Фрэнк О'Коннор - Человек долга

Фрэнк О'Коннор

Человек долга

Перевод М. Карп

1

Впервые миссис Двайер показалось, что в приятеле Сузи, Джеке Кэнтиллоне, есть что-то странное, когда его брат Мик погиб в автомобильной катастрофе. Миссис Двайер была матерью большого горластого семейства.

Муж ее, плотник, всегда оставался для нее "бедным Двайером", который из-за своей вздорности и трусости никак в жизни не преуспел. Жена была в два раза его крупнее и в десять раз умнее, а он поучал ее, словно дурочку, и она это, словно дурочка, терпела. Властная, статная, с большой грудью, она была чрезвычайно праведна и чрезвычайно остра на язык. У нее было три сына и три дочери, мальчики избалованные, а девочки нет, потому что миссис Двайер женские права в грош не ставила. "Заработают на хлеб - получат права", - говорила она, и сама-то голосовала только, чтобы угодить мужу он, разумеется, очень серьезно относился к участию в выборах.

Джек Кэнтиллон появился в доме сперва как поклонпик Анни, по, когда он походил к ней некоторое время, сестры посовещались и решили, что для Анни он слишком нерасторопен и больше ему подойдет копуша Сузи.

За это Сузи подарила Анни свое лучшее голубое платье и пару новых сережек. Если Джека и удивила такая перемена, говорить он, во всяком случае, ничего не стал.

Он вообще говорил мало.

Жил он с матерью в стандартном домике на шоссе, ближе к городу. Мать его была худая, поблекшая, манерная женщина, утратившая, по ее же собственным словам, былое положение. Ее покойный муж служил управляющим в большом магазине в городе, сейчас в этом магазине работал Джек. Джек, старший и более положительный из ее двух сыновей, с матерью, однако, никогда не ладил. Ее любимцем был Мик, который женился на девушке по имени Мэдж Хант, добродушной, глупенькой и сентиментальной. Мэдж тоже души не чаяла в веселом и беззаботном Мике, и ее неприятно поражала черствость хозяев, которые заставляли его работать даже тогда, когда ему совсем не хотелось, и бестолковость кредиторов, которые ждали от него денег, не поинтересовавшись, есть они у него или нет. Она ни слова не сказала, когда дела совсем расстроились и Мик вынужден был перевезти ее и ребенка обратно к матери. Однако несколько лет семейной жизни чрезвычайно обогатили ее представления о реальности, и когда Мик погиб не слишком славной смертью в аварии и ей пришлось пойти работать, она уже была закаленной, трезвой и знала, что к чему.

Джек переживал гибель Мика тяжело, особенно если учесть, что они с братом никогда не дружили, и стал регулярно наведываться к Мэдж, которая с мальчиком жила на шоссе. Поначалу миссис Двайер ничего в этом дурного не видела: пристойная скорбь - слабость, позволительная порядочным людям, а миссис Двайер была женщина в высшей степени порядочная. Но только продолжалась эта скорбь слишком долго и уже начинала походить на лицемерие или - что еще хуже - на неумение жить. И на этом дело не кончилось. Бэбс, старшая из сестер Двайер, которая всегда все узнавала первая, узнала от женщины, на которую работала Мэдж, что Джек уговорил ее ходить на работу не каждый день и сам выплачивал ей разницу. На это хозяйка Мэдж сказала: "Вот молодчина деверь!", Бэбс захохотала: "Слава богу, второго такого дурака не сыщешь!", а ее мать, женщина весьма здравомыслящая, заметила: "Странно оп ведет себя, если, конечно, собирается жениться на нашей Сузи".

Она хотела, чтобы Сузи объяснилась с Джеком, но Сузи пришла в ужас и сказала, что боится с ним разговаривать. Просто наказанье божье для матери - девочка мечтательная, добрая, но уж больно увлекается "романами" всякое чувство собственного достоинства потеряла. Миссис Двайер романов не читала, а чувства собственного достоинства у нее было хоть отбавляй. Пока речь шла о сыновьях, она бросалась их защищать, не особенно заботясь о том, правы они или нет, но дочерей она воспитывала по собственным правилам и всегда могла доказать их правоту. Она сама ими занималась, и, если в чем-то они давали маху, сама, не долго думая, их поправляла. Не углубляясь в сложные этические проблемы, можно сказать, что в трудную минуту она принимала удар на себя. И, конечно, в такой ситуации нельзя было не объясниться с Джеком.

- Говорят, Джек, ты помогаешь Мэдж Хант? - спросила она как-то вечером, когда они были одни в гостиной.

- Мэдж - очень славная, миссис Двайер, - сказал он. - И, по-моему, плохо, что она уходит на работу, а такой малыш, как Майкл, остается с чужими людьми.

- Да, тяжело, - согласилась миссис Двайер довольно любезно. Она всегда знала, что мир - это юдоль слез, и не считала себя обязанной оправдывать его несовершенство, - но тебе не будет из-за этого тяжелее самому устроиться?

- Да, бог ты мой, будет, наверно, немножко, - весело признался Джек.

- А тебе не кажется, что Сузи придется слишком долго ждать? - спросила она с укоризной.

- Мне и самому не хочется так долго ждать, дорогая миссис Двайер, ответил он, усмехаясь. - Я вырвусь из дома, как только смогу. Мне, конечно, могут дать прибавку, и тогда она почти покроет те несколько шиллингов, что я даго Мэдж. Но все-таки на это нельзя рассчитывать. Я уже Сузи говорил, что мне, может, придется ждать, и, если у нее будут лучшие предложения, я ей мешать не стану.

- Мне б не хотелось, чтоб были, - сказала миссис Двайер с едва уловимым высокомерием. - Но, как ты говоришь, если будут - ей придется ими воспользоваться.

У девушки только одна жизнь.

Миссис Двайер не была высокомерна, но гордость ее была задета тем, что такая дура, как Мэдж Хапт, сумела оплести Джека Кэнтиллона, а она - нет.

- Я бы с этим парнем дела иметь не стала, - сухо сказала она потом в разговоре с дочерью. - Мужественности ему недостает, чтобы быть хорошим мужем. Кэнтиллоны все в мать.

Уж хуже этого ничего сказать было нельзя, но Сузи была не из тех, кто бросит парня просто потому, что мать так велела. Ее и впрямь погубили "романы", и, когда она забеспокоилась, что Джек ее недостаточно ценит, единственное, что ей пришло на ум по части утверждения собственного достоинства, - это заставить его приревновать ее к другому. В романах они в таких случаях всегда спохватывались, как правило, когда было уже поздно.

Впрочем, выполнить свой план, да так, чтоб даже Джек это заметил, она могла, только начав кокетничать с его другом Петом Фэрраном, а Пет, надо сказать, совсем не подходил для такого деликатного дела. Он был высокий, красивый, умный, веселый. Он был учтив. Вырос он в доме, полном женщин, работал в конторе вместе с женщинами, и сам во многом походил на женщину.

Он умел готовить, шить, знал толк в одежде, и, в отличие от большинства нормальных мужчин, общаясь с женщинами, не испытывал, казалось, никакого смущения.