Лео Перуц - Рождение антихриста

- Давай сюда свои сорок скудо! - скомандовал аббат. - Деньги на стол! Увидишь, у него не будет времени даже назвать свое имя. Он не сможет даже прошептать: я такой-то и такой-то! А, кстати, он большой или маленький?

- Очень маленький, - печально сказал сапожник. - Поверьте, нам не составит труда покончить с ним. Ах, я и сам бы это сделал, но, видит Бог, это выше моих сил...

- Маленький или большой, - сказал аббат, - в обусловленной цене это ничего не изменит. Да и поймать мелкую рыбку порой бывает труднее, чем крупную.

* * *

С того часа, когда было решено и предуготовлено избавить человечество от его злейшего врага Антихриста, сапожник пребывал в постоянном напряжении, ибо мысль о том, что он должен исполнить Божью волю в отношении собственного ребенка, угнетала его. А поскольку он боялся не пересилить ужас, горе и нерешительность, он и призвал на помощь трех бандитов. Теперь, когда дело от него уже не зависело, ему стало легче на душе.

Только одно оставалось сделать ему лично: сказать своей жене правду о ребенке, которого та родила. Нельзя было далее скрывать, что она у себя в комнате с любовью и нежностью кормит и пеленает живую погибель мира... И когда она это узнает, то согласится и не станет препятствовать тому, что свершится по решению Бога. В этом сапожник не сомневался. Ведь она всегда была ему послушной женой. Всегда его слово было решающим в доме, и никогда между ними не бывало ссор.

Когда он вернулся домой, в мастерской было уже темно, а в спальне горел свет. Жена грела на плите воду, чтобы искупать ребенка. Она распеленала его, высоко подняла на руках и лепетала всякие женские глупости, называя его сотней странных и нежных имен.

- Кто это у нас? - говорила она, бросая в воду сухие лепестки камелии, от которых лучше растут волосы, и заживляющие царапины льняные семечки. Кто это у нас? Маленькая белочка, полевой мотылек, кукушечка... Тише, тише, как бы мне тебя не уронить!

Сапожник встал вблизи плиты, чтобы просушить вымокшую под дождем одежду. Ему казалось, что настала пора сказать жене всю правду, но он не знал, с чего начать, а ласковые словечки больно ударяли его по сердцу. И пока он так стоял и молчал, ему показалось, будто глаза младенца вдруг обратились на него. Его прохватил озноб, он отвернулся и пробурчал про себя:

- Это он. Святой не обманул меня. Это точно он. Как он на меня смотрит! Все злодеяния мира уже шевелятся в его глазах!

- Ты моя маленькая мокрая улиточка! - ворковала жена. - Рыбка, мышка, мокренькая водяная мышка!

- Горе мое, зачем только Бог свел нас! - беззвучно стонал сапожник. Все наши грехи откроются в этом ребенке!

- Прямо забава! - болтала жена, проливая горстями воду на спинку ребенка. - Ты и хочешь улыбнуться, да еще не умеешь, а вот пальчиками уже здорово шевелишь! Ты хочешь пить воду? Брось, перестань, маленький ослик, перестань сейчас же!

Время шло, и сапожник наконец собрался с духом.

- Вынь ребенка из воды! - сказал он резким голосом. - Возьми на руки и попрощайся. Сейчас должно совершиться то, что нам повелевает Бог!

- Мой ослик, мой маленький, - выдохнула еще раз жена. Глубоко испуганная, она подняла ребенка из бадьи и прижала к себе, стараясь защитить его.

- Знай же, - сказал сапожник, глубоко вздохнув, - что это дитя у тебя на руках есть Антихрист. В этом нет сомнения. Оно родилось на свет от убийцы и беглой монахини, как было давно предсказано. Жаль, но это правда. Я видел своими глазами святые книги, в которых это написано. Ребенок должен быть уничтожен, иначе будет на земле неописуемый вред вере Христовой и ущерб святой Божьей церкви...

Жена почти ничего не поняла из этой речи - она уловила только, что это касается се ребенка и что сапожник задумал нечто ужасное.

- Не подходи ко мне! - выдохнула она. - Говорю тебе: ты его и пальцем не коснешься!

- Это не поможет, - мрачно сказал сапожник. - Поверь, я тоже готов умереть от горя. Но для спасения наших с тобой душ я должен это сделать...

- Стой, где стоишь! - перебила жена. - Я не допущу, чтобы ты его тронул!

- Не допустишь? - рявкнул сапожник в приступе гнева. - А кто вообще здесь имеет право говорить, ты или я? Кто приносит в дом деньги, кто платит налоги и мается каждый день с дратвой и кожами?!

- А кто варит еду? - крикнула она. - Кто прядет и вяжет, кто держит дом в порядке и кормит мулов?!

Тяжело дыша, они стояли друг против друга. Жена увидела гневно вздутые жилы на лбу мужа и поняла, что она слаба и что ничего не сможет сделать против разъяренного мужчины. И тогда она попыталась воздействовать на него добрыми словами.

- Выслушай меня, - попросила она, - и не сердись. Как перед святым крестом, я молю тебя и, как перед причастием и дарами, прошу тебя: пощади его, во имя Божие! Что ты хочешь с ним сделать: он такой же человек, как и мы с тобой, только еще очень маленький!

- Слушай ты, баба! - крикнул сапожник. - Тебя, видно, Бог поразил слепотой, что ты еще не распознала Антихриста?! Ты можешь узнать его по тому, что он родился в ночь на Рождество. Наш ребенок - сын убийцы и беглой монашки. Обо всем этом точно предсказано в древних книгах. Хвала Богу, что он послал мне своего святого, чтобы указать праведный путь. И хвала богу, что это был святой Иоанн!

- Это был Иоанн? Да он же мой любимый святой! Всю жизнь у него был язвящий язык, всю жизнь он говорил людям одну злую правду, а потому и кончил так страшно!

- Ты ошибаешься! - возразил сапожник. - Это был не тот Иоанн, которому ты так часто молишься, а другой. Теперь я точно знаю это. Наш ребенок точно Антихрист!

- Ну и пусть Антихрист! - крикнула она. - Он мой сын, я его родила, и ни за что на свете...

- Тихо! - сказал сапожник, прислушиваясь. - Кажется, это они. Они пришли!

* * *

Дверь отворилась, и в комнату вошли три бандита.

Первым вошел англичанин в парике и фетровой шляпе, со шпагой наголо. Не увидев никого, кроме сапожника с женой и ребенком, он остановился на пороге с крайне удивленным видом. Из-за его спины показался маленький аббат, вместе с которым в комнату ворвался крепкий запах вареной трески.

Немой "капитан" замер, прислонясь к косяку двери. Он скрестил руки на груди и уставился в пол, его бледное лицо было скрыто в тени.

- Эй, сапожник, куда это ты его дел? - проблеял аббат. - Пускай он выходит. Я ему ничего не сделаю. Я пришел только за тем, чтобы его исповедать...

Свисавшие с потолка полосы копченого сала внезапно придали его мыслям другое направление.

- Еды у вас хватает, - заметил он. - С таким запасом вы до апреля дотянете!

Жена торопливо уложила ребенка в постель. Она видела, что теперь против нее четверо мужчин, и от этого ее охватила ярость отчаяния. Она искала глазами какое-нибудь оружие, но не нашла ничего, кроме лежащего подле плиты маленького кухонного топорика, которым она колола дрова перед обедом.