Родриго Рей Роса - Зачарованные камни

Улица была едва освещена желтоватым светом, тротуар — весь в выбоинах. Пахло мочой.

— Сюда, Сильвестре, — позвал его Растелли, открывая дверцу своего «БМВ».

Какое-то время они ехали по улицам, сиявшим вывесками турецких бань, аптек и ремонтных мастерских, и наконец оказались в грязном старом центре города.

— Не боишься? — спросил детектив.

Сильвестре отрицательно помотал головой.

— Есть хочешь?

— Да.

— Хорошо, — сказал Растелли.

Машина свернула на какую-то улицу, та потом разделилась на две, огибая небольшой парк. По одну сторону от парка простиралось море квадратных крыш, над которыми возвышался купол католической церкви («От всякого зла», — большими черными буквами было написано на одной стене, «Храни нас» — на другой). Вдали зиял каньон.

— Выходим, — сказал Растелли мальчику.

Шагая в темноте между соснами и клумбами, они дошли до обнесенного кованой решеткой бронзового бюста. Вокруг стояли четыре бетонные скамьи. Они сели на одну из них. Было совсем темно. Они ничего не видели. Их тоже никто бы не увидел.

У приемного отца Сильвестре было много долгов (и не только денежных). Ему тоже многие задолжали. Возможно, кто-то из кредиторов или должников решился похитить Сильвестре. Или просто навредить — в качестве угрозы или мести. А может быть, сам Баррондо, не найдя лучшего способа выкрутиться, пошел на то, чтобы убить Сильвестре и получить деньги по страховке, которую оформил на свое имя.

— Лучше тебе будет остаться здесь, — сказал Растелли.

Пока все не прояснится, Сильвестре мог бы пожить с местными мальчишками. Один Бог (которого не существует, думал Растелли) знает, что еще может случиться. Он подчинялся только своему внутреннему голосу (или своему капризу), который требовал от него защищать этого ребенка.

— Вот, возьми. Здесь ты в безопасности. По крайней мере пока. — Он протянул ему шерстяное одеяло и кусок хлеба. — Я должен идти. Завтра утром придет человек подметать в парке. Ему можно доверять. Он знает всех местных мальчишек. Я сам вырос тут неподалеку. Жить здесь можно. Ты правда не боишься?

Сильвестре помотал головой.

Растелли встал и ласково взъерошил мальчику волосы.

— Меня зовут Эмилио. Я скоро за тобой приеду. Не забывай меня, — сказал он и пошел обратно к машине.

Оставшись один, Сильвестре сразу съел хлеб. Бог не забыл о нем. Или, может быть… Поискав немного, он поднял с земли круглый камень, который уместился у него в кулаке. Было холодно, но здесь ему нравилось больше, чем в госпитале. Он лег на скамью и укрылся одеялом.

— Проснись, малыш!

Его разбудил старик с пышной седой шевелюрой, веселыми серыми глазами и морщинистой кожей. Штаны у него были латаные-перелатанные, на ногах — сандалии, подошвы которых были вырезаны из старых шин, в руках — огромная метла, какие изготавливают слепые. Рядом с ним стояла тележка, а на ней — оранжевый мусорный бак.

— Здесь нельзя спать, малыш. Если полицейские тебя застукают, плохо твое дело. Вставай, — и он снова похлопал его метлой по ноге.

Испуганный Сильвестре вскочил со скамьи. Старик отступил, сдвинул брови и выставил метлу вперед, как ружье. Сильвестре замахнулся, чтобы бросить в старика зажатый в кулаке камень, но старик улыбнулся ему.

— Не бойся, — сказал он. — Я тебе ничего не сделаю. Почему ты здесь? Этот парк не самое спокойное место. Не одного мальчишку вроде тебя здесь ухлопали. Сами же полицейские. Ты, кажется, нездешний?

Сильвестре опустил руку, но камень не выбросил.

— Родители-то есть?

— Нет.

— А где живешь?

Сильвестре не ответил. Сделал вид, что не понимает.

— Плохо твое дело.

Старик пошел по дорожке, сметая с нее мусор и сухую листву. Закончив подметать, он вернулся к скамье, на которой по-прежнему сидел Сильвестре.

— Так что с тобой случилось? Ты, я вижу, из госпиталя? — Лицо мальчика было все в синяках. — Слушай, малыш, ты здесь поосторожнее. Один не ходи. Если у тебя нет дома, если ты на улице жить собираешься, одному ходить нельзя. Понимаешь?

Сильвестре отрицательно помотал головой. Старик потерял терпение. Пожал плечами и отвел взгляд.

— Я хочу есть, — сказал Сильвестре.

Старик поставил метлу возле мусорного бака.

— Смотри-ка, — показал он на небо, по которому со стороны каньона ползла тяжелая черная туча, — скоро ливень будет. Давай-ка готовься. Поищи где-нибудь хороший кусок пленки. Разуй глаза и найдешь.

Ветерок принес запах дождя. Сильвестре увидел вдалеке трех мальчишек. У одного под мышкой был резиновый мяч.

— Иди поиграй, если хочешь. Накормить я тебя не смогу, но одеяло постерегу. Вечером придешь за ним.

Старик свернул одеяло и положил его в свою тележку.

— Пока, — крикнул довольный Сильвестре, затем, прихрамывая, побежал к мальчишкам и… застыл в нескольких метрах от них.

— Что, Противнючка, сразимся? Нас теперь четверо, — сказал тот, что держал мяч. Его звали Ховито.

— Ага, уже сыграли! Сейчас вон дождь пойдет!

— Плевать на дождь, — Ховито повернулся к Сильвестре. — Будешь играть? Как тебя зовут? Сильвестре? — Он засмеялся. — А похож больше на… этого, из мультика. Ладно, играешь со мной. На что играть будем?

— Кто проиграет, тибрит для всех колу, — предложил самый старший на вид. У него было такое лицо, будто его укусил тарантул. Да его так и прозвали — Тарантул.

— Заткнись, — сказал Ховито. — Неприятности нам совсем ни к чему.

— А на что тогда?

— Если проиграешь, поцелуешь меня в задницу, — засмеялся Ховито и сорвался с места. Он постучал по мячу, а потом одним ударом послал его в кирпичную стену на другом конце маленького парка. Мяч попал точно в центр квадрата, нарисованного на стене углем.

Матч начался. Ховито комментировал игру как заправский профессионал.

Ховито и Сильвестре выиграли.

— Ну, — Ховито взял мяч под мышку, — целуйте.

— Сам себя поцелуй, — ответил Тарантул. — Матч-реванш.

— Я хочу есть, — сказал Сильвестре и ткнул пальцем себе в живот.

— После игры поедим, — заверил его Ховито.

Начался ливень, но они сыграли еще раз.

— Нападающий идет по левому краю, сеньоры! — вопил Ховито, — бьет по мячу, обходит, смотрите, снова обходит Противнючку, бьет, снова завладевает мячом… Противнючка остался с большим носом. Какая техника! Такого наши болельщики никогда еще не видели! Проходит вперед, бьет по воротам… Гоооооол!!!!!

— Кочелеон! — крикнул Противнючка Сильвестре, когда тот бежал навстречу Ховито, торжествующе подняв руки.

Противнючка и Тарантул снова проиграли.

— Что значит «кочелеон»? — спросил Сильвестре Ховито.

— Ничего. Это он сам придумал.

Тарантул побежал за мячом, который перелетел через стену на улицу. Дождь перестал.