Тамар Майерс - Переполох с чертополохом

- Мне за тебя стыдно, Абби, - прошептала мама, когда я пристроилась рядом с ней на церковной скамье. - Последний гимн уже поют. Видишь, идет подготовка к выносу гроба.

Мама была права. Как и заведено в епископальных церквях, гроб был накрыт тяжелой тканью, так называемым покровом. Двое мужчин, наверное, из похоронного бюро, взявшись за края, уже успели стянуть покров, и теперь складывали его. Минуту спустя они выкатят гроб в центральный проход, где его подхватят носильщики и воздвигнут на катафалк, после чего погребальная процессия направится к кладбищу.

- Ты на кладбище-то хоть пойдешь? - осведомилась мама, которая сидела и тихонько подпевала церковному хору.

- Признаться, на это я не рассчитывала.

- Ты должна, Абби. Очень некрасиво получится, если ты сразу,

не успев прийти, улизнешь.

- Хорошо, мама, - угрюмо промолвила я. - Пойду.

Я огляделась по сторонам. Благодаря связям семейства Суини - в основном, конечно, Хортенс Симмс, - народу в церкви было столько, что яблоку упасть негде. Моего отсутствия на кладбище никто не заметит, и уж меньше всех - рассеянная Адель Суини.

- Я думала, ты свое черное платье наденешь, - пропела мама. Как всегда, сфальшивила. Хотя мама давно поет в церковном хоре, музыкального слуха у нее от этого не прибавилось.

- Я тут в одну переделку угодила, - ляпнула я в свое оправдание.

- А теперь на меня посмотри. Ничего не замечаешь?

Я взглянула на маму, впервые толком ее рассмотрев. Слава богу, что мы допевали последний куплет, ибо я так вздрогнула, что песенник свалился на пол.

- Как, ты пришла в черном!

- Ну, разумеется. Гилберт Суини приходился Хортенс Симмс сводным братом, и я...

- А Хортенс Симмс - злейшая соперница Королевы! - перебила я. Худшего времени для своей ядовитой реплики я выбрать не могла - гимн завершился, и все, мною сказанное, кроме союза "а" прозвучало посреди внезапно наступившей тишины, как гром среди ясного неба.

Головы всех присутствующих, словно по команде, повернулись в мою сторону.

- Абби! - мама в ужасе всплеснула руками.

Черт, как же выбраться из этой задницы? Я поспешно преклонила колени и принялась истово молиться.

- Можешь встать, - сухо сказала мама несколько минут спустя. - Почти все ушли. Если не поторопимся, то не догоним процессию.

Я огляделась по сторонам. Да, в церкви осталось лишь

несколько человек; несомненно, для того, чтобы перемыть мне косточки. Мы с мамой понеслись на стоянку. В Рок-Хилле лишь недавно отказались от полицейского сопровождения погребальных кортежей, но, несмотря на это, уважение к проводам в последний путь не уменьшилось. Автомобилисты, как правило, почтительно притормаживают и терпеливо пропускают всю процессию.

Мы забрались в мамин автомобиль, поскольку он был оставлен куда ближе от выхода, чем мой. За руль уселась я сама, ибо мама признает лишь крайние варианты: либо гнать во весь опор, либо стоять. Поотстать от остальных мы не слишком опасались, потому что прекрасно знали, где находится кладбище. В трех кварталах от церкви я притормозила на красный свет.

- Могла бы хоть чуть-чуть подкраситься, - проворчала мама, меряя меня критическим взором.

- Тьфу ты, дьявол! - выругалась я, изо всех сил ударяя ладонью по рулевому колесу. К счастью, по клаксону не попала.

- Господи, Абби, да что с тобой творится? Если ты в ответ на самое невинное замечание так взрываешься, то пора психиатру показаться. А твоя внешность - твое личное дело. Хочешь выглядеть пугалом, ну и ладно.

- Извини, мама, дело вовсе не в твоих словах. Просто за нами эта женщина...

- Надеюсь, она не болтает по мобильнику? Терпеть не могу, когда женщина, сидя за рулем, беседует по сотовому телефону. Это очень...

- Мама! Она не беседует по сотовому телефону. Это опять Марина.

- Кто, золотце?

- Та самая особа, с которой вы вчера чаевничали. Так называемая туристка.

Мама попыталась обернуться, но ей помешал ремень

безопасности. - Господи, золотце, ерунда какая. Марина была в нашем городе проездом. Если бы она хотела переночевать, я бы предложила ей свою гостевую спальню. Да и почему ты считаешь, что это она? Ты ведь ее в глаза не видела.

Я прикусила язык, не зная, стоит ли рассказывать маме все, что мне известно. - Я знаю, мама - это она. Я ее однажды видела.

- Тогда опиши ее, золотце.

- Чернокожая женщина в темно-синем автомобиле.

- И все?

- Ну...

- Ты меня просто поражаешь, Абигайль, Луиз Уиггинс Тимберлейк. - Голос мамы дрогнул от справедливого негодования.

Зажегся зеленый свет, я нажала на акселератор, свернула направо на Мейн-стрит, почти сразу вырулила налево, на Хэмптон, и тут же повернула на Вест-Блэк. Затем, не снижая скорости, въехала в общественный гараж, напротив полицейского участка. Подождав минут пять и, убедившись, что темно-синий автомобиль отстал, я продолжила путь к кладбищу. Все это время мама читала мне лекцию о вреде расовых предрассудков и о том, что если каждый из нас мог бы при рождении выбирать себе внешность, то Земля была бы населена шестью миллиардами Мелов Гибсонов. Я уважительно внимала маминым тирадам, лишь несколько раз позволив себе выразительно закатить глаза. Поверьте, если бы по Земле топтались шесть миллиардов Мелов Гибсонов, в то время как а я еще на свет не появилась, то я выбрала бы совершенно иной облик, например - миссис Мел Гибсон.

- Мама, я вовсе не расистка, - сказала я, когда мы подъехали к кладбищу. - Просто точнее описать ее внешность я не могу. В конце концов, на похоронах в нашем городе не так часто встречаешь негритянок.

Мама хмыкнула и потрепала свои жемчуга. - Лично я никогда не обращаю внимания на цвет кожи.

- Мамочка, я и сама его не замечаю. Но я имела в виду, что эта женщина меня пасет.

- Пасет? - недоуменно переспросила мама.

- Ну - следит за мной, - поправилась я.

Мама вздохнула и сокрушенно покачала головой. - Главное, Абби, чтобы психиатр был хороший. Посредственность может таких дров наломать...

- Господи, мамочка, ну что ты несешь? Я точно знаю - эта та же самая женщина, которую я видела в среду вечером на аукционе. И машину ее я тоже узнала.

- Все машины похожи друг на друга, - провозгласила мама. - А синих вообще хоть пруд пруди. Взять, например, твою.

Между тем, мы въехали на территорию кладбища. Было уже ясно, что мы опоздали. Поставить автомобиль мне пришлось у самых ворот, тогда как погребение состоялось на холме в противоположном конце кладбища.

- Ступай туда, мама, - сказала я, кивая в ту сторону.

- А ты, золотце? Ты на меня рассердилась?

- Разве что самую малость. Но дело не в том.

- А, понимаю. Ты хочешь остаться здесь и высматривать тайных агентов.

Когда убеждение не действует, проще уступить.

- Ты, как всегда, угадала, мамочка. - Я похлопала свою сумочку. Слава богу, не забыла прихватить кинжал, яд и блокнотик с шифрами. Торопись, мама - церемония уже началась.