Доди Смит - Я захватываю замок

— Немножко о тебе. Он сказал, что ты выглядишь очаровательно, — сказала я.

— И?..

— В основном беседовали об Америке.

Я постаралась в деталях передать его рассказы, особенно о калифорнийском ранчо, — уж очень оно меня увлекло.

— Что? Сплошь коровы и прочий скот? — с отвращением переспросила Роуз. — Он намерен туда вернуться?

— Нет, ранчо продали после смерти отца. Правда, он надеется приобрести собственное, как только сможет себе позволить.

— Разве они не очень богаты?

— Тише, — прошипела я, бросая взгляд в сторону миссис Коттон. К счастью, нас никто не слышал.

— Нейл, видимо, не богат. А у Саймона, похоже, все деньги уходят на содержание особняка. Ладно, нам лучше вернуться.

Когда мы поравнялись со вторым камином в середине галереи, в комнату вошла миссис Фокс-Коттон. Ее облегающее темно-зеленое платье так блестело, что казалось скользким. Точь-в-точь морская водоросль. Звали миссис Фокс-Коттон — не поверите! — Леда. Впервые за вечер мне удалось ее, как следует рассмотреть. Она миниатюрна, почти как я; прямые черные волосы собраны в низкий тяжелый узел; очень смуглая.

И волосы, и кожа какие-то сальные. Топаз говорит, что черты лица изумительно красивы. Я и не спорю — просто ей стоит хорошенько умыться. Изумительность ведь с водой не уплывет?

Мы с Роуз поспешили навстречу миссис Фокс-Коттон, но она легла на диван и открыла книгу в потертой кожаной обложке.

— Не возражаете, я почитаю? — сказала она. — Хочу закончить, а то завтра мы уезжаем в Лондон.

— Что это? — поинтересовалась я из вежливости.

— О, это не для маленьких девочек, — проронила миссис Фокс-Коттон.

Голос у нее дурацкий — тонкий, резкий, блеющий; губы она почти не размыкает, буквально цедит сквозь зубы. Учитывая последующие события, хочу сразу пояснить: именно в тот миг я поняла, что она мне не нравится.

Тут вошли мужчины. Миссис Фокс-Коттон мгновенно отложила книгу. Между отцом и Саймоном, похоже, близился к завершению очередной литературный спор. Наконец-то они всласть наговорились на любимую тему! Мужчины двинулись в разные стороны зала; я невольно обратила внимание на их предпочтения: отец с викарием обступили миссис Коттон, Обри Фокс-Коттон бросился к Топаз, а братья направились к нам с Роуз. Однако миссис Фокс-Коттон, быстро поднявшись с дивана, Саймона перехватила.

— Ты не заметил тут один интересный портрет? Точь-в-точь твое лицо! — сказала она и, взяв его под руку, повела вдоль галереи.

— Я заметила! — встряла я.

Втроем с Роуз и Нейлом мы поспешили следом. Готова спорить, миссис Фокс-Коттон нашей компании не обрадовалась.

Портрет был из числа старейших в галерее (думаю, Елизаветинской эпохи, судя по высокому гофрированному воротничку). Очень простой, только голова и плечи на темном фоне.

— Наверное, из-за бороды, — предположил Саймон.

— Нет, глаза похожи! — возразила миссис Фокс-Коттон.

— Брови! — уточнила я. — Приподнятыми уголками. И волосы… Тоже растут надо лбом вверх.

Саймон поинтересовался мнением Роуз. Оторвавшись от картины, сестра пристально вгляделась в его лицо, будто хотела сравнить каждую черточку. Ее мысли, похоже, занимал далеко не портрет, а сам Саймон; и вот, медленно очнувшись от раздумий, она вдруг заметила, что от нее ждут ответа на вопрос.

— Ну, возможно, совсем слегка… — неопределенно произнесла она.

Мы двинулись обратно. Топаз и Обри Фокс-Котгон тоже рассматривали картины, точнее портреты Коттонов восемнадцатого века.

— Я понял! — воскликнул архитектор, оборачиваясь к мачехе. — Вы — настоящий Блейк [7] У. Блейк (1757–1827) — английский поэт и художник. . Правда, Леда?

Миссис Фокс-Коттон без особого интереса смерила Топаз долгим оценивающим взглядом и наконец, проронила:

— Если только добавить костям больше плоти…

— А Роуз — Ромни [8] Дж. Ромни (1734–1802) — английский художник-портретист. , — подхватил Саймон, впервые произнеся имя моей сестры. — В ней что-то от леди Гамильтон. Кассандра — Рейнольдс [9] Дж. Рейнольдс (1723–1792) — английский исторический и портретный живописец. . «Девочка с мышеловкой», разумеется!

— Ничего подобного! — возмутилась я. — Терпеть не могу эту картину. Перепуганная мышка, голодный кот и девочка-изверг! Не имею я с ней ничего общего.

— Но вы ведь отпустите бедную мышку на волю, а кота угостите вкусной сардинкой, — с улыбкой пояснил Саймон, чем немного меня к себе расположил.

Все тем временем придумывали подходящего художника для миссис Фокс-Коттон. Остановились на сюрреалисте Дали.

— И чтобы из ушей выползали змеи, — сказал мистер Фокс-Коттон.

О сюрреализме я не имею ни малейшего представления, но легко могу вообразить выбирающихся из ушей миссис Фокс-Коттон ползучих гадов. Неудивительно, что они спешат убраться от нее подальше.

А потом начались танцы!

— Идемте в холл, — предложил Нейл. — «Виктрола» внизу.

Миссис Коттон, отец и викарий присоединиться не пожелали.

— Нам нужен еще один кавалер! — воскликнула миссис Фокс-Коттон, когда мы спустились на первый этаж.

Я сказала, что танцевать не собираюсь, так как не знаю современных танцев. (У Роуз, правда, тоже с танцами не очень, но все-таки пару раз она танцевала — у тетушки.)

— А какие знаете? — поддразнил меня Саймон. — Сарабанду, куранту, павану?

— Только вальс и польку.

Мать немного учила нас в детстве.

— Я покажу, — предложил Нейл.

Он завел граммофон (кстати, я думала, «Виктрола» — нечто поинтереснее) и вернулся ко мне, но я отказалась от приглашения. Решила посмотреть первый танец со стороны.

— Нет, Кассандра, идемте-идемте, — настаивал он. Но тут вмешалась миссис Фокс-Коттон.

— Оставь, пусть девочка посмотрит, если ей так хочется. Потанцуй пока со мной.

Чтобы избежать дальнейших препирательств, я взбежала вверх по лестнице и уселась на верхнюю ступеньку.

Холл лежал передо мной как на ладони. Роуз составила пару Саймону, Топаз — мистеру Фокс-Коттону. Миссис Фокс-Коттон танцевала великолепно, только прижималась к Нейлу почти вплотную. Издалека платье Роуз выглядело прелестно; жаль, сестра часто путалась в шагах. Топаз держалась прямо и напряженно, словно кочерга (мачеха считает современные танцы вульгарными), но мистер Фокс-Коттон так хорошо вел, что постепенно она расслабилась. Кружащиеся пары — такое чудесное зрелище!

В холле царил полумрак, темные дубовые полы напоминали водную гладь ночного озера. К таинственному запаху старого дома примешивался аромат духов миссис Фокс-Коттон: густой, загадочный, без малейшего цветочного оттенка.

Прислонившись к резным перилам, я слушала музыку. Волшебное ощущение! Я чувствовала себя другой — нежной, прекрасной… Мне казалось, будто в меня влюблено множество мужчин, и я легко могу ответить им взаимностью. В области солнечного сплетения разливалось… не знаю, как назвать… Может, слабость? Пытаясь разобраться в новых приятных переживаниях, я рассеянно разглядывала большую вазу нарциссов у темного незашторенного окна.