Кристофер Марло - Тамерлан великий

Не я ли крепость Вены обстрелял

Так, что ее валы пустились в пляс,

Как будто бы заколебалась вдруг

Земли и неба вековая ось?

Ты помнишь дротиков железный ливень,

Гром выстрелов и сталь пернатых стрел,

Так густо падавших на горожан,

Что ты, тогда еще лишь Пфальцский граф,

С Богемским князем, с герцогом Австрийским,

Послали мне гонцов, чтоб на коленях

Униженно о мире умолять?

Ты помнишь, как перед моим шатром

Возы поставил золотых монет,

Где вычеканен царственный орел,

В когтях несущий громовержца стрелы?

И, помня это, хочешь ты войны?

Сигизмунд

Да, Вена вам сдалась, и там был я,

Тогда - пфальцграф, теперь - король мадьяров.

Мы не могли не сдаться вам. Но ныне,

Оркан, взгляни на воинство мое,

Что на равнине здесь расположилось:

Его единым взором не окинешь,

Оно как аравийские пески,

Когда глядишь с багдадской башни вниз,

Как океан пред взорами того,

Кто смотрит вдаль со снежных Апеннин!

Так неужели я паду так низко,

Что ныне заключу с тобой союз?

Газелл

Дозвольте мне прервать ваш спор, владыки:

Мы не за тем из Турции пришли,

Чтобы вступить с мадьярами в сраженье.

Обеим сторонам важнее мир!

Фредерик

Нас из Европы та же цель ведет.

Но, если вы желаете войны

Палатки свернуты, полки в строю:

Мы выступим, не дав вам сделать шаг.

Оркан

Готовы мы. Но если Сигизмунд

Пришел как друг, и слово держит он

Вот меч его: мы подтверждаем мир

На тех условиях, что намечали

Согласно предложению послов.

Сигизмунд

Я вкладываю меч в ножны. Дай руку;

Не обнажу его против тебя,

Не трону и союзников твоих;

Покуда жив, с тобою я в союзе.

Оркан

Пусть Сигизмунд обет свой подтвердит

Пред небесами и своим Христом.

Сигизмунд

Перед творцом, нам даровавшим жизнь,

Пред сыном господа и приснодевы,

Я, Сигизмунд, торжественно клянусь,

Что свой обет вовеки не нарушу.

Оркан

Перед пророком нашим Магометом,

Чей глас в святом коране нам звучит,

Чье благостное тело вместе с гробом

Над Меккою священной воспарило,

Клянусь, что не нарушу договор!

Его сейчас должны скрепить мы оба

Собственноручной подписью и клятвой,

И каждый пусть такой получит свиток,

В котором наш союз запечатлен.

Отныне, Сигизмунд, коль так случится,

Что на тебя осмелится напасть

Какой-нибудь властитель христианский,

Пошли тотчас мне весть, и я, Оркан,

Дунайский договор наш подтвержу,

И враг, дрожа, велит трубить отход:

Так всем народам в мире страшен я!

Сигизмунд

А если на тебя напасть решится

Какой-нибудь языческий владыка,

Знай: Сигизмунд пошлет тебе на помощь

Сто тысяч всадников, в бою отважных,

Державы нашей силу и оплот.

Оркан

Благодарю, но в грозный час войны

Малоазийцы, африканцы, греки

Идут за мной под барабанный бой.

Друзья, сейчас давайте пировать!

Я в Анатолию и Трапезунд

Отборные полки свои пошлю

И возвещу поход на Тамерлана.

Друг Сигизмунд, мадьярские князья!

Сегодня мы повеселимся вместе,

А завтра двинемся в обратный путь.

Уходят.

СЦЕНА 2

Входят Калапин и Альмеда - его тюремщик.

Калапин

Почтеннейший Альмеда, пожалей

Ты Калапина, сына Баязида:

Рожденный стать владыкою Востока,

У Тамерлана он живет в плену.

Альмеда

Мне жаль тебя, и я тебе желаю

Освобождения, но Тамерлан,

Владыка мой, чей смертоносен гнев,

Твоей свободе здесь кладет предел.

Калапин

О, если б мог я выразить в словах

Хоть часть того, что выполню на деле,

Ты согласился бы уйти со мной.

Альмеда

Нет, ни за что! Об этом не проси.

Калапин

Но выслушай, достойнейший Альмеда...

Альмеда

О господин, прошу тебя, молчи!

Калапин

Через Каир бежит...

Альмеда

Ни слова о побеге, господин!

Калапин

Дай досказать мне, добрый мой Альмеда.

Альмеда

Досказывай, хотя все это зря.

Калапин

Через Каир бежит к Александрии

Река Дарот. Турецкая галера

Из флота моего там ждет меня.

Приняв обоих нас к себе на борт,

Она немедленно поднимет парус

И, моря Средиземного достигнув,

Пройдя меж Кипром и скалистым Критом,

Нас принесет к моей родной земле.

Ты там увидишь, как толпа царей

Меня коленопреклоненно встретит,

Приветствуя мое освобожденье.

Любую из корон их золотых

Бери себе, она твоя отныне!

Дарю тебе я тысячу галер

С рабами христианскими на веслах:

От берегов Испании они

С той стороны пролива приведут

Наполненные золотом суда.

Прислуживать тебе гречанки будут,

Искусные и в танцах и в любви,

Божественно прекрасные, как Ио

Иль та, кого любил Пигмалион.

Нагие негры повлекут тебя

По городу в роскошной колеснице,

И лягут на твоем пути ковры,

И камни стен украсятся шелками,

Чтоб радовать властительный твой взор.

Твои паши в пурпурных одеяньях

Пред колесницей будут гарцевать,

И под ноги тебе они расстелют

Златой ковер, весь в дорогих каменьях,

Сверкающий, как дивный свод небес

В полночные часы, когда от нас

Спускается в край антиподов Феб...

Всего не в силах перечислить я.

Альмеда

А далеко ль галера, говоришь?

Калапин

Шагов пятьсот, почтеннейший Альмеда.

Альмеда

А если выследят твою галеру?

Калапин

В ущелье, меж береговым холмом

И низко нависающей скалою,

Она стоит, свернувши паруса,

Сокрытая от любопытных взоров.

Альмеда

Отлично. Но скажи, господин, ежели я отпущу тебя, сдержишь ли ты слово? Стану ли я царем в награду за мои старанья?

Калапин

Клянусь тебе турецкою державой,

Десницей Магомета я клянусь,

Получишь царство, станешь равен мне!

Альмеда

А я, Альмеда, тоже клятву дам:

Назначенный великим Тамерланом,

Я, тень твоя и неусыпный страж

Так ныне звание мое гласит,

Берусь тебя к галере проводить,

И пусть за нами он пошлет погоню,

Пусть отрядит хотя бы целый полк

Умру, но Калапина не предам!

Калапин

Благодарю тебя, мой друг Альмеда!

Не будем мешкать; время гонит нас.

Альмеда

Когда прикажешь. Твой слуга готов.

Калапин

Вперед! Прощай, проклятый Тамерлан!

Я отомщу тебе за смерть отца!

Уходят.

СЦЕНА 3

Входят Тамерлан, Зенократа и три их сына - Халиф,

Амир и Целебин - в сопровождении барабанщиков и

трубачей.

Тамерлан

Теперь, о Зенократа, око мира,

Лучами озаряющая звезды,

Ты, чей бодрящий взор пронзает мрак,

Хрустальную красу ему даруя,

Теперь в Ларисской отдохни долине,

Где Турция смыкается с Египтом,

Средь сыновей твоих, царей грядущих

И повелителей больших держав.

Зенократа

Когда, любимый, ты оставишь меч