Мигель Сервантес - Назидательные новеллы

"Запись ран, подлежащих выполнению на этой неделе".

"Во-первых, купцу, живущему на перекрестке. Цена - пятьдесят эскудо. Тридцать получены сполна. Исполнитель - Чикизнаке".

- Мне кажется, сыне, что ран больше нет, - сказал Мониподьо, - читай дальше и ищи место, где написано: "Запись палочных ударов".

Ринконете перелистал книгу и увидел, что на следующей странице значилось: "Запись палочных ударов".

А несколько ниже стояло:

"Трактирщику с площади Альфальфы двенадцать основательных ударов, по эскудо за каждый. Восемь оплачены сполна. Срок исполнения - шесть дней. Исполнитель - Маниферро".

- Этот пункт можно свободно вычеркнуть, - сказал Маниферро, - потому что сегодня ночью я с ним покончу.

- Есть еще что-нибудь, сыне? - спросил Мониподьо.

- Да, - ответил Ринконете, - есть еще запись, гласящая: "Горбатому портному, по имени Сильгеро, шесть основательных ударов согласно просьбе дамы, оставившей в залог ожерелье. Исполнитель - Десмочадо".

- Удивляюсь, - заметил Мониподьо, - почему заказ до сих пор не выполнен. Десмочадо, должно быть, болен, так как прошло два дня сверх положенного срока, а он все еще не приступил к делу.

- Я вчера встретился с Десмочадо, который сказал, что не мог исполнить данного ему поручения, так как горбун по болезни не выходил из дому, - пояснил Маниферро.

- Охотно этому верю, - сказал Мониподьо, - так как считаю Десмочадо отличным работником, и, если бы не это вполне понятное затруднение, он прекрасно управился бы с самым трудным делом... Есть еще что-нибудь, мальчуган?

- Нет, сеньор, - ответил Ринконете.

- Тогда читай дальше, - сказал Мониподьо, - и посмотри, где находится "Запись мелких оскорблений".

Ринконете, полистав книжку, нашел на одной из страниц следующее:

"Запись мелких оскорблений, как-то: обливание из горшка, смазывание древесной смолой, прикрепление к воротам рогов или санбенито, осмеяние, пугание, подготовка скандалов, мнимые покушения, распространение пасквилей и т. п."

- А что дальше? - спросил Мониподьо.

- Дальше написано, - прочел Ринконете: - "Вымазать смолой дом"...

- Какой дом, читать не надо; я отлично знаю, где этот дом, - ответил Мониподьо: - я же и исполнитель этой безделки, за которую внесен один эскудо, а всего за нее следует восемь.

- Правильно, - сказал Ринконете, - здесь так и написано; а еще ниже стоит: "Прибить рога"...

- Дома и адреса читать тоже не надо, - сказал Мониподьо, - достаточно того, что наносится оскорбление, а разглашать его публично не следует, иначе мы возьмем грех на свою душу. Я, во всяком случае, предпочту прибить сто рогов и столько же санбенито (конечно, получив за работу деньги), чем рассказать об этом один-единственный раз, хотя бы даже своей родной матери.

- Исполнителем назначен, - продолжал Ринконете, - Наригета.

- Дело это уже сделано, и деньги получены, - сказал Мониподьо. - Посмотри, нет ли еще чего; если я не ошибаюсь, там должен быть заказ "напугать", ценою в двадцать эскудо, - половина уплачена; в затее этой участвует все братство, времени дается весь этот месяц; поручение должно быть исполнено на славу и так, чтобы каждая запятая была на своем месте; это будет такая тонкая штука, каких наш город с самых давних пор и по сие время не видывал. Подай сюда книгу, мальчик; я знаю, что там ничего больше нет; знаю я также, что наши дела идут неважно, но недалек тот день, когда у нас работы будет больше, чем мы пожелаем; однако без соизволения божия даже лист не шелохнется на дереве, а потому нам самим никоим образом не следует подбивать людей на мщение, тем более что каждый человек в делах, касающихся его лично, обычно бывает храбр и не хочет платить за работу, которую он может сделать своими руками.

- Правильно, - заметил в ответ Реполидо. - Но скажите, сеньор Мониподьо, какой нам от вас будет приказ: солнце уже высоко, и жара, можно сказать, не шагом плетется.

- Остается распорядиться, - ответил Мониподьо, - чтобы все оставались на прежних местах и не покидали их до воскресенья, когда мы снова соберемся на этом месте и, никого не обижая, разделим все, что у нас наберется. Ринконете Примерному и Кортадильо мы назначим до воскресенья участок, начиная от Золотой Башни по всей заречной части, вплоть до калитки Алькасара, где они смогут заседать и "дергать картишками"; мне известно, что ребята, менее шустрые, чем они, с одной колодой, в которой не хватало к тому же четырех карт, ежедневно выручали свыше двадцати реалов мелочью, не считая серебра. Участок вам покажет Ганчосо, а если вы прихватите еще монастырь св. Себастьяна и храм св. Эльма, то и это ничего, хотя, собственно, никто не должен залезать в чужие владения.

Оба мальчика поцеловали начальнику руку за оказанную милость и обещали исполнять свою работу точно, честно, старательно и осторожно.

Между тем Мониподьо вынул из капюшона плаща сложенную бумагу, на которой были записаны все члены братства, и велел Ринконете внести туда свое имя вместе с именем своего товарища. Но так как чернильницы не оказалось, то Мониподьо отдал бумагу мальчику и велел ему в первой же аптеке вписать туда следующее: "Ринконете и Кортадильо, сочлены; послушничество - не нужно; Ринконете - картежник; Кортадильо - ученик", а затем поставить год, месяц, число, без указания родителей и родины.

Тут вошел один из двух старых "шмелей" и сказал:

- Я пришел сообщить, государи мои, что сегодня у соборной паперти я повстречал Ловильо де Малага, доложившего мне, что он сильно преуспел в своем искусстве и некраплеными картами сможет обыграть самого сатану; его, видимо, где-то помяли, вследствие чего он не явился нынче на поверку и отступил от заведенного порядка, но в воскресенье он явится сюда во что бы то ни стало.

- Мне всегда казалось, - заметил Мониподьо, - что наш Ловильо станет большим докой по своей части, так как у него такие подходящие руки, что лучше не сыщешь, а для того чтобы быть мастером своего дела, хорошие инструменты так же важны, как и природная смекалка, которая помогает усвоить самое искусство.

- В гостинице, что на улице Красильщиков, - прибавил старик, - я повстречал, кроме того, нашего Иудея, переодевшегося в духовное платье. Он поселился там после того, как его известили, что в доме проживают два перуанца, которых он решил втянуть в игру, сначала по маленькой, а потом, если можно будет, и по большой. Он сказал еще, что не пропустит воскресного собрания и представит отчет о работе.

- Этот Иудей - тоже тонкая штучка и крупного ума человек. Давненько он ко мне не показывался, и это с его стороны нехорошо. Если он не исправится, я, ей-ей, намылю ему тонзуру, ибо такой же у него священный сан, как и у турецкого султана, а в латыни он смыслит не больше моей родной матери... Есть еще что-нибудь новое?