Робер Мерль - Смерть - мое ремесло

Он резко остановился и окинул меня взглядом.

- Откуда ты знаешь, что четыре метра?

- Я входил в воду.

- И других повреждений нет?

- Нет, господин полковник.

Он снова зашагал по комнате.

- Не так плохо, как я думал.

Он остановился и почесал трубкой у себя за ухом.

- Так, значит, ты полез в воду?

- Так точно, господин полковник.

Он одобрительно посмотрел на меня.

- Ну, скажу тебе, ты первый, кому это пришло в голову!

Он сел и вытянул перед собой ноги.

- А еще?

- Еще, господин полковник, надо будет дренажировать оба нижних луга. Ну а остальные три - эти достаточно будет просто очистить от грязи и засыпать там ямы.

- А ты справишься сам с ремонтом конюшни и дома?

- Так точно, господин полковник...

Помолчав, он поднялся, прислонился к камину и сказал:

- Слушай же хорошенько, что я тебе скажу.

- Слушаю, господин полковник.

- Несколько лошадей - для меня это мелочь. Это не идет в счет. Важно другое...

Он сделал паузу, расставил ноги и торжественно произнес:

- ...Важно, чтобы частица немецкой земли не оставалась заброшенной, чтобы она могла обеспечить существование немецкой семьи. Понятно?

Я ответил не сразу, так как меня поразило слово "семья". Ведь речь шла о том, чтобы поручить ферму мне.

Он переспросил с нетерпением:

- Ты понял меня?

Я ответил:

- Так точно, господин полковник.

- Вот и хорошо. Завтра же приступишь к делу. Георг даст тебе людей и все необходимое. Итак, договорились?

- Так точно, господин полковник.

- Вот и хорошо. Но запомни! Как только ты устроишься на этом болоте больше ни пфеннига! Даже если ты будешь подыхать с голоду - ни пфеннига! Что бы ни произошло - ни пфеннига!

Мне понадобился целый год, чтобы сделать все, что я наметил. Даже в армии мне никогда не приходилось так тяжело. Я жил в невероятно трудных условиях и еще раз убедился в том, что отметил в бытность мою в Курляндии: привыкнуть можно и к жаре, и к холоду, но к грязи - никогда.

С плотиной пришлось повозиться. Едва я заделывал ее в одном месте, как она прорывалась в другом. К тому же начиная с октября грозы не прекращались. Весь день мы работали, стоя в воде, а сверху нас хлестал дождь. Только ночью нам удавалось обсохнуть. Мы спали в доме на каменных плитах, завернувшись в лошадиные попоны. Крышу мы починили, но тяга в камине была очень плохая, и нам оставалось на выбор - либо дрожать от холода, либо задыхаться в дыму. И все же постепенно мы укрепляли плотину. Но скоро я понял, что она не очень-то надежна и за ней всегда придется тщательно следить.

Мои помощники доставляли мне много хлопот. Они жаловались, что я очень круто обращаюсь с ними. Я попросил фон Иезерица для острастки выгнать одного, и после этого у меня все пошло как по маслу. Правда, один из них, тот, кого мне дали взамен, заболел воспалением легких и тоже вынужден был уйти, а самого меня несколько дней выматывал сильный приступ малярии. Дважды меня чуть не засосало в болоте.

Наконец наступил день, когда я мог пойти к фон Иезерицу и сказать ему, что ферма приведена в порядок. У двери его кабинета я встретил старого Вильгельма. Он дружески помахал мне рукой, и это так меня поразило, что я даже не ответил на его приветствие. Старый Вильгельм был фермером фон Иезерица. Фермеры относились к конюхам свысока и считали ниже своего достоинства разговаривать с ними.

Фон Иезерица я нашел в его любимом кресле. Вытянув перед собой ноги в высоких сапогах, он, развалясь, лежал со своей длинной трубкой в руке. По правую руку от него на низком столике темного дерева стояли в ряд шесть кружек пива и шесть стопок водки.

- Я кончил, господин полковник.

- Хорошо! - воскликнул фон Иезериц и взял стопку.

Поднявшись, он поднес ее мне. Я сказал: "Благодарю вас, господин полковник". Он тоже взял себе стопку, одним духом осушил ее и запил кружкой пива. Выпив водку, я поставил стопку на столик, но пива фон Иезериц мне не предложил.

- Итак, - сказал он, обтирая губы рукавом, - ты кончил?

- Так точно, господин полковник.

Он посмотрел на меня, лицо его сморщилось и приняло хитрое выражение.

- Нет, нет, - проговорил он наконец, потирая тыльной стороной ладони свой лошадиный подбородок, - нет, ты не кончил, тебе надо сделать еще кое-что.

- Что же, господин полковник?

В глазах его заиграли веселые искорки.

- Итак, ты кончил, не так ли? Дом готов, и ты можешь устраиваться.

- Так точно, господин полковник.

- У тебя нет ни мебели, ни простынь, ни посуды, и ты все же хочешь переезжать? Держу пари, ты и не подумал об этом.

- Никак нет, господин полковник.

- Вот видишь, ты не все сделал.

Он погладил подбородок и засмеялся.

- Придется все это приобрести. У тебя, конечно, есть деньги?

- Никак нет, господин полковник.

- Что? Что? - произнес он удивленно. - Нет денег? Нет денег? Но ведь это никуда не годится, дружок. Совсем не годится. Чтобы приобрести мебель, нужны деньги, не так ли?

- Денег у меня нет, господин полковник.

- Нет денег! - воскликнул он, покачивая головой. - Жаль, жаль! Нет денег - нет мебели! Все совершенно ясно! А нет мебели - нет и фермы!

Он посмотрел на меня, взгляд его на мгновение стал жестким, затем в глазах снова заиграли веселые искорки, и мне стало не по себе.

- Я могу спать и на полу, завернувшись в попону, господин полковник.

- Что? - сказал он с усмешкой. - Я, полковник барон фон Иезериц, допущу, чтобы мой фермер спал на каменном полу! Нет, нет, дружок. Нет мебели - нет и фермы! Ясно?

Он кинул на меня хитрый взгляд и продолжал:

- Итак, ты видишь, не все кончено. Остается сделать еще кое-что. - Что же, господин полковник?

Он наклонился, взял стопку водки, выпил, поставил стопку на стол, схватил кружку пива и одним духом опорожнил ее. Потом он прищелкнул языком, глаза его заискрились, и он сказал:

- Жениться.

Я пробормотал с дрожью в голосе:

- Но, господин полковник, я совсем не хочу жениться.

Лицо его сразу же стало суровым.

- Что? - воскликнул он. - Ты не хочешь жениться? Какая наглость! Хочешь быть фермером и не хочешь жениться? Ты что о себе воображаешь?

- Простите, господин полковник, я не хочу жениться...

- Что? - закричал он и поднял руку к небу. - Сказать это мне! Мне! Сказать мне, офицеру, "нет"! Мне, вытащившему тебя из дерьма!

Он вперил в меня свой пронизывающий взгляд.

- Ты случайно не болен?

- Никак нет, господин полковник.

- Черт возьми, ты случайно не один из этих...

Я торопливо ответил:

- Никак нет, господин полковник.

Он внезапно взревел:

- Тогда почему же?

Я молчал... Он внимательно, изучающе смотрел на меня, потом снова почесал трубкой за ухом.

- Ты вообще-то нормальный мужчина или нет?

Я молча смотрел на него.

- Я хочу сказать, ты не выхолощен, надеюсь? У тебя все в порядке?