскольку описанная "догма" совмещает это, упомянутая секта причисляет себя к ортодоксальной церкви.

РОЗГА В РОССИИ

"Полвека отделяет нас, - говорит Жбанков {Д. Н. Жбанков. "Когда прекратятся телесные наказания в России". - Весь отдел "Розга в России" составлен доктором медицины А. 3-им.}, - от того ужасного, мрачного времени, когда большинство русского населения - крестьяне - находилось в рабском состоянии, когда личность в России вовсе не уважалась, и телесные наказания и всякие насилия и надругательства были бесконечно распространены повсюду и над всеми: мудрено было прожить в России без битья". Рабство, угнетения и позорные наказания развращали всех, не проходили бесследно и для высших сословий, по всем гуляла властная рука, вооруженная розгой, кнутом, плетью, палкой, шпицрутенами. Конюшни для крестьян, "сквозь строй" и дисциплинарные батальоны для военных, эшафот - плети, шпицрутены и кнут для преступников, бурса, корпуса и другие учебные заведения, не исключая и высших, для детей и юношей, третье отделение с розгами для вольнолюбивых чиновников и державная "дубинка" для вельмож; стыд и женская честь не признавались, и женщины - от крестьянок до знатных дам - также наказывались позорно и публично. Как щедро рассыпались позорные и ужасные по страданиям наказания, достаточно свидетельствуют несколько примеров.

В гимназиях Киевского округа в самом конце 50-х годов пороли ежегодно от четверти до половины всех учеников. В духовных учебных заведениях было еще хуже, и били артистически, с наслаждением, пороли "на воздусях", под колоколом, солеными розгами, давали по 300 и более ударов, наказанных замертво на рогоже уносили в больницу; часто наказывали десятого, полкласса, весь класс. Известный писатель Помяловский за время учения в семинарии был высечен целых четыреста раз, и потом он часто спрашивал: "пересечен я или еще не досечен?" Не этой ли распространенностью) розог в духовных училищах нужно объяснить тот грустный факт, что наши духовные - эти представители религии Милосердия и Любви - всегда отстаивали телесные наказания. В начале 60-х годов за них горячо ратовал московский митрополит Филарет, и его защита позорных розог оказала большое влияние. Три года тому назад епископ Витебский Серафим также писал: "А кто же не знает, насколько такие события, как телесное наказание, расширяют и проясняют умственный кругозор потерпевшего, разом снимая с действительности ее фальшивые прикрасы и показывая размер способности пострадавшего к благодушному перенесению таких жестоких испытаний?" Ведь эти слова - явное надругательство над здоровым рассудком и лучшими чувствами людей, - но не для себя и не для своих хвалили эти проповедники позорные и мучительные кары, иначе их благодушие заменилось бы жаждой мести. Такое жестокое воспитание детей было прежде обычно и в самых высших сферах; так, Ламздорф, воспитатель императора Николая I, позволял себе бить его линейками, шомполами, хватал мальчика за воротник или за грудь и ударял его об стену так, что он почти лишался чувств, - и это делалось не тайно, а записывалось в дневники. Раз позор и страдания от битья не признавались в высших сословиях, то что же проделывалось с низшими и крепостными?

В самом конце 50-х годов сотни женщин ежегодно наказывались плетьми и розгами, и многие из них публично на эшафоте. Солдатам и преступникам плети назначались сотнями, а шпицрутены тысячами, и это было гораздо ужаснее и мучительнее смертной казни; тело наказанных обращалось в рубленое мясо, и они обыкновенно умирали или во время наказания, или вскоре после него (свирепый палач мог убить одним-двумя ударами кнута или плети). И в то же время Россия гордилась перед иностранцами, что у нас нет смертной казни. Так, император Николай I, в виде акта милосердия, на рапорте о двух приговоренных к смертной казни написал: "виновных прогнать сквозь 1000 человек 12 раз (т. е. они должны были получить по 12 000 ударов шпицрутенами). Слава Богу, смертной казни у нас не бывало, и не мне ее вводить". Конечно, наказанные умерли. Наконец, с безответными крепостными не стеснялись, их били кто, как и сколько хотел; недаром поэт сказал, что по народным спинам "прошли леса дремучие". Били их помещики, полиция, бурмистры и всякие управляющие; не отставали и дамы, изводившие побоями население "девичьих", били по форме - на конюшне, били и походя; число ударов не считалось, но помещики могли назначать от 1000 до 5000 розог, что часто также бывало равносильно смерти. И как это повальное битье развращало всех избивающих и избиваемых! Барыня читала чувствительный роман или молилась в церкви, а на конюшне по ее приказанию нещадно драли "мужиков, баб и девок". Крестьяне и сами били друг друга и восхищались сильными ударами; старик-крестьянин с восторгом вспоминает о подвигах приказчика: "как хватит плеткой тетку Дарью через плечо, так титька пополам, - долго в больнице лечилась!". И ни тени злобы или возмущения в этом воспоминании. Что касается самого властелина крепостного времени-барина, то его отношение к насилию прекрасно выражено Некрасовым в словах помещика Оболта-Оболдуева: