Готхольд-Эфраим Лессинг - Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье

Минна. Правильно ли я вас поняла? Стойте, сударь. Посмотрим, куда мы забрались, а то вконец запутаемся. Прошу вас ответить мне только на один вопрос.

Фон Телльхейм. На любой, сударыня...

Минна. Отвечайте без околичностей, прямым "да" или "нет".

Фон Телльхейм. Отвечу, если смогу.

Минна. Сможете. Хорошо. Невзирая на ваши старания забыть меня - любите ли вы меня, Телльхейм?

Фон Телльхейм. Сударыня, этот вопрос...

Минна. Вы обещали ответить только прямым "да" или "нет".

Фон Телльхейм. И прибавил: если смогу.

Минна. Это в ваших силах. Вы должны знать, что происходит в вашем сердце. Вы еще любите меня, Телльхейм? Да или нет?

Фон Телльхейм. Если мое сердце...

Минна. Да или нет? - Фон Телльхейм. Ну, да!

Минна. Да?

Фон Телльхейм. Да, да, но...

Минна. Подождите! Вы еще любите меня? Этого мне достаточно. Но в какой тон я впала с вами? Противный, унылый, навязчивый... Вернусь к своему обычному тону. Ну, дорогой несчастливец, вы еще любите меня, и ваша Минна снова с вами, и вы все-таки несчастны? Послушайте только, каким самоуверенным, глупым созданием была... осталась ваша Минна! Вообразила и воображает, что она-то и есть ваше счастье. Скорей же выкладывайте ваше несчастье. И посмотрим, что перевесит. Итак?

Фон Телльхейм. Сударыня, я не привык жаловаться.

Минна. Превосходно! Не представляю себе более неприятной черты в солдате, чем привычка жаловаться, - если не считать хвастовства. Но ведь можно найти тон - спокойный, равнодушный, чтобы рассказать о своей храбрости или своих невзгодах.

Фон Телльхейм. А по сути это будет все то же: хвастовство и жалобы...

Минна. О вы, непреклонный! Тогда не следовало вовсе называть себя несчастным... Полное молчание или полная откровенность... Разум, необходимость требуют, чтобы вы забыли меня? Я высоко ценю разум и склоняюсь перед необходимостью, но покажите же мне, насколько разумен этот разум и необходима необходимость?

Фон Телльхейм. Будь по-вашему. Так слушайте же, сударыня. Вы называете меня Телльхеймом. Фамилия эта совпадает с моей. Но в вашем воображении я тот самый Телльхейм, которого вы знали на вашей родине: процветающий, полный надежд, полный честолюбия, сильный телом, с цельной, нетронутой душой, человек, перед которым открыта широкая дорога, дорога счастья и славы, который еще не был достоин вашей любви, вашей руки, но надеялся, что с каждым днем будет все более достоин вас. Было бы так же нелепо выдавать себя за того Телльхейма, как за собственного отца. Оба они - были. Я Телльхейм, но Телльхейм, уволенный в отставку, лишенный чести, калека, нищий. Вы отдали свое сердце тому Телльхейму, сударыня. Отдадите ли вы его этому? Минна. Ваши слова звучат очень трагически... Но пока я не нашла того Телльхейма - а к Телльхеймам я вообще неравнодушна, - придется вам помочь мне в моих поисках... Дай руку, дорогой нищий! (Берет его за руку.) Фон Телльхейм (прикрывает лицо шляпой и отворачивается от Минны). Это слишком! Где я? Пустите меня, сударыня... Ваша доброта для меня хуже пытки. Оставьте меня!

Минна. Что вы? Куда вы?

Фон Телльхейм. Прочь от вас!

Минна. От меня?.. (Кладет его руку себе на грудь.) Вы бредите.

Фон Телльхейм. Я умру от отчаяния у ваших ног.

Минна. Вы бежите от меня?

Фон Телльхейм. От вас!.. Никогда, никогда больше не видеть вас... я решил... решил бесповоротно... не совершать низости, не допускать вас до опрометчивых поступков! Пустите меня, Минна! (Вырывается и уходит.)

Минна. Чтобы я, Минна; отпустила вас? (Вслед ему.) Телльхейм, Телльхейм!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Зала гостиницы.

Явление первое

Юст (входит с письмом в руке). А ведь пришлось еще раз прийти в этот проклятый дом! Письмецо от моего барина к барышне, что назвалась его сестрой. Только бы у них ничего не заварилось... А то носи письма взад-вперед... Хотелось бы мне поскорее сбыть с рук это дело, да в комнату итти неохота. Эти женщины задают столько вопросов... А я не люблю отвечать. А, дверь открывается! Вот это удача! Милашка горничная!

Явление второе

Франциска, Юст.

Франциска (обратись лицом к двери, откуда она вышла). Не беспокойтесь, уж я его подстерегу! (Увидев Юста.) Вот! Сразу же наскочила на кого-то! Да что толку от этой скотины?

Юст. Ваш слуга...

Франциска. Мне не нужен такой слуга.

Юст. Ну, ну, извините, так ведь говорится... Вот я принес письмецо от моего барина к вашей барышне... госпоже сестре. Так что ли? Сестре.

Франциска (вырывает у него письмо из рук). Дайте сюда.

Юст. Будьте так добры, просит мой барин, передать письмо. И еще мой барин просит, - но только не подумайте, что это я сам прошу!..

Франциска. О чем же?

Юст. Мой барин - малый не промах, он знает, что нельзя подступиться к госпоже, минуя горничную, - так я полагаю. Мой барин, значит, просит, чтобы девушка была так добра и ответила ему: может ли он рассчитывать встретиться с ней на четверть часика?

Франциска. Со мною?

Юст. Извините, если я вас не так величаю. Да, с вами!.. Только на четверть часика, но чтоб вы встретились совсем одни, втайне, с глазу на глаз... Он, видите ли, хочет вам сказать что-то очень важное...

Франциска. Хорошо. Мне тоже надо ему многое сказать. Пусть приходит, я к его услугам.

Юст. Но когда ему прийти? Когда это будет всего удобнее? В сумерки, что ли?

Франциска. Что вы хотите сказать?.. Ваш барин может прийти, когда захочет... И убирайтесь отсюда!

Юст. С великим удовольствием. (Хочет итти)

Франциска. Погодите! Минуточку! Где ж остальные слуги майора?

Юст. Остальные? Там и сям, кто где. Франциска. Где Вильгельм?

Юст. Камердинер? Майор отправил его в путь-дорогу.

Франциска. Вот как? А Филипп куда девался? Юст. Егерь? Барин отдал его в надежные руки. Франциска. Понятное дело, раз он не держит охоты. А Мартин?

Юст. Кучер? Уехал верхом.

Франциска. А Фриц?

Юст. Скороход? Получил повышение.

Франциска. А вы? Где вы были, когда майор стоял у нас в Тюрингии на зимних квартирах? Вы, видно, еще не служили у него?

Юст. Служил. Я был у него конюхом, но лежал в лазарете.

Франциска. Конюхом? А теперь?

Юст. Теперь я за все: камердинер и егерь, скороход и конюх.

Франциска. Вот так так! Отпустить столько отличных, дельных слуг и оставить себе самого непутевого! Интересно знать, что ваш барин находит в вас?

Юст. Может быть, он находит, что я честный малый.

Франциска. О, немного же за душой у того, кто только честен! Вильгельм - тот был человек! И барин позволил ему уехать?

Юст. Да, отпустил, ведь он не мог помешать этому.

Франциска. Как так?

Юст. О, Вильгельм будет форсить в дороге! Он забрал с собою весь гардероб майора.

Франциска. Как? Ведь не сбежал он с ним?

Юст. Не скажу вам точно, но только когда мы уезжали из Нюрнберга, он не последовал за майором с вещами.