Фарли Моуэт - Проклятие могилы викинга

Из груды шкур высунулась рыжая всклокоченная голова Питъюка.

- Где мылся? - озадаченно спросил он. - Зачем?

- Сбежал он, дурак ты! - сердито крикнул Джейми. - Эуэсин! Вставай!

Все трое мальчишек торопливо натянули меховые чулки и мокасины, кинулись к берегу замерзшего озера. Сомнений не было. Поверх следа, который оставили накануне их сани, они ясно различили след саней Зэбэдиса.

- Скорей, - требовал Джейми, - давайте запрягать! Может, мы его догоним.

Эуэсин внимательно разглядывал след.

- Нет, Джейми, - спокойно ответил он. - Зэбэдис уехал давно. А даже если мы его поймаем, как заставим ехать назад?

Джейми был взбешен.

- Это все ты! - обрушился он на Питъюка. - Ты и твои дурацкие байки. Напугал его до смерти, вот он и удрал. Ну, как мы теперь найдем дорогу? И как... - лицо у него стало совсем растерянное, - как теперь отделаться от Анджелины?

- Я так не хотел, Джейми, - довольно кротко ответил Питъюк, - не знал, что он так боялся. Хотел от Анджелина его отогнать. Пускай от нее отставал...

- Это правда, - перебил Эуэсин. - И Питъюк еще не все знает. Я не хотел вам обоим говорить. Ты бы разозлился на Анджелину, а Питъюк сцепился бы с Зэбэдисом. Два дня назад, когда он укатил так далеко вперед, он кое-что сказал Анджелине. Он не так уж и виноват. Он молодой, хотел жениться, а та девушка умерла весной в эпидемию. Ну, вот он и хотел взять Анджелину в жены. А когда она отказалась, он, может, и не захотел нам больше помогать. В общем, хорошо, что он уехал. Если бы вы сказали, чтоб она возвращалась с ним, мне пришлось бы самому везти ее домой.

- Жалко, я не продырявил ему башка! - вскипел Питъюк. Потом по лицу его расплылась улыбка. - Он, верно, думал, я стрелял, как Кейкуми. Сейчас буду рассказывать... - И Он описал им представление, которое разыграл ночью на страх Зэбэдису.

Эуэсин посмеялся, и даже Джейми не выдержал, улыбнулся. Но тотчас опять помрачнел.

- Да, вам хорошо веселиться, а ведь он нас без ножа зарезал. Повесил нам на шею Анджелину, и как ехать отсюда до тундры, мы совсем не знаем.

- Как ехать? Почему не знаем? - возмутился Питъюк. - Не бойся. Тот рассказ я сказал, все правда. Много раз его слыхал. Кейкуми этот дорога шел. Пойдем на восток, там Озеро Мертвых. За ним еще один озеро, элдели его зовут Нюэлтин-туа, а потом на Север. Я дорога легко найду.

Пока они все это обсуждали, подошла Анджелина и заговорила прямо с Джейми:

- Мне тоже очень жаль, Джейми. Я никому не хотела доставлять хлопот, никому бы не сказала про Зэбэдиса, только брату. Если хочешь, чтоб я вернулась, я пойду домой одна, на лыжах. А еду возьму в заплечном мешке, на дорогу хватит.

Джейми чуть было не хлестнул ее злым словом, но, увидев, что в темных глазах девушки блеснули слезы, прикусил язык.

- Понимаешь, - смущенно сказал он, - по-моему, не дело брать тебя в тундру. Там может быть здорово труд - но. Но, конечно, нельзя тебе возвращаться одной к Танаутскому озеру, так что, выходит, надо тебе ехать с нами.

Когда Джейми умолк, Эуэсин и Питъюк заулыбались. Эуэсин - оттого, что все уладилось, а Питъюк - просто от счастья. Час спустя они дружно сидели вокруг костра, завтракали овсяной кашей, пресными лепешками и чаем. Так хорошо и весело им давно уже не было.

Снимались с лагеря на этот раз особенно бодро и деловито. Перераспределили груз, кое-что из нетяжелого снаряжения перетащили с длинных саней Питъюка на нарты, а на его сани поверх всего остального привязали каноэ, причем вложили одно в другое и сняли с них банки. Решено было, что упряжкой Питъюка будет править Анджелина, а Питъюк пойдет впереди всех на лыжах - будет прокладывать путь.

Собакам словно тоже прибавилось сил. Они сразу пошли ходко и скоро поравнялись с каменистым островком посреди озера. На вершине островка торчали двумя остроконечными пирамидками серые шесты, точно каркасы двух вигвамов. Эуэсин прикрикнул на своих собак; они побежали быстрей, пошли вровень с санями Джейми.

- Старые могилы чипеуэев, - сказал Эуэсин, кивнув в сторону "вигвамов". - Видно, Питъюк не сказки рассказывал.

Озеро Мертвых оказалось невелико. Через час они достигли уже того места, где брала начало покрытая в эту пору льдом речушка. Полчаса они мчались по ней, как вдруг перед ними до самого горизонта распахнулось огромное ледяное поле.

Сани и нарты остановились. Четверо путешественников, стоя рядом, смотрели на необъятные просторы Нюэлтин-туа. На юге серая ледяная пустыня переходила в бесчисленные, поросшие лесом острова. На севере тоже виднелось множество островов, но голых, без единого деревца. Черные, крутолобые, они горбились на льду, точно спины спящих мастодонтов.

- Вон там начинается мой страна, - гордо сказал Питъюк, указывая на север.

- Поехали, - заторопил Джейми. - Поглядите на небо. Если пурга застанет нас на открытом месте, нам несдобровать.

По белесому небу неслись белые длинные космы облаков, точно косяк серебристой сельди, а за ними на востоке вспухали зловещие черные тучи.

- Пожалуй, сильная пурга будет, - сказал Эуэсин. - Лучше нам не уходить далеко от берега.

Все согласились, что это самое разумное; они двинулись вдоль берега большого залива, который вытянулся к северу, упираясь в цепь безлесных холмов.

Скоро поднялся ветер, взметнул и погнал перед ними сухой снег. Небо быстро темнело. К полудню его сплошь затянуло тучами. Путникам непременно хотелось уйти как можно дальше, пока не началась пурга, и потому на обед они не остановились, а просто на ходу пожевали холодные лепешки. Добрались до края залива, свернули на восток, огибая холмы, и теперь ветер стал дуть им прямо в лицо. Черные тучи разразились не снегом, как они ожидали, внезапно стал хлестать обжигающий холодом ливень.

Упряжки понеслись к берегу, но там почти негде было укрыться. Густые ели и сосновые леса бассейна Пьютхау остались позади, а здесь попадались только одинокие малорослые, искривленные ветром деревца. Кое-как укрыться можно было лишь за расколотыми морозом валунами. И когда удалось наконец поставить палатку, все уже промокли насквозь. Пока они с немалым трудом набрали сучьев и веток для костра, сгустились сумерки, а едва удалось развести огонь, дождь и ветер вновь его погасили, не дав вскипятить воды для чая. Тогда все отказались от напрасных усилий и забрались в палатку, где Анджелина постаралась постелить самые сухие одеяла.

Ночь прошла прескверно, но хотя путникам было холодно и неуютно, они не падали духом. Края палатки бились и хлопали под порывами ветра и потоками дождя, а ребята сидели, тесно прижавшись друг к другу, натянув на плечи меховые одеяла, и, чтоб разогнать тоску, пели. У Анджелины оказался на редкость чистый, звонкий голосок. Брат уговорил ее спеть несколько песен, которым она научилась в школе.