Милан Кундера - Бессмертие

Она быстро вертела из стороны в сторону головой, поднимая плечи и брови, и Поль вновь испытал это прекрасное чувство, что в лице своей дочери он обрел аккумулятор, откуда он черпает энергию. Возможно, он был бы счастливее, если бы Аньес преследовала его и садилась в самолет, чтобы на далеких островах искать его любовниц. Всю жизнь он мечтал о любимой женщине, готовой ради него биться головой о стену, кричать от отчаяния или прыгать от радости по комнате. Он подумал, что Лора и Брижит - поборницы мужества и сумасбродства и что без крупицы сумасбродства жизнь не стоила бы того, чтобы жить. Пусть Лора следует голосу своего сердца! Почему каждый наш поступок должен быть десять раз перевернут на сковороде рассудка, как блинчик?

- Все же прими во внимание, - возразил еще Поль,- что Лора женщина чувствительная. Такая поездка может обернуться для нее новыми страданиями.

- На ее месте я бы поехала, и никто бы меня не удержал, - заключила Брижит разговор.

Вскоре ему снова позвонила Лора. Чтобы предвосхитить долгие разговоры, он тотчас сказал ей:

- Я опять все продумал и хочу тебе сказать, что ты должна сделать именно то, что собираешься сделать. Раз тебя туда тянет, поезжай!

- А я уж была готова не ехать. Ты с таким недоверием отнесся к моей поездке. Но коли ты одобряешь ее, я завтра же лечу.

Поля обдало холодным душем. Он понял, что без его явного поощрения Лора бы на Мартинику не полетела. Но он уже ничего не мог ей сказать: разговор был окончен. Назавтра самолет уносил Лору через Атлантику, и Поль знал, что он лично ответствен за эту поездку, которую, как и Аньес, в глубине души считал полной бессмыслицей.

САМОУБИЙСТВО

С того момента, как она села в самолет, прошло два дня. В шесть часов зазвонил телефон. То была Лора. Она сообщила сестре и зятю, что на Мартинике как раз полночь. Ее голос был неестественно оживленным, по чему Аньес тут же решила, что дела оборачиваются скверно.

Она не ошиблась: Бернар, увидев Лору на пальмовой аллее, ведущей к вилле, побледнел от гнева и строго сказал ей: "Я просил тебя не приезжать". Она начала что-то объяснять ему, но он, не говоря ни слова, швырнул в чемодан кое-какие вещи, сел в машину и уехал. Она осталась одна и, блуждая по дому, в шкафу нашла свой красный купальник, который бросила туда в свой последний приезд.

- Один он ждал меня здесь. Один купальник, - говорила она и от смеха перешла к плачу. Плача, продолжала: - С его стороны это было мерзко. Меня рвало. А потом я решила остаться. Все кончится в этой вилле. Когда Бернар вернется, он найдет меня здесь в этом купальнике.

Лорин голос разносился по комнате; они слышали его оба, но трубка была одна, и они передавали ее из рук в руки.

- Прошу тебя, - говорила Аньес, - успокойся, главное, успокойся. Постарайся быть хладнокровной и спокойной.

Лора снова рассмеялась:

- Представь только, что перед дорогой я запаслась двадцатью коробочками барбитала, но все оставила в Париже. Так я была взволнована.

- О, это замечательно, замечательно, - говорила Аньес и в эту минуту действительно испытывала некое облегчение.

- Но здесь в ящике я нашла револьвер, - продолжала Лора, снова смеясь. Бернар, видно, опасается за свою жизнь! Боится, что нападут чернокожие! Я вижу в этом знамение!

- Какое знамение?

- Что он оставил здесь для меня револьвер.

- Не сходи с ума! Ничего он для тебя не оставил! Он вообще не рассчитывал на то, что ты приедешь!

- Разумеется, он не оставил его здесь умышленно. Но он купил револьвер, которым здесь никто не воспользуется, кроме меня. Выходит, он оставил его здесь для меня.

Аньес вновь охватило чувство отчаянного бессилия. Она сказала:

- Положи, пожалуйста, этот револьвер туда, где он был.

- Я не умею с ним обращаться. Но Поль... Поль, ты слышишь меня?

Поль взял в руки трубку:

- Да.

- Поль, я рада слышать твой голос.

- Я тоже, Лора, но прошу тебя...

- Я знаю, Поль, но я уже не могу больше... - и она разрыдалась.

Настало короткое молчание. Оборвала его Лора:

- Передо мной лежит револьвер. Я не могу оторвать от него глаз.

- Так положи его на место, туда, где он был, - сказал Поль.

- Поль, ты все-таки служил в армии.

- Да.

- Ты офицер!

- Младший лейтенант.

- Значит, ты умеешь стрелять из револьвера. Поль был в растерянности. Но пришлось сказать:

- Да.

- Как узнать, что револьвер заряжен?

- Если он выстрелит, значит, заряжен.

- Если я спущу курок, раздастся выстрел?

- Должен раздаться.

- Как это "должен"?

- Если с револьвера снят предохранитель, произойдет выстрел.

- А как узнать, снят ли предохранитель?

- Однако не станешь же ты ей объяснять, как ей застрелиться? - выкрикнула Аньес и вырвала у Поля трубку.

Лора продолжала:

- Я только хочу знать, как с ним обращаться. Мне же надо знать, как обращаться с револьвером. Что значит, что с него снят предохранитель? Как это снимают предохранитель?

- Хватит, - сказала Аньес. - Ни слова о револьвере. Положи его туда, где он был. Хватит, хватит уже этих шуток.

У Лоры вдруг стал совершенно другой, серьезный голос:

- Аньес! Я не шучу! - И она вновь заплакала.

Разговор был бесконечным. Аньес и Поль повторяли одни и те же фразы, убеждали Лору в своей любви, просили ее остаться с ними, не покидать их, пока наконец она не пообещала им положить револьвер в ящик и пойти спать.

Опустив трубку, они почувствовали себя такими измученными, что не могли вымолвить ни единого слова.

Потом Аньес сказала:

- Зачем она это делает! Зачем она это делает! А Поль сказал:

- Это моя вина. Я ее туда послал.

- Она поехала бы туда а любом случае. Поль покачал головой:

- Не поехала бы. Она уже готова была остаться. Я сделал самую большую глупость в своей жизни.

Аньес не хотела, чтобы Поля мучило чувство вины. Не из сочувствия, скорее из ревности: не хотела, чтобы он ощущал себя столь ответственным за сестру, чтобы был столь привязан к ней мыслями. Поэтому она сказала:

- А ты можешь быть до конца уверен, что она нашла там револьвер? Поль не сразу понял:

- Что ты хочешь этим сказать?

- Что, возможно, там вообще нет никакого револьвера.

- Аньес! Она не ломает комедию! Это чувствуется! Аньес постаралась сформулировать свое подозрение осторожнее:

- Возможно, там есть револьвер. А возможно, у нее с собой барбитал, и она нарочно говорит о револьвере, чтобы сбить нас с толку. Но нельзя исключить и того, что там нет ни револьвера, ни барбитала и она просто хочет нас помучить.

- Аньес, - сказал Поль, - ты злишься на нее.

Упрек Поля вновь насторожил Аньес: Поль даже не осознает, что Лора в последнее время стала ему ближе ее, Аньес; он думает о ней, интересуется ею, беспокоится о ней, умилен ею, и Аньес вынуждена вдруг предполагать, что Поль сравнивает ее с сестрой и что в этом сравнении из них двоих она оказывается менее душевной.