Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир

Но вот наступил и день скачек. Итгэлт и Эрдэнэ решили взять с собой Бато, Хонгора и Сурэн. Мальчики будут участвовать в скачках. Но на скачки хочет ехать и Солонго, а ее не берут. Девочка расплакалась, и Эрдэнэ попросил Итгэлта взять и Солонго.

- Ну что ж, раз за тебя просит твой "высокий дядя", вытирай слезы и быстрей одевайся.

На скачки съехалось много народу. Толпа шумела. Вот-вот должны были пустить лошадей. Эрдэнэ стал подвязывать коням хвосты, возле него стоял Итгэлт. Подошел Бадарчи.

- Здравствуйте, как кони? - Потрепав по холке гнедого, он сказал: Хорош гнедой, блестит, как червонное золото.

- Это Эрдэнэ готовил коней, - горделиво сказал Итгэлт.

Бадарчи презрительно посмотрел на Эрдэнэ и равнодушно заметил:

- Мы с ним, кажется, знакомы.

- Я вас запомнил, - скромно сказал Эрдэнэ. - Ну как, удалось вам поймать беглеца?

- Небо пощадило негодяя, и он ускользнул из моих рук. Однако придет время, мы с ним еще встретимся. Халха большая, но и рука у Бадарчи длинная...

На скачках один конь Итгэлта занял первое место, а другой - второе. Еще несколько его коней вошли в число кумысной пятерки. Обрадованный Итгэлт распорядился прирезать козу и устроил угощение.

После скачек начались состязания борцов. Эрдэнэ тоже боролся. Ему уже дважды удалось добиться победы. Но вот вышел Бадарчи.

- Куда этому батраку до Бадарчи! - презрительно сказал стоявший в кругу Цамба. Эрдэнэ посмотрел в сторону говорившего.

Бадарчи воспользовался этим и бросил Эрдэнэ через плечо. Толпа одобрительно зашумела. Смущенный Эрдэнэ кряхтя поднялся с земли.

- Дядя просто поскользнулся, а то бы он победил, обязательно победил, с обидой в голосе сказала Солонго.

Перед заходом солнца состязания закончились. Народ стал разъезжаться. Эрдэнэ с детьми тоже поехал домой, а Итгэлт остался, сказав, что у него тут есть еще дела.

Итгэлт поехал по направлению к реке, вдоль которой шли густые заросли ивняка. Дул слабый прохладный ветерок, кроны ив глухо шелестели. Тамир мерно катил свои воды, в речной глади отражалась плывшая на небе полная луна.

Итгэлт подъехал к броду. Сюда каждый вечер приезжает за питьевой водой Дулма. Он спрыгнул с коня, привязал его к дереву и стал набивать трубку. Вскоре послышался скрип телеги. Итгэлт пошел к ней навстречу.

- А я подумал, что ты уже была, - сказал Итгэлт, отбирая у Дулмы повод. Он сам привязал хайнака к осине. Дулма ничего не ответила. Тогда Итгэлт взял ее за руку и повел в кусты.

Три года назад, когда Дулме исполнилось шестнадцать лет, Итгэлт овладел девушкой. О сопротивлении не могло быть и речи. Разве можно противиться такому богатому человеку, который славится на весь хошун! С тех пор Итгэлт часто виделся с ней, когда она пасла овец. Наивная, легковерная Дулма предполагала, что Итгэлт женится на ней. Но вот Дулма забеременела. Со смешанным чувством стыда и радости сказала она ему об этом.

- Ты не врешь? - испуганно спросил Итгэлт.

- Нет, - тихо ответила Дулма и опустила глаза.

Итгэлт казался недовольным. Он больше ничего не сказал; сел на коня и уехал. А на другой день, когда Дулма пригнала овец домой, ее мать, плача, поцеловала дочь и сказала, что сегодня приезжал Няма и сватал ее за Галсана и что она дала согласие. "Коль ты родилась женщиной, надо выходить замуж", сказала мать.

Дулма стала просить, чтобы ее не выдавали за нелюбимого человека, но мать стояла на своем. Дулма хотела покончить с собой, но не знала, как это сделать, да и сил у нее на это не хватало. Тогда она все рассказала Итгэлту.

- Ведь у меня есть жена, - ответил Итгэлт. - Придется тебе выходить за Галсана. Для незамужней женщины родить ребенка - позор.

Дулма обиделась на Итгэлта, но делать было нечего, пришлось ей идти замуж. Так Дулма стала женой Галсана.

Но и после свадьбы Итгэлт продолжал навещать Дулму, и фактически она стала его второй женой. А Галсан, который сторожил лошадей и дома ночевал очень редко, был, так сказать, вторым мужем. Дулма часто думала, что, не будь Должин, она стала бы законной женой Итгэлта, и потому всячески стремилась показать Должин, что настоящая жена у Итгэлта она, Дулма.

Как-то Итгэлт привез ей золотое кольцо и золотые сережки. Она тут же похвасталась подарками перед Должин. Должин не выдержала, устроила мужу скандал, но Итгэлт пригрозил жене, что отвезет ее к родителям, если она будет мешать ему. Должин испугалась и смирилась - все-таки она законная жена, а эта Дулма так, что-то вроде игрушки, а ведь известно, какая судьба ждет игрушку. Позабавятся, да и бросят.

Родившийся ребенок через несколько дней умер, и никто, кроме Дулмы, не печалился об этом.

Дулма наконец поняла, что Итгэлт и не думает делать ее своей женой. Видно, в этом мире богатым все доступно, и никто им перечить не может. И тогда молодая женщина решила возбудить у Итгэлта ревность. Она стала отлучаться из хотона, ее часто видели в поле с молодыми парнями из соседних айлов. Когда слухи об этом дошли до Итгэлта, он словно взбесился и даже избил Дулму. "Я не твоя жена, - возмущалась Дулма, - что хочу, то и делаю". А в душе радовалась: все-таки она еще имеет силу над этим человеком, раз он ее ревнует.

- Вот я тебя, блудливая сука, отдам какому-нибудь старому ламе, тогда узнаешь, - пригрозил ей Итгэлт, и Дулма стала побаиваться, как бы Итгэлт не привел в исполнение своей угрозы.

Галсан знал о связи Итгэлта и Дулмы, но старался на это смотреть сквозь пальцы.

Итгэлт встал и, оглянувшись, поднял Дулму за руки.

- Ну, езжай. Муж, наверное, заждался. Только волосы поправь! повелительно сказал он.

- Без тебя знаю, когда ехать. Мне не к кому спешить.

- Какой бы ни был, он тебе муж, - наставительно сказал Итгэлт и важно, как сытый верблюд, подошел к коню.

Луна скрылась за темными облаками, как будто не хотела видеть, что происходит у Итгэлта с Дулмой. Все накрыла, темнота, и лишь холодно поблескивал Тамир.

8

Утреннее солнце уже поднялось высоко, освещая землю, одетую в праздничный летний наряд. Безмолвная степь лежала ярким разноцветным ковром. По степи ехал всадник, в левой руке он держал повод запасной лошади. Это был Тумэр. Вот он потянул повод и остановился.

Вдали в молочной дымке высилась величественная вершина Тарлан Хайрхана. Из глаз Тумэра покатились слезы, сверкая, словно жемчужины.

- Родимый мой край, - сказал он тихим голосом и спрыгнул с коня. Сорвав молодые побеги дикого лука, он с аппетитом стал их есть.

Стадо джейранов, заметив всадника, метнулось в сторону, но вдруг остановилось, животные стали настороженно наблюдать за Тумэром, как бы желая узнать, что за человек появился в их краях.

Тумэр закрыл глаза, потянулся, словно пытаясь стать выше, потом, прищелкнув языком, вскочил в седло.