Готхольд-Эфраим Лессинг - Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье

Фон Телльхейм, Юст.

Фон Телльхейм. Прими все меры, Юст, все меры, чтобы мы могли поскорее оставить этот дом. Вежливость этой дамы показалась мне обиднее, чем грубость хозяина. Возьми этот перстень, единственную драгоценность, оставшуюся у меня, - никогда я не помышлял сделать из нее такое употребление! Заложи его. Возьми за него восемьдесят фридрихсдоров; счет хозяина едва ли составит тридцать. Заплати ему и забери мои вещи... Да, но куда же?.. Куда тебе вздумается. Самая дешевая гостиница будет лучше всего. Ты найдешь меня рядом, в кофейне. Я ухожу. Надеюсь, ты хорошо справишься со своей задачей.

Юст. Не беспокойтесь, господин майор.

Фон Телльхейм (возвращается). Не забудь прежде всего мои пистолеты, что висят над постелью.

Юст. Я ничего не забуду.

Фон Телльхейм (возвращается снова). Да еще вот что: забери с собою и пуделя. Слышишь, Юст?

Явление одиннадцатое

Юст. Пудель от нас не отстанет. Это уж его забота! Ба! Значит, и драгоценный перстень еще был у барина? И он носил его в кармане, а не на пальце? Ну, друг хозяин! Мы еще не такая голь, как может показаться! У него, у него у самого я заложу тебя, прекрасный перстенек. Я знаю, хозяин из себя выйдет от того, что мы не проедим тебя целиком в его доме! А...

Явление двенадцатое

Пауль Вернер, Юст.

Юст. Да это ты, Вернер! Здорово, Вернер! Добро пожаловать в городе!

Вернер. Проклятая деревня! Никак не могу опять приноровиться к ней. Радуйтесь, ребята, радуйтесь! Я принес вам звонкой монеты. Где майор?

Юст. Как же вы разминулись? Он только что спустился по лестнице.

Вернер. Я пришел по черному ходу. Ну, как он? Я побывал бы у вас еще на прошлой неделе, только...

Юст. Ну? Так что же задержало тебя?

Вернер. Юст, слыхал ли ты о князе Ираклии?

Юст. Ираклии? Что-то не слыхивал.

Вернер. И тебе ничего не известно о великом герое Востока?

Юст. Я знаю волхвов с Востока, которые под Новый год слоняются со звездой.

Вернер. Да ты, малый, я вижу, и газеты читаешь так же редко, как библию! Князя Ираклия не знаешь? Того удальца, что завоевал Персию и в ближайшие дни изорвет Оттоманскую Порту? Слава богу, что где-то на земле еще идет война, Я так долго надеялся, что здесь у нас опять запахнет порохом. Но тут сидят и зализывают раны. Нет, я был солдатом и снова буду им. Коротко говоря (боязливо озирается, не подслушивает ли кто), я тебе скажу по секрету, Юст: я отправлюсь в Персию, чтобы под начальством его королевского высочества князя Ираклия совершить несколько походов против турок.

Юст. Ты?

Вернер. Я, как ты меня видишь. Наши предки, не жалея сил, сражались с турками, и нам бы следовало действовать так же, будь мы честными людьми и добрыми христианами. Конечно, я понимаю, что итти на турок и вполовину не так весело, как воевать с французами; но тем больше выгод от такого похода и в этой и в будущей жизни. У турок все сабли разукрашены бриллиантами, Юст.

Юст. Я и шагу не сделаю для того, чтоб такой саблей мне размозжили голову. Ведь ты же не спятил и не покинешь свою чудную усадьбу?

Вернер. О, ее я забираю с собою. Понял? Я продал это именьице!

Юст. Продал?

Вернер. Тсс! Вот сто дукатов, которые я вчера получил в задаток: я принес их майору.

Юст. Для чего?

Вернер. Для чего? Чтобы он их истратил, проиграл, пропил, прокутил, про... как ему вздумается. Майору нужны средства. Плохо, конечно, что ему приходится с таким трудом вырывать у казны собственные деньги. Но я-то на его месте знал бы, что мне делать! Я сказал бы себе: к чорту вас всех! и махнул бы с Паулем Вернером в Персию! О! Князь Ираклий наверно слыхал о майоре фон Телльхейме, а пожалуй что и о бывшем его вахмистре Пауле Вернере. Дело при Каценхойзере...

Юст. О нем и я мог бы тебе порассказать...

Вернер. Ты - мне? Я вижу, что хорошая диспозиция не по твоему разуму. Я не стану метать бисер перед свиньями. Вот возьми эти сто дукатов, передай их майору. Скажи, что я опять принес ему деньги на хранение. А я спешу на базар. Я послал туда две меры ржи; выручку за них майор тоже может получить немедля.

Юст. Вернер, ты предлагаешь деньги от всего сердца. Но нам они не нужны. Возьми свои дукаты, да и сто пистолей можешь получить обратно в целости, когда только тебе вздумается.

Вернер. Вот как! Майор, значит, еще при деньгах?

Юст. Нет.

Вернер. Занял где-нибудь?

Юст. Нет.

Вернер. А на что же вы живете?

Юст. В долг живем, а когда уж больше не хотят записывать на счет и выкидывают нас из дому, мы закладываем то, что еще осталось у нас, и переезжаем в другое место. Послушай, Пауль, с хозяином гостиницы нам надо бы сыграть какую-нибудь шутку.

Вернер. Он досаждает майору? Я готов.

Юст. А что, если подстеречь его ночью, когда он возвращается из трактира, и хорошенько вздуть?

Вернер. Ночью? Подстеречь? Двое - на одного? Нет, это не дело.

Юст. А если поджечь его дом?

Вернер. Палить и жечь? Парень, видать, что ты не строевой солдат, а из обозных.

Юст. Или обесчестить его дочь? Правда, она чертовски некрасива.

Вернер. Ну, тогда она уже давно прошла через это. И тут уж тебе никак не нужен помощник! Но из чего так стараться? Что случилось?

Юст. Пойдем, я расскажу тебе, какие здесь дела творятся...

Вернер. Значит, все идет вверх дном?

Юст. Да, да, идем же!

Вернер. Тем лучше! В Персию, брат, в Персию!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната Минны фон Барнхельм.

Явление первое

Минна фон Барнхельм, Франциска.

Минна (в утреннем платье, смотрит на часы). Франциска, мы слишком рано поднялись. День покажется нам слишком долгим.

Франциска. Разве можно спать в этих проклятых больших городах? Кареты, ночные сторожа, барабаны, кошки, капралы - все это не перестает грохотать, кричать, носиться, мяукать, браниться, будто ночь меньше всего создана для покоя... не хотите ли, барышня, чашку чая?

Минна. Не по вкусу мне этот чай...

Франциска. Я велю приготовить шоколад, что мы привезли.

Минна. Пусть приготовят для тебя.

Франциска. Для меня? Пить одной шоколад - так же много радости, как болтать сама с собой... Время и вправду будет тянуться без конца. Придется нам от нечего делать заняться нарядами. Примерим платье, в котором мы собираемся дать первый бой.

Минна. Какой бой? Ведь я приехала сюда только для того, чтобы потребовать выполнения условий капитуляции!

Франциска. А этот офицер, которого мы выселили и перед которым извинились, видно не очень тонкого воспитания. Иначе он просил бы, чтобы мы оказали ему честь и разрешили посетить нас.

Минна. Не все офицеры - Телльхеймы. Откровенно говоря, я извинилась перед ним только для того, чтобы воспользоваться случаем и расспросить его о Телльхейме. Франциска, сердце говорит мне, что моя поездка кончится счастливо, что я найду его.

Франциска. Сердце, барышня? Не очень-то доверяйте сердцу. Сердце охотно повторяет то, что говорит язык. И если бы язык так же охотно вторил сердцу, давно уже пришлось бы завести такой порядок, чтобы рот был под замком.