Анри Мишо - В стране магии

Мало-помалу лицо уступает, поддается.

Палач собирается с силами, упирается, начинает глубже дышать.

И, наконец, срывает лицо.

Если процедура проходит успешно, все отслаивается сразу: лоб, глаза, щеки, как если бы лицо смыли какой-то чудовищной разъедающей губкой.

Густая, темная кровь вытекает из открывшихся пор.

На следующий день образуется огромный круглый сгусток, внушающий ужас.

Кому довелось это увидеть - запомнит надолго. На то и кошмарные сны, чтобы такое не забывалось.

Если преступник оказывается слишком крепким и процедура проходит неудачно, удается сорвать только глаза и нос. Что уже немало, поскольку операция эта целиком магическая и палач не имеет права прикасаться к срываемому лицу.

*

Подсудимого ставят в центр абсолютно пустого с виду амфитеатра и приступают к допросу. Магически. В зале - полная тишина, но он-то слышит, как вокруг пульсирует вопрос.

Отражаясь от стен амфитеатра, вопрос возвращается к нему снова и снова, ударяет, обрушивается на голову, как рухнувший дом.

Под давлением этих волн, которые подминают его, словно череда стихийных бедствий, он теряет способность сопротивляться и сознаётся в своем преступлении. Просто не может не сознаться.

Оглушенный, измочаленный, с раскалывающейся головой и таким звоном в ушах, будто его терзали сто тысяч прокуроров, он покидает амфитеатр, в котором все это время стояла полная тишина.

*

Ни Неронов, ни Жилей де Рецев в этой стране не встретишь . Им бы просто не хватило времени созреть.

Существует постоянный совет, который отвечает за выявление пробуждающихся темных сил.

Проводится расследование. Иногда доходит даже до составления "Гороскопа угасших звезд".

Такой гороскоп почти всегда свидетельствует против обвиняемого. В этом случае за его составлением следует удар по тормозам (магический).

Человек падает. Не понимая, что с ним происходит, он хватается то за голову, то за живот, за подчревную область, за бедра и плечи; он кричит, мучается, доходит до грани отчаяния, и все потому, что у него только что отобрали его самого .

Неописуемый и нестерпимый ужас. Как правило, в течение трех следующих часов происходит самоубийство.

*

На стене - живая кровавая или гноящаяся человеческая рана, рана мага, который перенес ее на стену. Для чего? Для самобичевания: так она доставит ему больше мучений, ведь на собственном теле он бы, сам того не желая, тут же ее залечил, поскольку чудотворная сила - естественная часть его существа и срабатывает непроизвольно.

А на стене рана может не заживать долго. Они часто прибегают к этому средству.

С ужасом и дурнотой замечаешь, как на пустынных стенах болят такие вот странные раны.

*

Они начинают больше ценить человека, когда он умрет. Только освободившись от всех заморочек, от своей стройплощадки (то есть тела), человек наконец становится самим собой, утверждают они.

Все выдающиеся произведения во все времена были созданы покойниками. Но надо торопиться. Спустя десяток лет после смерти (для особо сильных натур через восемнадцать-двадцать лет) мертвец угасает. Дело чести для мага продержаться как можно дольше. Но законы разложения действуют настойчиво и неуклонно. В конце концов потусторонние ветра обретают власть над умершим, и тогда остается ждать великих свершений от более свежих покойников.

Но не все обладают магической силой. Встречаются покойники запутавшиеся, больные. Некоторые теряют рассудок. Тогда прибегают к услугам Мертвецкой психиатрической помощи. Специалисты помогают несчастным справиться с проблемами, вызванными их смертью.

Эта профессия требует большого чувства такта.

*

"Отцу трех тигров не разрешается выходить по ночам. Он обязан постоянно носить перчатки, не имеет права прыгать, бегать, выходить на улицу вечером или днем, разрешено выходить только утром". (Считается, что утром он не сможет разыскать своих сыновей, которым иначе обязательно сообщил бы адреса тех, кого хочет видеть съеденными.) Так гласит предписание из самых древних, но за ним, по всей видимости, скрывается не магия, а в основном предрассудки.

Тем не менее если отцу все-таки удается сообщить детям адрес намеченной жертвы, то можно считать, что она уже в пасти у тигра, если только не переедет в тот же вечер в другое место. Но люди полагаются на авось. Они тешат себя надеждой, что адрес окажется неверным и все случится не с ними, а с соседом.

Так, мудро поразмыслив, человек остается дома, и добыча голодному тигру обеспечена.

*

Учредитель траура является по заявлению о смерти и, как предписывает ему профессиональный долг, навевает тоску и мрачность магическими трупными пятнами и прахом. После его ухода повсюду - черви, гниль и такая гнетущая безнадежность, что родным и близким только и остается, что плакать от горя и бессилия.

Этот мудрый способ и профессия учредителя траура были введены в действие для того, чтобы сделать скорбь неподдельной, чтобы близким покойного не приходилось искусственно принимать удрученный вид. И они действительно страдают, причем так тяжко, что начинают бессердечно подбадривать друг друга: "Всего-то два дня потерпеть, давайте мужаться, недолго осталось".

И в самом деле, через два дня вновь приглашают учредителя траура, который своим обаянием прогоняет тьму и безысходность, им же самим по долгу службы установленные, и утешившаяся семья возвращается в нормальное состояние.

*

Против ассэзов, которые слишком часто приближаются к их границам, они применяют эскадроны воды. Других мер после этого не требуется, можно считать, что с вражескими пирогами покончено.

Мелкие суденышки и даже суда побольше, если они недостаточно крепкие, разносит вдребезги.

Отличие этих волн от обычных в том, что обычные, даже при сильном ветре, только и могут что бесцельно бушевать, а эти решительно вздымаются и обрушиваются всей тяжестью прямо в лодки, заливают их, опрокидывают и разносят в щепки.

Впрочем, даже если бы лодки оставались в целости, ужас и так сделал бы свое дело. Люди думают - да и как об этом не думать? - что из глубин вот-вот появится огромное чудовище и покончит с ними.

*

Устроить навес, потолок им ничего не стоит. Однажды во время чудовищного ливня, одного из тех невероятных атмосферных явлений, какие случаются только здесь да в тропиках, я видел человека, сидящего в чистом поле недалеко от дороги: он был совершенно сух, а капли дождя постукивали непонятно обо что на высоте метра от его головы и растекались в стороны, как если бы над ним был добротный навес, хотя навеса не было и в помине.

Я не хотел его отвлекать и пошел дальше своей дорогой. Мы с ним были знакомы, но я не сказал ему ни слова, и он мне тоже. Ни тогда, ни потом. И мне кажется, что с этого дня здешние жители стали лучше ко мне относиться. Мои постоянные вопросы их временами ужасно раздражали.