Неизвестен Автор - Легенда Тристане и Изольде

Король Самсиж прыступил и рече Трыщану: "Бися, латыниче". Трыщан рече: "Пане, навчы мя". Король вынял меч и почал бразкати {стучать, бряцать;} по зброи его, говорены: "Так тъни, а так ся укрый", и зася рече: "Хочеш ли, латынине, оставити тую битву, а дати мне панну?" Рече Трыщан: "Кролю, ты-с мене научыл добре, яко пан великий, але коли бых ся мог уложыти от твоего меча, смел ли бых тяти?" И он рече: "Если можеш, укрывайся, але не узможеш". Рече Трыщан: "А коли бых мог тяти, смел ли бых?" || Корол рече: "Тни". л. 56 об. Трыщан рече: "Кролю, научыл мя еси, варуйся-ж мя".

(Битва Трыщанова а Самсижом королем) И почали ся гоняти, як лвы по полю, один на другого наскакая, як тым витезем, которым не было ровни близко ни далеко. Прыбивал Самсиж Трыщана, и он ся заметал мечом и щытом и на колени падал пред мойными ударцами Самсижовыми, а коли Трыщан прыбивал Самсижа, он ся заметал мечом и щытом и на колени падал перед моцными ударцами Трыщановыми. Витези короля Самсижовы говорыли: "Дива великие! Не мог ся найти ни один витезь, который бы ся мог противити нашому пану, а оный латынник так чынит, скаче, яко лев". И прыскочыл Самсиж и почал рубати што наболей мог по зброи Трыщаповой; дабы их зброи не одержали, оба бы были мертвы. На конец битвы поизрел пан Трыщан, аж Ижота з лица ступила, и для того пан Трыщан откинул щыт и взял меч у обе руки и почал чынити жестокие ударъцы без укладанья и тял короля Самсижа по обеюх руках, и отпали ему руки з мечом на землю. И рече Трыщан: "Паметайся, королю, абых ти рук не окрвавил, але болш того не умею". И ухватил меч свой за конец и понес Самсижу, говоречи: "Чого для еси покинул меч твой? Если тяжок, на-ж ти мой меч, а тот дай мне". И поизрел кроль Самсиж на Трыщана гневным обычаем. Рече Трыщан: "Чому на мя так сердито смотрыш? Што семи тебе победил хитре и мистэрне, инак есми не вмел с тобою пойти, ено так". Кроль рек: "Почтеный витезю Трыщане, по шырмеръству {фехтованию;} есми тебе познал и просил есми бога, абых не вмер наглою {внезапною} смертью от жестоких вдарцов твоих и от острого меча твоего. Я тобе говору верою витезскою, бы ми еси того послал, хто бы ми о тобе поведал, я бых тобе пустил короля Артиуша и его витези, бо вижу, иж ми для их прышла смерть". Видел то корол Артиуш из своими витезми, пошол до Трыщана и сполнил серцэ веселей, и почали ся с Трыщаном прывитати велми ласкано и въздали фалу господу богу, а дяковали пану Трыщану: "Навышшый рыцэру, зафалено ти буд всими витезми, иж еси нас освободил от темницы Самсижовы". И кождый рек: "Бог помилуй Трыщана, иж так много працовал для короля Артиуша и его витезей своею доброю волею". || Пан Трыщан л. 57 казал прынести тое веселе, которым ся Самсиж веселил, трубы, дуды, лютни, арфы, арганы, шахи, варцабы, велми цудне украшено обычаем господским, и почали веселитися. Того веселья мило было слухати королю Артиушу и его витезем; и коли пан Трыщан сам узял лютню и почал играти велми стройно, королю Артиушу и его витезем исполнилося серцэ весельем, слухаючы ноты лютни Трыщановы, и нихто з витезей не был сыт, слухаючы. Тогды Ижота ухватила королевую Женибру и даровала королю Артиушу: "Пане, дарует ти пан Трыщан тую панию, ачъколве которая легкость вам стала, нехай ся почестностю направит". И каждого витезя даровала конем и зброею, и еще рече витезем: "По што ся чыя рука хватит, не будет ему заборонено". Анцолоту рече Ижота: "Рыцэру, дарует ти Трыщан штоколвек добыл именеи зрадцы крыжнака, а даруе ти витезя Амодара из замком тое девки, што была пониженый закон поставила у своем прыстанищу". Кроль Артиуш уз дал фалу господу богу и дяковал Трыщану, говоречы: "О навышшый витезю Трыщане, захвалено ти будь великое твое рыцарство всими витезми и всими людми по всих чотырох сторонах! Доброти твоее нет друга ни близко ни далеко на земли".

Тут прыехал один витезь из Францэи от короля Перемонта и ведал о тых витезях в того прыстанища и велми хотел с ними ровни пытати. Видел то Трыщан, иж он на то прыехал, рече кролю Артиушу: "Велможный королю, всим королем коруно, за част божю дай ми один дар". Артиуш рек: "Надо всим еси волен, одно не дам ти гонити с тым витезем". Трыщан речэ: "Я того прошу, а иного всего досыт мам". И крол: "Для того-м то рек, што еси спрацован, але и тым будь волен". И. подяковал ему Трыщан, и витез Францэйский рек ему: "Рыцэру, за свою великую легкост дякуеш ему". И Трыщан рек: "Погледиш того".

(Битва Трыщанова з витезем францэйским) И всели оба на кони а вдарылися моцно, копя строщыли {разбили, расщепили} на много штук, а сами ся вдарыли щытами и плечыма. Витезь францэйский полетел на одну сторону, а конь его на другую, || и нихто не мог познати, штобы ся Трыщану а нога в стрымени л. 57 об. рушыла. И другие были витези прышли ровни пытати, а кгды видели францэйского витезя збитого, и не хотели ся коштовати, вдарыли чолом Артиушу и поехали там, откул были прыехали. И в том прыстанищы корол Артиуш и его витези отпочынули неколко дней. И отопъхнулися з великим веселем на море от Чорного острова, а с ними пан Трыщан.

И в первом прыстанищу отлучылся от них пан Трыщан, а Анцолот много просил короля, абы пустил его с Трыщаном. Король рече: "Добрый рыцэру Анцолоте, коли прыйдем до дому, оттоль можешь поехати к Трыщану, бо завъжды его можеш найти, где витези ровни пытають".

А за тым прыехало к Трыщану сем витезей и вздали фалу богу, што нашли Трыщана, и рекли ему: "О навышшый рыцэру, ты повинен почстеньем витезским. Прыехали есмо на величество славы твоея, иж и иншые витези о твоей милости ся пытают". Рече Трыщан: "Говорыте, што потреба?" Они рекли: "Славутный рыцэру, таковый обычай мает Смердодугий {72} поганин {язычник, нехристианин}, хто у его прыстанищо прыстанет, кождого витезя велми ласкаве будеть прыймовати, а коли будет перва стража ночы, укинеть витезя на острые муки, и ни один витез не может поехати без легкости. И мысмо были у его прыстанищу и терпели тое, што и другие витези. За част божю, пожалуй нашое легкости, пойди с нами ко оному прыстанищу, бо если не будем тобою повышены, то вже нам конец, ачей бы еси з божей ласки тот злый закон сказил". Трыщан рече витезем: "И мне ест жаль тое ганбы вашое, я хочу пойти з вами, але штобы мя нихто не знал, хто есми и откул до часу".

И коли прышол Трыщан с тыми витезми у прыстанищо Смердодуга поганина, и вышли против их с того замку витези и велми их ласкаве прывитали и розлучыли их з оружъем и вели их ув-обецный палац. И прыйде Смердодуга поганин у ложницу к жоне своей и рече дочцэ своей: "Озми лютню и пойди в чорный палац и весели оных витезей, которые не чували играючы, поки будет час вкинути их на муку". И она, взявшы лютню, пошла к ним и почала играти велми хорошо. Тые витези, которые не чували || итраючы пана Трыщана, мнимали, иж бы нихто так л. 58 цудне не мог играти, як тая панна. Трыщан рече: "Панна, нехай бы ся не опросил, о што тя пожедам". Она рекла: "Не опросишся". И он рек: "Позыч ми тое лютни, видим иж велми пекне играеш, а мы хожалые витези, ачей хто з нас троха на лютни умееть". Она ему дала лютню, и Трыщан не ударыл у лютню, первей почал строити и настроил и почал играти велми цудне. Каждому витезю исполнилося серцэ веселя, и тая девка прыступила ближей, абы могла ноту переняти. И говорыла к собе: "Коли бых я так умела, што бы ми стояло за все имене отца моего!" Трыщан, познавшы то, отдал ей лютню, и она тут не хотела ни ударыти и пошла к отцу своему и рече отцу: "Отчэ, если бы еси хотел тых витезей соромотити, жыв не будеш, занюж ест межы ними пан Трыщан, который не даст соромотити". Смердодугий поганин рече: "Як ты можеш познати пана Трыщана? Атые витези, которые его видали, чы не познали бы, а ты, его николи не видевшы, знаеш?" Она рекла: "По том я знаю, иж ни один витез не вмееть на лютни так, як я, кром один Трыщан, а ест межы ними один витез, што лепшей, нижли я, на лютни играет". И поганин сам пошол гледети и, прышодшы к ним, почал с ними розмовляти. Ино по правде цудные речы походили от того витезя, которого ему дочка поведала, и по его доброте познал и почал с ними дворыти {обращаться почтительно;}, што налепей умел, и дал им на ноч добрый покой на их волю. А назавтрей их отпустил и после их ворота граду затворыли и узводы {подъемные мосты;} узвели, и один витез з города рече: "Вы, сем витезей, дякуйте пану Трыщану за упокой сего прыстанища, а мели бысте легкость, а кгды з вами Трыщан, ничого ся не бойте". Трыщан сам рек: "Мы быхмо ради, абы з нами был пан Трыщан, ик которому быхмо колвек прыстанищу прыстали, везде быхмо были повышени с Трыщаном". Он рек: "Заисте ты еси сам Трыщан". Отехавшы от того града, розстался з ними пан Трыщан, и они ему дяковали, што в том прыстанищу почтены им были.Смердодугий поганин говорыл: "Много семи рыцэров осромочал, а коли бых мог еще Трыщана осромотить, || то бых доконал л. 58 об. своего умыслу". И поехал за Трыщаном а догонил его, рече: "Навышый рыцэру и славный по всих чотырох сторонах, мыслил есми по свету ездити, а ни с одным витезем а ни с королем не хотел бых ездити, одно с тобою, и назватися хочу твой слуга. Прошу тя, пане, поедь в дом мой, абых поручыл замок князю, а поеду с тобою". Пан Трыщан на его слово поехал сам. И кгды прыехал к прыстанищу, вышли напротив Трыщану с многим веселей, мовечи: "Возвеличено имя твое, а мы слуги твое". И з ним розлучыли оруже его и вышли с палацу. Почали тут межы собою радити; и был тут один витез з далека и рек пану Трыщану: "Рыцэру, я не знаю, хто естэсь а откули, нижли бачу вас доброго рыцэра и красную особу; мне жаль твоее легкости: о том радять, которою-б смертью мели тебе вморыти". И Трыщан погледел по палацу и не видел гелму а ни меча ни копъя, и велми отчаялся, што не было пры нем меча его. Витези того града прышли в палац и поймали Трыщана, а рекли: "Которою смертью хочем его вморыти?" Смердодугий поганин рече: "Поведите его и сотните". А того-ж дня был прыехал храбрый витез Паламидеж Ануплитич з двема мечы и с чорным щытом, наибольшый непрыятель Трыщанов от двора короля Артиуша. И он рек: "Не слушит так доброму витезю без битвы главу стяти, добудьте его битвою рыцарским обычаем. То есми видал, што витез витезю главу сотнеть, але рыцарским обычаем, а того не видал, як вы хочете". - Они ему отказали: "Мы видали, што тать {вор, грабитель} за татя вступается". Видечы то Паламидеж, што обеюх поганьбили, скочыл и подал один меч Паламидеж Трыщану, и сам з другим мечом; и Трыщан скочыл, як лютый, а почал рубати моцно на право и на лево, и в когоколвек увидел копе в руках и на голове гелм, тых стинал. И пошол к палацу вбити поганина, и ввидел его бегучи велми рыхло {быстро}, и догонил его Трыщан, и он вскочыл в цэрков свою, где не годится рыцэру з мечом войти. Трыщан рече: "Пойди вон, зрадцо, и боронися битвою". И он рече: "Ведай запэвне, покуль еси тут, не выйду отселе". Якож и не выходил, докуль в его замку был. Трыщан пошол от тое цэркви, бо ведал тот закон, што ему тут не годится з голым мечом стояти, и пошол на палац л. 59 Смердодугов и въздал фалу господу богу, што его збавил наглое смерти. И рече Паламидежу: "Витезю, зафалено ти будь витезми и паннами, што ми еси не допустил згинути". Паламидеж рече Трыщану: "Рыцэру, за всю мою службу, што ти есми послужыл и еще ти мышлю послужыти, дай ми одну реч, которое буду тебе просити". Трыщан рече: "Чого просиш, дам ти, окром Ижоты". Паламидеж рече: "Будь ми наболыыый непрыятель, як еси перво был". Трыщан рече: "Нехай того витезю, ты мне великое почстенье учынил, а я тэж могу мыслити о твое почстенье". Паламидеж рече: "Иншого не хочу, нижли одно того".