Роберт Музиль - Афоризмы

Роберт Музиль

Афоризмы

Перевод М. Рудницкого

ЗАМЕТКИ

(17 ноября 1935)

К понятию гения. Не следовало бы говорить: гений на столетие опередил свое время. Людям такое очень неприятно слышать, это заведомо настраивало их против всего гениального. И плодило все новых дураков, укрепляя их в своем самомнении. К тому же это ведь еще и неправда, по меньшей мере отчасти: ибо именно в гениальных личностях воплощается дух их времени - пусть и против их воли, без их ведома. Вероятно, правильней, да и более педагогично было бы говорить, что средний человек на столетие от своего времени отстает.

Новый дух явился? Не так давно подобное утверждение было всего лишь лозунгом отдельных художественных групп; сегодня оно - предмет гордости марширующих масс. Как тут не сказать: дух-то всегда, пусть и во всей своей противоречивости, один и тот же - просто в современниках его у кого больше, у кого меньше!

Герою, дабы проявить себя, позарез нужны злосчастья. Беда и герой столь же неразлучны, как болезнь и жар.

Много говорить о себе считается признаком глупости. Однако человечество весьма своеобразно обходит этот запрет - благодаря поэтам!

Человечество вообще любит в порядке исключения позволять себе то, что само же и запрещает. Так, например, когда один человек восхваляет самого себя, это считается признаком дурного тона, если не глупости; однако стоит людям объединиться в массу, партию, религиозную общину, нацию или еще во что-то, они принимаются восхвалять себя с полнейшим бесстыдством. Они начинают восхвалять себя, как только вместо "я" могут сказать "мы". Дескать, только мы стоим за правое дело, осенены Божьей милостью или призваны историей, - это еще самое скромное из того, на что они горазды; и считают, что это не только позволительно, но еще и добрый знак!

Примечательно, что во времена возобладания подобных настроений поэты оказываются либо вообще не нужны, либо считаются презренными слабаками.

Весьма своеобразная шкала ценностей вот какая: когда говорят "Он человек дельный" - это считается безусловной похвалой. "Он человек добрый" тоже считается похвалой, но иногда уже как бы с некоторой оговоркой в том смысле, что добрый - он же и глупый. Тогда как дефиниция "он человек интеллигентный" - что вообще-то означает всего лишь: деликатный, тактичный, внимательный - в определенных кругах считалась подозрительной еще задолго до появления формулы "интеллигентская бестия" - смотри, например, "интеллигентишка" и "западник" у Достоевского. Таким образом, по нашей оценке: лучше плохой, чем глупый, но лучше добрый, чем интеллигентный. К сему следовало бы еще добавить, что эта ниже всех поставленная интеллигентность как раз и представляет собой тот тип ума, который предпочтет скорее считаться плохим, чем глупым. Одним словом, как говорится, тяжелый случай.

Солнечный писатель: он восхваляет не сам себя, он прославляет доброту Господа, его сотворившую. Это его форма тщеславия.

Молодость склонна переоценивать все самое новое, ибо чувствует себя с ним ровесницей. Вот почему несчастье двукратно, ежели это новое оказывается еще и плохим.

Успех у публики: Принято думать, что гораздо труднее распознать истинно значительное, нежели, даже распознав его, суметь отличить от него незначительное. Опыт искусства, как, наверное, и всеобщий опыт, снова и снова учит нас обратному: гораздо легче убедить определенное число людей в значительности чего-то, нежели удержать их от того, чтобы они при первой же возможности не путали его с незначительным.

Прикладная словесность: есть "прикладные" науки, которые во многом отличаются от "чистых" наук, на которых они базируются, оставаясь при этом науками - как то прикладная математика, прикладная психология или технические науки. Отнюдь не на подобных правах существует и прикладная словесность. К ней относятся все писатели и поэты, ощущающие себя глашатаями и распространителями мировоззрения либо мироустройства, не ими самими созданного. Далее, многими ступенями ниже, располагаются все те, кто пишет ради публики, в поисках публики, силясь приноровиться к нуждам театра или иным нуждам и ссылаясь на то, что писать надо для своих современников, а посему на них и равняться. Таковые были всегда, и они в большинстве. К полному размежеванию их - сугубо на прикладные нужды направленных воззрений от воззрений "чистой" словесности стремиться не следует: его и не существовало никогда; однако когда подобные воззрения начинают задавать тон, а коренное отличие одного от другого не только не учитывается, но и демонстративно игнорируется, как это снова и уже давно имеет место в наши дни, литература впадает в неудержимое запустение.

В "Метафизике музыки" у Шопенгауэра сказано, что в музыке нам еще раз явлен целый мир. Все можно сказать через музыку, этот "...всеобщий язык, отчетливость которого превосходит даже отчетливость видимого мира". Только на этом языке возможно полное взаимопонимание между людьми. - Если бы этот великий, в данном - исключительном - случае к тому же оптимистический пессимист еще и до кино дожил! Вот бы интересно было послушать, как он объяснит, по какому такому недоразумению его аргументы с той же неопровержимой легкостью распространяются и на кино!

К мужскому и женскому вопросу. Конечно, отнюдь не бесспорно рассуждать о душе или о "психологии" мужчины и женщины так, словно это две разных души и две разных психологии. Однако в жизни и в самом деле нет более существенного, более принципиального различия, нежели различие между более грубым и более нежным типом конституции. В конце концов, мы произошли от животного вида, где самка, пусть и в ограниченной мере, господствует почти во всех видах деятельности самца-мужчины, - а душа созвучна деятельности. По этой же причине следует заключить, что вместе с характером деятельностей меняется и душа, а это значит, что душа женщины должна была измениться больше, чем душа мужчины; но поскольку душа никогда не меняется полностью и ни с чем не расстается всецело, нас не должно удивлять, что женщина сохранила в себе естественную, природно-исконную психологию наряду с той, что выпала на ее долю позднее, - чуть было не сказал: сохранила подлинную свою сущность наряду с мнимой. К примеру, вид женщины, изрыгающей проклятия, считается отталкивающим; но иногда он может быть и трогательно естественным - а именно, когда она думает, что за ней никто не наблюдает, что она наедине со своим создателем.

ВСЯЧЕСКИЕ НЕЯСНОСТИ

(31 мая 1936)

Народ переводчиков. Мы прославляли себя открытым народом, потому что мы так рьяно переводим, а переводы занимают столь важное место в нашей национальной литературе.