Болеслав Прус - Анелька

- Отвяжись, псякрев! - проворчал мужик, отпихивая ее локтем.

- Нету у тебя ни жалости, ни совести! Целый день готов сидеть в корчме и проклятую водку хлестать! Скоро будешь, как Игнаций, валяться под лавкой всем добрым людям на смех! Опомнись ты, хоть раз меня послушайся!

Мужик подошел к стойке и взял рюмку водки.

- Мацек! Мацей! - умоляла его жена. - Опомнись ты!

- На, лакай! - ответил муж, сунув ей в руки рюмку.

- Видали? - обратилась жена к стоявшим поблизости. - Я ему толкую, чтоб не пил, а он еще и меня угощает!

- Угощает, так пейте! - посоветовал кто-то.

- А что ж! И выпью! Не выливать же, раз плачено!

В другой группе стоял какой-то взлохмаченный мужик с красными, как у кролика, глазами. Подошедшая жена протягивала ему свою рюмку с недопитой водкой.

- И давно у вас эта беда с глазами приключилась? - спросил у него сосед в расшитом кафтане.

- Пятый день, кажись, - ответил тот.

- Неправда, - вмешалась жена. - В будущую среду как раз неделя минет.

- А лечите чем-нибудь? - поинтересовался мужик в шапке.

- Э... какое там лечение... - начал было лохматый.

- И что зря плетешь? - опять перебила его жена. - В ту пятницу ему овчар пеплом глаза засыпал - только один раз, а в будущую пятницу опять придет и чем-то помажет.

- И помогло?

- Жгло, как огнем, и гноя много вытекло, но, кажись, еще хуже стало...

- Ну и дурень! - рассердилась жена. - Раз он тебе гной выгнал, значит уже лучше. Если бы этот гной в глазах остался, ты бы ослепнуть мог...

За самым большим столом крестьянин в сапогах из некрашеной кожи умасливал другого, лысого, с красивым лицом и длинными седыми усами:

- Одолжили бы вы мне, Войцех, три рубля! После жатвы верну вам три рубля и пять злотых да водочкой угощу.

- Могу дать сегодня два рубля, а после жатвы вы мне отдадите три, ответил лысый, нюхая табак.

- Нет, вы дайте три, а после жатвы получите три рубля и пять злотых.

- Этак не выйдет.

- Ну, три рубля, пять злотых и... еще курицу дам впридачу.

- Не согласен! - упрямился лысый.

- Ну, хотите три рубля, пять злотых, курицу и... полтора десятка яиц?

- Три десятка, тогда согласен, - объявил лысый. - И водку ставьте.

Они ударили по рукам.

- Эй, Войцех! - окликнул лысого один из соседей за столом, молодой крестьянин в синей куртке. - А вы когда-нибудь пьете на свои?

- Дурак я, что ли, чтобы шинкарю карман набивать? - огрызнулся лысый.

- Ну, а на чужие пьете ведь?

- Что поделаешь! Шмуль хоть и еврей, а ему тоже жить надо, и его господь бог создал.

- Мацек! - вопила баба с передником на голове. - Оторвись ты хоть раз от рюмки, иди домой, а то ребятишки там одни, пожар могут наделать...

- Вы, кум, велите кровь себе пустить - сразу от глаз оттянет, советовал кто-то взлохмаченному мужику.

- Ой, да дана! - орал валявшийся под лавкой.

- Что ж, прощай, Малгося! Чтобы батьке твоему угодить, пришлось бы мне или стать конокрадом, или водкой тайно торговать, - говорил красивый парень стоявшей в дверях девушке.

- Войцех, ваше здоровье!

- Пейте на здоровье!

- Давай поцелуемся, Ян! Отсохни у меня руки и ноги, если я хотел такое на тебя наговорить... Но как начал он меня присягой стращать - пришлось сказать. Поцелуемся!.. Отстрадал ты свой срок в тюрьме, но это ничего. Ты помни: Иисус Христос тоже муки принял, хотя и не воровал... Поцелуемся, брат!..

- А я вам скажу: лучше у еврея деньги занимать, чем у Войцеха... Мастер он людей обирать!

- Подождите, кума, вот приедет мой Юзик из школы, так он вам все объяснит толком, лучше всякого писаря! Это такой хлопец - ого!

- Ой, да дана!

Такие обрывки разговоров слышались в душной корчме. А девушка за стойкой все наливала водку в рюмки, а жена Шмуля в черном атласном платье все писала счета.

Вдруг на лавку, что против двери, вскочил один из деревенских хозяев, и люди вокруг него закричали:

- Тише! Слушайте!

- Что такое? Второй раз будем проповедь слушать? - бросил один из парней.

- У Гжиба, видно, от долгого сидения ноги затекли, захотелось их размять!

- Тише там, хлопцы! - кричали соседи Гжиба.

- Братья! - начал Гжиб. - Тут все свои... есть и не свои, но это не беда. Своим я напомню, что на святого Яна нам с паном надо подписывать договор насчет леса. Об этом деле у каждого своя думка: одни согласны, а другие нет. И обращаюсь я к вам, братья, затем, чтобы мы все дружно что-нибудь одно постановили и за одно стояли.

- Не подписывать! Не подписывать! - прокричал Мацек, которого жена силой тащила к двери.

Корчма загудела от хохота.

- Чего смеетесь? - спросил Мацек. - Ведь всякий раз, как мы какую-нибудь бумагу подписывали, приходилось платить... то на школу, то на волость.

- Толкуй с пьяным! - бросил кто-то.

- И вовсе я не пьян! - рассердился Мацей, отталкивая жену.

Гжиб продолжал:

- Кум Мацей, конечно, немного того... под хмельком, но он сказал умное слово. Я тоже вам советую: не спешите подписывать. Лучше подождать. Кто выждать сумеет, тот всегда больше возьмет. Помните, хозяева, как вы пять лет назад хотели с паном договориться? Просили мы тогда по одному моргу на хозяйство, а он не давал. Через два года давал уже по два морга, а теперь дает три...

- Кто же согласится на три! - раздался одинокий голос.

- Если даст четыре, тогда уступим...

- И пяти мало!

В другом конце корчмы выступил новый оратор.

- Люди! Думается, мне, что Юзеф не дело говорит...

- Вот как!

- Это почему же не дело?

- А вот почему: что в руках, то мое, а что еще не в руках, то не мое! Правда, нам что ни год сулят всё больше, да, может, через год уже и трех моргов не дадут - кто его знает? Пан сейчас идет на уступки, потому что ему нужно лес продать. Ну, а если лес сгорит? Или пан все имение захочет продать? Новый-то помещик, может, и ни единого морга нам за лес не даст. Юзефу легко говорить "ждите!" - у него и так земли тридцать моргов. А нам-то досталось всего по десяти, и дети у нас взрослые, - женятся, так чем мы их наделим? Что же, я хлопца своего в лес отправлю листья жрать? Ему не лес, а земля нужна да хата.

- А разве вы не хотели бы получить заместо трех четыре морга? - спросил Гжиб.

- Ясно, хотел бы, - согласился его противник.

- Ну, если хотите четыре, так надо выждать.

- Послушайтесь меня, люди! - крикнула жена того мужика, у которого болели глаза. - Не подписывайте!

- Ишь ты! И бабы туда же!

- Заткни глотку, ведьма, не твое дело!

- А чье же? - еще громче закричала женщина.

- Да разве твой помер уже, что ты за него тут горло дерешь?

- Много он понимает! - возразила жена. - Вы меня послушайте, у меня ума больше, чем у всех вас.

- Вот погодите, кума, вернется из школы мой Юзик, тогда вы с ним умом померяйтесь! - подала голос из-за печки женщина, одетая по-городскому.

- Тише там, бабы! Разверещались, холера их возьми!

На лавку влез лысый Войцех и закричал: