Бранислав Нушич - Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)

"На следующем балу я не отойду от вас".

А господин Стоянович? И он ушел с вечера сразу же, как только родители увели Лепосаву. Он думал побыть еще, но его ничего больше не занимало, даже стало скучно. Он поднялся, пошел домой, лег в постель и попробовал заснуть, но не смог. Снова поднялся, выдвинул ящик стола и взял то самое письмо, которое несколько лет назад получил от влюбленной в него девушки. Снова прочел его, прочел второй раз, осторожно, свернул и положил в ящик.

- Только в эти годы любят искренне! - прошептал он и погасил лампу.

III

Разумеется, в доме Лепосавы снова шла борьба. Отец согласился на то, чтобы Лепосава побывала на одном балу, и все. Мать между тем поддерживала желание Лепосавы побывать хотя бы еще на одном вечере. Вот скоро будет вечер женского клуба, а это такие хорошие вечера, и говорят, что на них многие ходят. Лепосава представляла уже себе этот второй вечер и того подпоручика.

Наконец ей сшили новое платье, розовое, так как в первый раз на ней было белое. И в волосы вплели другие цветы, в тон платью, и в зал она вошла свободнее, чем в первый раз, и даже не попросила дядю, чтобы он был под рукой, если вдруг случайно ее никто не пригласит.

И, можете себе представить, насколько она была удивлена, когда к ней снова подошел господин Стоянович. На этот раз она его ни о чем не просила, он сам поспешил заявить:

- Я ваш на целый вечер.

И он был с нею, как и в первый вечер, только теперь разговор между ними шел значительно живее.

- Прежде всего вы должны сказать мне, что вы видели во сне после первого вечера? - начал он.

- Я? Мне снился... второй вечер. Я представляла себе, как будет выглядеть нынешний вечер.

И так разговор шел, шел и шел. Она рассказывала ему о себе, о своих подругах, о своих желаниях и надеждах, обо всем, что ее занимало.

А он ей?.. Он попросил о встрече. Он бы хотел с ней встретиться наедине.

- А зачем? - наивно спросила девушка.

- Я бы хотел откровенно кое-что сказать вам.

- Так скажите сейчас, прямо здесь и скажите...

- Нет... я хотел обстоятельно, очень обстоятельно поговорить.

Она не знала, можно ли пообещать, не была уверена, правильно ли поступит. Между тем в этой просьбе она не видела ничего страшного и опасного; и ей даже не приходило на ум того, что, конечно, пришло бы каждой другой девушке чуть постарше.

Когда он несколько раз повторил свою просьбу, она согласилась. А почему бы не согласиться? Тем более что ей было очень интересно узнать, о чем он с ней хочет поговорить; наверное, это будут какие-нибудь советы: он как старший хочет, очевидно, посоветовать, как ей держать себя на балах.

Она согласилась на встречу, но не смела встречаться вне дома. Пусть он приходит к ним.

- Да, но я хотел бы говорить только с вами, и непременно наедине.

- Я... я не знаю... Но это можно устроить.

- Как?

- А вот. Завтра отец и мать около десяти часов должны идти на панихиду. Я буду дома одна. Вы могли бы прийти к нам с визитом.

- Благодарю вас. Я так и сделаю.

IV

После вечера господин Стоянович еще два часа провел дома на ногах. Он расхаживал взад и вперед по хорошо протопленной комнате, мысленно вспоминая всю свою жизнь, пустую и бесцельную. "Воспоминания, одни воспоминания. Разве может быть более пустой жизнь, чем жизнь, состоящая из одних воспоминаний? Человек может жить воспоминаниями, если они близки, если он с ними, так сказать, встречается. Но чем дальше в прошлое уходят они, тем ощутимее становится окружающая пустота. Вот госпожа Янковичка... Зачем мне это воспоминание? Я знал ее молодой и красивой, с гибким станом, легкую как серна. Помню с голубыми цветами в волосах, с гордым взглядом. А сейчас... она окружена четырьмя детьми, утомлена жизнью, каждый день на базаре покупает для дома баклажаны и огурцы, ее лоб избороздили морщины. Какая польза мне от этого воспоминания? И почему ни с одной из них я не связал свою судьбу, не связал на всю жизнь?.."

После этих мрачных мыслей он сел, затем встал, продолжая размышления: "Пойду и скажу ей откровенно: милая, я тебя люблю. Наверное, и она меня любит, я пробудил в ней любовь. Это будет ее первая любовь, которая не превратится потом в воспоминания".

И наутро, около десяти часов, господин Стоянович, светский лев, герой многочисленных любовных историй, повелитель стольких женских сердец, направился к дому Лепосавы с точно таким же чувством страха в сердце, с каким она отправлялась на свой первый бал. "Скажу ей прямо и смело: я люблю тебя".

С этими словами он переступил порог своей комнаты, с этими мыслями он постучал в ее дверь.

А когда отозвался ее детский, звонкий голосок, он вспыхнул, будто в душе его зажглось пламя.

Он медленно вошел в комнату, а она радостно пошла навстречу, взяла его руку и сердечно поцеловала.

Господин Стоянович побледнел.

- Что вы сделали? - прошептал он.

- А что? - спросила она.

- Почему вы поцеловали мою руку?

- Как почему? Я не хотела быть неучтивой по отношению к пожилому человеку.

Он тяжело вздохнул, в груди его будто что-то перевернулось, и на глазах показались слезы.

- Что с вами? Вы плачете? - наивно спросила его девушка.

- Только что я схоронил свою молодость.

- Сейчас?

- Да. Извините меня, я не могу остаться. Я... я должен немедленно идти домой.

- Почему, что случилось? А разве вы ничего не хотите сказать мне? Вы же хотели о чем-то обстоятельно поговорить со мной...

- Нет, мне нечего больше сказать... нечего.

И он тотчас направился домой, оставив удивленную девушку.

Возвратившись домой, он горько заплакал. Наверное, первый раз в жизни. "Итак, все прошло. Прошла молодость. А я и не заметил, я и не заметил! Я думал, что все еще молод".

Потом он открыл стол и стал швырять в печь подряд связки писем. Письма, цветы, фотографии - все это огонь пожирал точно так же, как он сам когда-то пожирал взглядом свои жертвы.

И только одно письмо, письмо той девушки, письмо, которое ввело его в заблуждение, он прочел еще раз, прежде чем бросить в огонь.

С тех пор ящики его стола пусты. Он не ходит на вечера, не выдергивает седых волос, и они теперь инеем осыпали его голову.

И больше о нем уже не говорят на вечерах, на танцах и на приемах.

Барвинок перестал быть зеленым. Вечной молодости нет.

DIVINA COMMEDIA 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Трижды ударил колокол, потом зазвонили сразу все четыре, и бабы зашептались:

- Мужчина. Прости господи его душу!

Этим мужчиной был я.

1 Божественная комедия (итал.).

Умер я сегодня утром, около семи часов. А уже в половине восьмого вокруг меня собралось пять или шесть соседских старух, и у каждой в костлявой руке был пучок базилика.

Торговец Петрович, мой долголетний кредитор, был первым мужчиной, пришедшим выразить свое соболезнование. Но, убедившись в том, что было бы гораздо лучше, если бы он выразил соболезнование самому себе, он богобоязненно покашлял и заспешил в канцелярию навести справки о моем жалованье.