Джеймс Макферсон - Поэмы Оссиана

"Приятны слова этой песни, - сказал Кухулин, - и любезны преданья времен минувших.* Сладостны они, словно мирная роса поутру на холме косуль, когда солнце едва озаряет склоны его, а синее озеро в долине спокойно. О, Карил, снова возвысь свой голос, да услышу я песнь о Туре, которую пели в моих веселых чертогах, когда Фингал, властитель щитов, был там и возгорался, внемля подвигам праотцев".

* Вторая ночь, считая от начала поэмы, продолжается, и Кухулин, Коннал и Карил все еще сидят в том же месте, которое описано в предыдущей книге. Введение здесь рассказа об Агандеке вполне уместно, поскольку он широко используется затем в ходе поэмы и в какой-то мере предопределяет развязку.

"Фингал, о муж битвы! - молвил Карил, - рано ты начал свершать бранные подвиги. Лохлин был истреблен твоим гневом, когда состязалась младость твоя с красотою дев. Они улыбались дивно цветущему лику героя, но длани его уже сеяли смерть. Был он силен, как воды Лоры. Воины его стремились за ним, как тысяча ревущих потоков. Они пленили в бою короля Лохлина, но затем возвратили на его корабли. Надменное сердце его раздулось гордыней, и юноши смерть он замыслил во мраке своей души. Ибо никто доселе, кроме Фингала, не мог пересилить могучего Старно.*

* Старно был отцом Сварана, а также Агандеки. Яростный и жестокий нрав его отмечается и в других поэмах, относящихся к этому времени.

Он сидел в чертоге своих пиров в лесном краю Лохлина. Он позвал седовласого Снивана, что часто песнь заводил, приближаясь к кругу Лодыг когда камень власти воплю его внимал, и менялся исход сраженья на поле доблести.*

* В этом отрывке несомненно речь идет о верованиях, распространенных в Лохлине, а упоминаемый здесь камень власти был изображением некоего скандинавского божества.

"Ступай, седовласый Сниван, - молвил Старно, - на морем объятые скалы Ардвена. Скажи Фингалу, королю пустыни, достойнейшему средь тысяч его, скажи, что даю я ему свою дочь, любезнейшую из дев, вздымавших когда-либо снежную грудь. Ее руки белы, как волн моих пена. Ее душа благородна и кротка. Да придет он с храбрейшими своими героями к дочери чертога потаенного".

Сниван достиг ветреных холмов Альбиона, и белокурый Фингал по плыл с ним. Воспламененное сердце его летело пред ним, когда он несся по зыбучим волнам севера.

"Добро пожаловать, - промолвил смуглоликий Старно, - добро пожаловать, король скалистого Морвена, и вы, герои могучие, чада одинокого острова! Будете вы три дня пировать в моих чертогах и три дня стрелять моих вепрей, дабы молва о вас достигла девы, в потаенном чертоге сокрытой".

Король снегов * замыслил их гибель и задал пиршество чаш. Фингад опасался врага и не снял стальных доспехов. Испугались помощники смерти и сокрылись от очей героя. Веселья буйного глас раздался. Настроены трепетно-радостные арфы. Барды воспевают битвы героев и высокогрудых красавиц. Был там и Уллин, бард Фингала, сладостный глас холма Коны. Он славил дочь снегов и высокородного вождя Морвена.** Дочь снегов услыхала его и вышла из чертога вздохов своих потаенных. Во всей красе явилась она, словно луна из-за восточного облака. Как свет, сияла прелесть ее. Как музыка песен, звучали ее шаги. Она увидала юношу и полюбила его. О нем вздыхала украдкой ее душа. Голубые очи тайно обращались к нему, и она благословляла вождя Морвена.

* Старно поэтически назван здесь королем снегов из-за обилия снега, выпадающего в его владениях.

** В старину, по-видимому, все северо-западное побережье Шотландии называлось именем Morven, что означает гряду очень высоких холмов.

Третий день воссиял всеми лучами над лесом вепрей. Вперед устремились мрачный челом Старно и Фингал, властитель щитов. Полдня они вместе охотились, и копье Фингала обагрилось кровью на Гормале.*

* Гормал - название холма в Лохлине в окрестностях дворца Старно.

И вот тогда пришла дочь Старно, ее голубые очи были полны слез, и голосом полным любви сказала она королю Морвена.

"Фингал, высокородный вождь, не доверяй горделивому сердцу Старно. В том лесу сокрыл он своих вождей, берегись же леса погибели. Но помни, сын холма, помни Агандеку, спаси меня от гнева отцовского, король ветряного Морвена!"

Юноша бесстрашно пошел вперед, рядом с ним - герои его. Помощники смерти пали под дланью его, и Гормал вокруг отзывался эхом.

Пред чертогами Старно сошлись сыны охоты. Мрачнее тучи было челе короля. Его глаза - метеоры ночные. "Приведите, - вскричал он, - Агандеку к любезному ей королю Морвена. Десница его запятнана кровью моего народа, и не напрасны были речи ее".

Она пришла, и глаза ее были красны от слез. Она пришла, и развевались кудри ее, как смоль черные. Белая грудь вздымалась от вздохов, словно пена многоводного Лубара. Старно пронзил ее тело булатом. Пала она, словно снег, что свергается с утесов Ронана, когда леса безмолвны и эхо разносится по долине.

Тогда Фингал взглянул на вождей своих доблестных, вожди его доблестные взялись за оружие. Взревела грозная битва, и Лохлин бежал или гибнул. Бледную деву с волосами, как смоль черными, сокрыл Фингал на быстром своем корабле. На Ардвене высится могила Агандеки, и море ревет вокруг ее сумрачного жилища".

"Благословенна будь душа ее, - молвил Кухулин, - и благословенны будьте уста песен. Могуча была юность Фингала, и могуча его десница в преклонные годы. Лохлин снова падет пред королем гулкозвучного Морвена. Яви свой лик из-за туч, о луна! Озари паруса его белые на волнах ночных. И если некий могучий небесный дух* восседает на той низко парящей туче, отврати от скал корабли его темные, ты, всадник бури!"

* Это единственное место в поэме, которому можно приписать религиозный смысл. Но обращение Кухулина к этому духу содержит сомнение, и поэтому трудно определить, что подразумевает герой: высшее ли существо или духов погибших воинов, которые, как считалось в те времена, управляли бурями и перелетали на порывах ветра из одной страны в другую.

Так говорил Кухулин под рокот потока горного, когда Калмар взошел на холм, раненый сын Маты. С поля пришел он, весь окровавленный. Он опирался на копье согбенное. Ослабела десница битвы, но сильна душа героя!

"Добро пожаловать, сын Маты, - промолвил Коннал, - добро пожаловать к друзьям! Почему прерывистый вздох исторгся из груди того, кто вовеки не ведал страха?"

"И вовеки, Коннал, не устрашится он, булата острого вождь. Душа моя расцветает в опасности и ликует в грохоте битвы. Я из стального племени, и предки мои вовек не ведали страха.

Кормар был первым в моем роду. Он мерялся силами с бурными волнами. Челн его черный бороздил океан и носился на крыльях ветра. Некий дух однажды возмутил ночь. Вздымается море и грохочут скалы. Ветры гонят вдаль облака. Молния мчится на огненных крыльях. Устрашился он и пристал к земле, а потом устыдился страха. Он ринулся снова в волны на поиски сына ветра. Трое юношей правили скачущим судном; он стоял с обнаженным мечом. И когда проносился мимо низко парящий призрак, он ухватил его косматую голову и погрузил свой булат в темное чрево. Сын ветра покинул зыби воздушные. Луна и звезды вернулись.