Клайв Льюис - Кружной путь, или Блуждания паломника

- Кого же вы все ненавидете? - спросил Джон.

- Учились мы, - сказал Гумани, - у нашего сводного брата, в Гнуснопольском университете, и знаем, что всякий, связавшийся со старым Блазном, навсегда остается рабом его темнокожей дочери.

- А сами вы бывали у лорда Блазна? - спросил Джон.

- Конечно, нет. Мы научились ненавидеть его, наблюдая за тем, как повлияли его песни на других. Ненависть к нему - первое, что нас объединило. Затем мы обнаружили, что, живя в Гнуснополе, неминуемо попадешь в темницу.

- Я и это испытал, - сказал Джон.

- Таким образом, нас объединяет ненависть к Великану, Гнуснополю и Блазну.

- Особенно к Блазну, - уточнил Классикус.

- Я бы сказал иначе, - заметил Угл. - Ненависть к полумерам. Мы ненавидим сентиментальное мнение, что есть хоть что-то хорошее, что-то достойное, хотя бы сносное, по эту сторону Ущелья.

- Вот почему, - сказал Классикус, - мы с Углом и враги, и единомышленники. Я не разделяю его идей о той стороне Ущелья. Но мы согласны в том, что здесь ничего хорошего нет, и не позволим морочить нам голову чувствительной, благодушной чепухой.

- Меня же, - сказал Гумани, - объединяет с Углом иное. Он направляет в единое русло всю эту мистическую чушь - всякие мечтания, пылания, томления и отводит им место на той стороне, очищая от них эту. Тем самым, мы можем создать здесь цивилизацию, основанную на принципах м-ра Трутни и даже на принципах Великана, но без покровов иллюзии. Только так мы будем людьми, а не животными, как хотел бы Великан, и не ангелами-недоносками, как хотел бы Блазн.

- Мистер Джон уснул, - сказал Труд и не ошибся.

- Простите, - сказал Виртус, - мы сегодня долго шли.

И я увидел, как все шестеро легли на мешковину. Было намного холоднее, чем у м-ра Трутни, но никто не мыслил здесь об удобстве, лежали все рядом, и Джон спал лучше, чем в прошлую ночь.

Глава 3

Отец Угл

Когда они проснулись, у Джона так болели ноги, что дальше он идти не мог. Труд предложил, что они с Виртусом пойдут дальше, посмотрят, а к вечеру вернутся. Джону было совестно обременять таких бедных людей, но Угл велел ему остаться, объяснив при этом, что гостеприимство - не заслуга, а жалость к несчастным - просто грех, если они основаны на чувстве, но он, как управитель, не отпускает его по обязанности. И я увидел во сне, что Труд и Виртус идут на Север, а Джон остается с бледными братьями.

Днем он побеседовал с Углом.

- Значит, - сказал Джон, - вы верите, что через Ущелье перейти можно?

- Я это знаю, - отвечал Угл. - Если вы разрешите мне отвести вас к некой Матушке, она перенесет вас в мгновение ока.

- Понимаете, - признался Джон, - мне, собственно, нужен не тот край Ущелья, а дивный остров.

- Забудьте о нем поскорее! Это все штуки старого Блазна. Забудьте, иначе я не смогу помочь вам.

- Чем вы мне поможете, если нужен мне только остров?

- Если вы не хотите перебраться через Ущелье, не о чем и говорить. Оставайтесь со своим островом, но знайте, что он - одна из здешних мерзостей. Если вы грешник, то, ради всего святого, будьте и циником.

- Откуда вы знаете, что он мерзок? Если бы не он, я бы не зашел в такую даль.

- Это безразлично. По сю сторону Ущелья ничего доброго нет.

- Матушка говорила не так. Она сказала, что одни плоды намного лучше, чем другие.

- Ах, вы ее видели? Тогда я не удивляюсь, что у вас в голове такой сумбур. Говорить с ней можно только через переводчика. Вы неверно истолковали ее слова.

- Но и Разум сказал, что остров - не обязательно мираж. Простите, может быть, вы с ним в ссоре, как м-р Трутни?

- Я глубоко чту рыцаря, но как могли понять его вы, новичок? Чтобы с ним общаться, вы должны усвоить от старших догмы, в которые они облекли его слова.

- Вы когда-нибудь видели мой остров? - спросил Джон.

- Упаси Хозяин!

- А лорда Блазна слышали?

- Конечно, нет! За кого вы меня принимаете?

- Тогда хотя бы одно я знаю лучше вас. Я испытал то, что вы зовете чувствительной чепухой. Вам незачем говорить мне, что она опасна и даже чревата злом. Я ощущал и опасность, и зло много чаще, чем вы. Зато я знаю, что ищу не их. Я знаю это, и еще сотни вещей, которых вы и не нюхали. Простите, если я груб, но вам ли давать мне советы? Скопцу ли учить того, кто жаждет целомудрия? Слепцу ли водить того, кто хочет уйти от похоти очей? Однако, я рассердился, а вы поделились со мной галетой. Простите меня.

- Должность моя, - сказал Угл, - велит мне сносить обиды.

Глава 4

Гумани

Под вечер третий из братьев повел Джона в сад, где со временем должны были вырасти плоды. Так как вокруг никого не было, сад этот не огородили, но пределы его отметили камнями и ракушками, и хорошо сделали, ибо иначе он ничем не отличался бы от пустоши. Несколько ровных тропинок тоже можно было узнать по такой каемке.

- Как видите, - сказал Гумани, - мы не признаем устарелого, живописного садоводства. Здесь нет ни клумб, ни пруда, ни извилистых тропок, ни раскидистых деревьев. Нет здесь и грубых, взывающих к чувственности съедобных произрастаний, даже бесформенного картофеля и растрепанной капусты.

- Да, чего нет, того нет, - согласился Джон.

- Здесь, собственно, нет ничего. Но мы начинаем, мы - первые.

- А вы пытались вскопать землю? - спросил Джон.

- Ну что вы! - воскликнул Гумани. - Это сплошная скала, земли - на дюйм, не больше, зачем ее трогать. Пускай уж остается легкий покров мечты, как-никак мы - люди.

Глава 5

Пища с Севера

Поздно вечером в хижину вошел Виртус и сразу кинулся к огню. От усталости он долго не мог заговорить; наконец, сказал так:

- Уходите отсюда, и поскорее.

- Где Труд? - спросил Джон.

- Остался у них.

- Почему же нам надо уходить? - спросил Гумани.

- Сейчас объясню. Кстати, на Севере перехода через Ущелье нет.

- Значит, мы в тупике, - сказал Джон. - Зачем мы ушли с дороги?

- Зато сейчас мы хоть знаем, - сказал Виртус. - Подождите, я поем и тогда все объясню. Господа, я могу отблагодарить вас за гостеприимство! - и он извлек из карманов куски пирога, бутылки крепкого пива, и даже флягу с ромом. Воцарилось молчание, а когда все насытились, вскипятили воду, чтобы сделать грог, Виртус начал свой рассказ.

Глава 6

Дальний Север

- Дальше миль на пятнадцать все так же, как здесь, камни, мох и чайки. Горы, когда к ним подходишь, страшны, но дорога ведет к проходу, и нам не пришлось карабкаться вверх. За проходом - каменистая долина, где мы увидели первых обитателей. По краям ее, в пещерах, живут карлики. Они очень злобны и непрестанно ссорятся, но признают своим повелителем некоего Люта. Когда они узнали, что мы идем дальше, то есть к нему, они меня охотно пропустили, но дали мне вожатого, а Труд, по своей воле, остался у них. Он был все такой же вежливый со мной, но они ему очень понравились. Итак, мой карлик, по имени Сварл, повел меня дальше на Север. Понимаете, карлики эти - не люди, а настоящие карлики, тролли. Они говорят, и ходят на двух ногах, но они другие, чем мы. Я все время ощущал, что если они убьют меня, это не будет убийством, как если бы, скажем, меня съел крокодил или задушил орангутанг. Это особый вид существ. У них лица не такие, как у людей.