Лео Перуц - Охота на луну

Лео Перуц

Охота на луну

Перевод с немецкого О.Мичковского

Стемнело. Колокольные часы в Беарне пробили десять. Леония вернулась домой и тут же отправилась спать, утомленная долгой, монотонной поездкой по разбитому проселку. До кладбища в Беарне, где покоится наш маленький Ален, больше трех часов езды, и всякий раз, когда Леония возвращается с его могилки, уже ночь.

Только сейчас, когда она снова возле меня, я понимаю, как сильно о ней беспокоился. Я просто боялся, честное слово. Сегодня такая жуткая ночь, вверху ни облачка, и луна плотоядно глядит с небес.

Луна! Луна! Когда она оставит меня в покое? Иногда я подсмеиваюсь над самим собой. И тем не менее я должен признаться: старый страх Карраганов перед луной живет и во мне - такой же, ничуть не меньший, чем в моем предке, по-детски суеверном герцоге Гаспаре, который в ночи полнолуния отсиживился в беарнской церкви, где всю ночь напролет лепетал литании, скрючившись перед алтарем.

Луна ненавидит Карраганов. Веками преследует нас ее ненависть. Если верить летописи нашего рода, не было ни одного герцога Каррагана, который бы не нашел насильственную или предательскую смерть из-за луны.

Сказки? Конечно. Любому, кто вроде меня изучал астрофизику и астрохимию, летопись рода Карраганов покажется не более чем фантастическим вымыслом. И тем не менее я собственными глазами видел, как мой отец утонул в море во время охоты на уток. Я стоял на берегу и видел, как на безоблачном небе внезапно померк свет луны - как раз в тот момент, когда лодка лавировала меж барнийских рифов, которые невозможно миновать в темноте. И луна померкла именно в этот момент, чтобы снова появиться лишь тогда, когда разбитая лодка пошла ко дну.

Мой дед, герцог Ипполит, погиб во время вандейского восстания весьма знаменательным образом. Республиканцы осадили его и еще семнадцать роялистов в его замке Лез-Эй. Темной дождливой ночью, отстреляв свои запасы пороха, он и его товарищи решили бежать. Они перебрались через стену замка и спустились по ручью в лес. Но когда мой дед последним перелезал через стену, луна пробилась сквозь тучи и предательски осветила герцога Ипполита, беспомощно висевшего на стене и представлявшего собой столь удобную мишень, что республиканцы застрелили его без всякого труда.

Полковник Оливье де Карраган, сражавшийся на стороне Франции против пфальцских курфюрстов, в ночь перед своей смертью, когда он и его солдаты стояли лагерем под Мецем, приказал обстреливать полную луну из гаубиц и картаун. Сам он сидел перед своим шатром и добрых два часа кряду палил из тяжелых седельных пистолетов по луне и поливал ее отборной бранью, пока не забрезжил рассвет. Но вечером того же дня, когда он во главе своего полка въезжал в город, ему в голову прилетел камень, снесший ему шлем и полчерепа. Это был шарообразный предмет, формой и размерами схожий с яб!!'ebоком и отливавший зеленоватым цветом; никому раньше не случалось видеть такого странного минерала, и можно было подумать, что луна нанесла ответный выстрел.

Но самый удивительный эпизод фамильной хроники связан с Жаклином Карраганом - тем самым, которого во время альбигойских войн сожгли как еретика по приказу Симона де Монфора на рыночной площади Орийака. Дело происходило в полдень, толпа зевак заполнила площадь, Карраган взошел на _!!eaостер, и палач поджег хворост. Внезапно вопреки всем божественным установлениям среди бела дня на небе появилась луна, которая затем в течение часа праздно наблюдала за происходящим и встретила мучительную кончину Каррагана с видимым одобрением, являя всему народу надменный и в в!!'fbсшей степени злобный лик.

Но что это я! Неужели я и вправду верю в глупые бабушкины сказки давно минувших времен? Разве можно относиться к небылицам старинной хроники иначе как с насмешкой? И тем не менее! Почему с наступлением вечера меня охватывает такой мучительный страх? Почему круглый желтый диск луны будит во мне необъяснимый гнев, который при свете дня я не могу вспоминать без смеха? Неужели этот страх передался мне с кровью моих предков? Или же все дело в воспоминании о тех страшных и жутких в своей бессмысленности словах, что начертаны на полях нашей фамильной библии рукой моей покойной матушки?

"Коварная луна изнуряет меня", - вот что там написано неуверенным девическим почерком. Моя матушка умерла молодой.

На гербе Карраганов изображен серебряный диск луны и рука, разрубающая его секирой. Я не знаю, что означает это изображение и откуда оно ведет свое происхождение - от войн ли с сарацинами, как то утверждают геральдики, или от одной из тех бретонских волшебных легенд, куда уходят корни истории нашего рода. Но порой мне кажется, будто моим предкам было известно больше, чем мне, о странной связи луны с судьбами Карраганов, будто они владели тайной, которая уже не дошла до меня, затерявшись где-то под прахом столетий. Но тот герцог Карраган, что обстреливал луну из пистолета, наверняка еще знал ее, равно как и Мельхиор Карраган, разославший повсюду герольдов в сопровождении свирельщиков и барабанщиков и посуливший мореходам "две бочки золота да разные драгоценности впридачу", если они "сбросят в море тяжелые каменные глыбы - в том месте, где и_!!e7 глубин ежевечерне всплывает дьявольский лик луны, замышляющей новые злодейства".

Порой мне кажется, что когда-то давно, в далеком детстве, и мне была известна тайна луны. Тогда меня на секунду озаряет, в голове проносится далекое воспоминание, и я понимаю, что нашел слово, которое искал так долго, слово, разрешающее все тайны, - но уже в следующее мгновение оно снова и!!'f1чезает и забывается, оставив после себя одну смутную безутешную печаль.

Сейчас ясное, свежее утро. Я только что вернулся с конной прогулки по влажным от росы лугам, во время которой меня охватил внезапный приступ смеха, вызванный мыслью о тех наивных страхах, что посещают меня из вечера в вечер. Неужели и сегодня я буду сидеть у окна, устремив тяжелый взор на безобидную спутницу земли? Неужели я проснусь, разбуженный собственным криком ужаса, когда полоска лунного света просочится в щель между шторами?

Неужели я так и не найду способа избавиться от суеверного ужаса, доставшегося мне в наследство предков? Значит, он будет преследовать меня всю жизнь? Я изучал астрономию, рассчитывал пути планет, я знаю больше, чем многие, об этом небесном теле с его обширными пустынными равнинами и пор!!2ухшими кратерами и о тех законах, которым послушны его движения. И тем не менее, когда наступает ночь, я забываю свои знания и становлюсь всего лишь внуком своих предков, и моя рука сжимается в кулак от необъяснимого гнева, и непостижимый страх подгибает мне колени.