Джеймс Макферсон - Поэмы Оссиана

В целом Лохлинском крае не нашлось героя, что не сдался бы Тренмору. И ходила по кругу чаша веселья под песни хвалы королю Морвена, тому, кто пришел по волнам, первому из мужей могучих.

Когда же настало хмурое утро четвертое, герой спустил ладью свою на воду и, бродя по безмолвному берегу, ожидал шумливого ветра. Ибо он слышал громкий ропот его порывов в дальней дубраве.

Облеченный в стальные доспехи, явился ему сын лесистого Гормала. Алели ланиты его, золотились кудри. Кожа бела, словно Морвена снег. С кроткой улыбкой он обращал голубые очи, говоря королю мечей:

"Останься, Тренмор, останься, ты, из мужей первый, не победил ты еще сына Лонвала. Меч мой часто встречал отважных. И стережется благоразумный мощи моего лука".

"Златокудрый юноша, - Тренмор ответил, - я не стану биться с сыном Лонвала. Слаба еще десница твоя, солнечный луч красоты. Удались к темно-бурым ланям Гормала".

"Но я удалюсь, - ответствовал юный, - только с оружием Тренмора, звуком славы своей упиваясь. Девы, улыбки даря, соберутся вокруг того, кому покорился Тренмор. Они начнут испускать вздохи любви и восхищаться длиной твоего копья, когда пронесу я его среди тысяч, вздымая к солнцу блестящее острие".

"Вовеки тебе не носить копья моего, - молвил в гневе король Морщена. Твоя мать найдет побелевшее тело твое на берегу гулкозвучного Гормала и, взор устремив над синеющей глубью, узрит паруса того, кто убил ее сына ".

"Я не стану вздымать копья, - ответствовал юноша, - десница моя еще не окрепла с годами. Но пернатой стрелой научился я поражать врага вдалеке. Сбрось же тяжесть стальной брони, ибо Тренмор кругом весь окован. Я первый слагаю наземь броню свою. Пронзай же теперь меня стрелой, о король Морвена".

Он узрел, как вздымается грудь ее. То была сестра короля. Она увидала его в чертогах Гормала и полюбила лицо его юное. Копье упадает из длани Тренмора; он склоняет долу зардевшийся лик, ибо дева предстала ему, словно яркий луч, что встречает сынов пещеры, когда снова выходят они на озаренные солнцем поля и опускают глаза ослепленные.

"Вождь открытого ветрам Морвена, - начала снежнорукая дева, - приюти меня на своей быстроходной ладье, удали меня от любви свирепого Корло. Ибо он страшен для Инибаки, как гром в пустыне. Он любит меня в угрюмстве гордыни своей и сотрясает десять тысяч копий",

"Мирный приют обрети, - Тренмор могучий сказал, - за щитом моих предков. Не устрашит меня вождь, хоть он сотрясает десять тысяч копий".

Три дня ожидал он на бреге, и призыв его рога разносился окрест, Он призывал на битву Корло с его гулкозвучных холмов. Но Корло не вышел на битву. Спустился король Лохлина. Он пировал на ревущем бреге и отдал деву Тренмору".

"Король Лохлина, - молвил Фингал, - твоя кровь течет в жилах врага твоего, наши роды встречались в битве, потому что любили прение копий. Но часто они пировали в чертогах, и ходило по кругу веселие чаш. Да озарится лицо твое радостью и слух усладится арфой. Грозный как буря твоих морей, изливал ты доблесть; глас твой гремел, словно глас тысячи ратников, рвущихся в бой. Поставь же завтра по ветру паруса твои белые, брат Агандеки. Светла, как полуденный луч, она сходит в мою печальную душу. Я видел слезы твои по красавице и тебя пощадил в чертогах Старно, когда мой меч обагрялся в сече, а очи лили слезы над девой. Но, быть может, ты хочешь сразиться? Во власти твоей поединок, каким твои предки почтили Тренмора, чтоб смог ты уйти от нас столь же славен, как солнце, сходящее к западу".

"Король племени Морвена, - молвил властитель Лохлинских волн, - Сваран вовеки не станет биться с тобою, первым из тысячи славных героев! Я видел тебя в чертогах Старно, и малым числом годов превосходил ты меня. И я молвил в душе своей: когда же смогу я подъять копье как Фингал благородный? Мы бились с тех пор, о воин, на склоне косматого Малмора; потом принесли меня волны к твоим чертогам, и ты задал пиршество тысячи чаш. Да поведают барды грядущим годам, кто победил в благородном бою на вереске Малмора.

Но немало судов из Лохлина на Лене оставили юных своих бойцов. Забери те суда, король Морвена, и другом Сварану стань. И когда сыны твои приплывут ко мшистым башням Гормала, я задам им пиршество чаш и предложу поединок в долине".

"Ни судов не возьмет Фингал, ни края многих холмов, - так отвечал король. - Мне довольно моей страны, ее лесов и оленей. Взойди на волны свои, благородный друг Агандеки, распусти паруса свои белые навстречу рассветным лучам и возвратись к холмам гулкозвучиого Гормала".

"Да будет благословенна душа твоя, чаш властелин, - промолвил" Сваран со щитом темно-бурым. - В мирную пору ты - ветерок весенний... в пору войны - буря в горах. Вот тебе длань моя дружбы залогом, благородный король Морвена! Пусть твои барды оплачут павших. Пусть Эрин предаст земле сынов Лохлина и воздвигнет во славу им мшистые камни, чтобы севера чада отныне могли созерцать те места, где сражались их предки. А некий охотник промолвит, быть может, опершись на" мшистый могильный холм: "Здесь сражались Фингал и Сваран, герои минувших годов". Так отныне станет он говорить, и наша слава пребудет вечно".

"Сваран, - промолвил король холмов, - славнее нас ныне нет никого. Но мы исчезнем, как сон. Безмолвными станут поля наших битв. Наши могилы сокроются в вереске, и не узнает охотник, где упокоились мы. Звуки наших имен, быть может, останутся в песнях, но сила мышц бесследно исчезнет. Оссиан, Карил и Уллин, вы знали героев, которых ужнет. Поведайте нам о минувших годах. Пусть эта ночь минует в песнях и утро вернется, исполнено радости".

Мы пели пред королями, и пению нашему вторила сотня арф. Просияло лицо Сварана, словно полный месяц в ночи, когда расходятся тучи, и он спокойно сияет посреди небосвода.

И тогда спросил Фингал у Карила, вождя, годами древнего: "Где же сын Семо, король острова туманов? Ужель, метеору смерти подобен, от сокрылся в угрюмой пещере Туры?"

"Кухулин лежит в угрюмой пещере Туры, - ответил Карил, древние годами. - Длань его на мече его мощи. Думы его о проигранных битвах. Скорбен властитель копий, ибо привык он к победам. Он посылает свож меч боевой, чтобы покоился тот на бедре у Фингала. Потому что ты, словно буря пустыни, расточил всех его супостатов. Возьми, о Фингал, сей меч героя, ибо рассеялась слава его, как туман, гонимый шумливым, ветром долины".

"Нет, - ответил король, - Фингал вовеки не примет его меча. Могучая десница его в бою, так скажи ты ему, что слава его не померкнет вовеки. Многим случалось терпеть поражение в битве, но они воссияли потом, словно солнце небесное.

О Сваран, король гулкозвучных лесов, не печалься напрасно. Побежденные, если отважны они, обретают славу. Они, словно солнце, что прячет свой лик в полуденной туче, но вскоре вновь озирает вереницу злачных холмов.