Фарли Моуэт - Проклятие могилы викинга

Эуэсин широко улыбнулся, отер лоб.

- У меня баковый гребец что надо. Еще и меня за пояс заткнет.

- Вот как! - засмеялся Джейми. - Ну, двинулись, друзья, живо. При такой скорости мы завтра будем в Черчилле.

Еще несколько часов они все так же мчались вниз по течению. Стремительные пенистые потоки иногда сменялись маленькими озерками, но даже и в них скорость течения была две-три мили в час. К середине дня ребята начали уставать, и когда Эуэсин уловил, что рев впереди становится басовитей, грозней, он круто свернул к берегу, и вторая лодка пошла за ним - все обрадовались случаю передохнуть.

Оказалось, что причалили они как раз вовремя.

Когда ребята вскарабкались на берег, чтобы размяться, они увидели впереди чудовищный водопад; по сравнению с ним все прежние пороги были легкой рябью на мирном ручейке.

До сих пор Большая река только еще играла с ними. Теперь она показала зубы. Впереди, сколько хватал глаз, воды было не видно - одна лишь кипящая пена, из которой там и сям торчали темные лоснящиеся валуны. Казалось, река выплеснулась из своего русла, и, точно взбесясь, мчится на восток по круто уходящему вниз склону.

От недавнего радостного возбуждения не осталось и следа.

- Это уже не порог, - пробормотал Джейми. - Не знаю, как это назвать, но только... только ни на какой лодке там не пройти.

Никто не возразил. Все молча, с испугом глядели на реку.

- Я думаю, может, Оухото верно говорил, - сказал наконец Питъюк. Может, назад идти надо, другой дорога искать.

- Назад нам нельзя, - возразил Эуэсин. - Мы плыли больше пяти часов. А с какой скоростью - забыл? Чтобы вернуться назад, надо тридцать, а то и сорок миль тащить каноэ против течения. На это уйдет много дней, и на такой реке это еще куда опасней, чем плыть вниз по течению.

- Эуэсин верно говорит, назад пути нет, - сказал Джейми. - Надо двигаться дальше... Но как?

- Только одно делать можно, - сказал Питъюк. - Много идти пешком. Места здесь плоский. Не такой, как позади остался. Холмы нет, большой камни нет, ходить легко. Нам нести не много надо. Каноэ, они легкий. Справимся, а?

- По-моему, либо идти пешком, либо оставаться здесь - другого выхода нет, - сказал Джейми. - Только давайте здесь переночуем. На сегодня с меня хватит Большой реки!

Следующий день был из тех, которые запомнились ребятам на всю жизнь. Утро настало серое, пасмурное, в воздухе ни ветерка. Еще задолго до рассвета налетело комарье. И с ним еще один бич тундры - гнус.

Мошкара эта родится в мелких водоворотах на быстрых реках, а на Большой реке таким водоворотам нет числа. Гнус так и роился над стоянкой, облаком окутывал головы ребят. Мошки проникали в каждую дырочку в одежде, а дорвавшись до голого тела, впивались в него - на коже оставалась капелька крови и вздувался волдырь, который нестерпимо зудел.

Едва выбравшись из спальных мешков, путники уже не могли даже развести костер и позавтракать.

- Живей! Живей! - кричал Джейми. - Хватайте поклажу! Надо скорей уносить ноги!

Ни слова не говоря, Эуэсин поднял одно каноэ, Питъюк подхватил другое. Перевернули их вверх дном, вскинули на плечи и рысцой пустились по пропитанным водою мхам. Джейми и Анджелина поспевали за ними по пятам, обвешанные поклажей: тащили свертки, спальные мешки и весла. Захватить все не удалось, за несколькими тюками надо будет вернуться.

Они сбежали, но преследователи не отставали. Туча мошкары разрасталась. Эуэсин и Питъюк должны были обеими руками удерживать каноэ и потому не могли отмахиваться от насекомых, а те садились на лицо, лезли в глаза, забивались в ноздри, в рот. Через полмили поневоле пришлось сбросить каноэ на землю, чтобы отогнать мучителей.

Досталось и Джейми с Анджелиной. Нагнав товарищей, они тоже сбросили поклажу и неистово замахали руками.

- Не могу я! - закричал наконец Джейми. - Надо что-то придумать!

- Раскройте тюки. Достаньте запасные рубашки, - распорядился Эуэсин. Оберните ими голову и лицо. Затяните потуже манжеты. Станет полегче. Надо идти дальше. Может, увидим у реки ивняк, тогда разложим дымовой костер.

- Оставляем каноэ здесь, - прибавил Питъюк приглушенно: он уже обернул голову длинной фланелевой рубахой. - Быстро бежим. Надо находить топливо, пускать большой дым!

Засунув тюки под каноэ, ребята последовали его совету, и скоро уже мчались по равнине, точно за ними гнались бесы.

Измученные, чуть не плача от усталости, они забрели в какую-то долинку, по которой бежал к Большой реке ручеек, и в этом укромном местечке увидели негустой ивняк. С жадностью дикого зверя тянули и рвали ребята зеленые ветки и скоро накидали их целую кучу. Дрожащими руками Эуэсин поднес спичку к сухому мху, который он подсунул под ветки.

Ветки были зеленые, сырые, разгорались медленно и не давали тепла, но не тепла жаждали путники.

Желтый дым клубился над тлеющей кучей и низко повисал в недвижном воздухе. Один за другим ребята кидались в дым и, тут же вынырнув, кашляли, отплевывались, вытирали слезящиеся глаза. На них мигом набрасывался новый рой мошкары и снова загонял их в дым.

Так они промучились несколько часов кряду. То задыхались от дыма, то доходили до неистовства от несчетных укусов. Когда наконец пришло спасение - сильный дождь, а потом и восточный ветер, - все четверо уже выбились из сил.

Таким счастьем было избавиться от гнуса, что они не замечали ни промокшей насквозь одежды, ни холодного восточного ветра и, пока Эуэсин их не поднял, в изнеможении лежали на пропитанных водой мхах.

- Надо возвращаться к каноэ. Если ветер разгуляется, они перевернутся, и все наши пожитки промокнут.

- Пускай льет! Пускай льет! - закричал Джейми. - Это ж надо радоваться дождю! Вот уж не думал! Ладно, Эуэсин, ты прав, как всегда. Пошли.

В тумане, по мокрой тундре побрели они к брошенным каноэ. Пока дождь не кончился, нечего было и думать идти дальше; они забрались под лодки и, мокрые, дрожащие от холода, провели там остаток этого мучительного дня. К вечеру дождь поутих, лишь слегка моросило, и ребята вылезли наружу. Все мышцы у них одеревенели, лица распухли, и они совсем пали духом, но делать было нечего - пришлось тащить каноэ и всю поклажу в укромную долинку. С трудом опять разожгли костер, но огонь был так слаб, что даже чаю не удалось вскипятить; выпили просто по кружке теплой воды. Валясь от усталости, поставили палатку и забрались в нее.

Промокшие, сбившись кучкой, точно едва не утонувшие щенята, они в конце концов задремали, но прежде Питъюк несколько минут что-то бормотал по-эскимосски.

- Ты чего там. Пит? - спросил Джейми.

- Не смейся надо мной, Джейми. Я говорю старый шаманский песня, прошу дух ветра: дуй, дуй, всегда дуй.

- Смеяться над тобой? Послушай, Пит. Скажи мне слова, и я сам тоже запою. Пускай будет любой ураган, только бы не эта мошка!