Эльмира Нетесова - Женатые холостяки

— Смотри, какая гордая, ни копейки не взяла! — ухмыляется довольный, и только пошел к двери, телефон вернул, закричал надрывно:

— То-то! Поумнела! Опомнилась! — взял трубку и нарочито ленивым голосом сказал:

— Алло! Я слушаю!

— Марат! Ты что там, приклеился?

— Ирина! Я в магазин намылился за жратвой. От меня мои ушли. В доме ни корки хлеба! А я голодный после работы. У тебя есть что-нибудь пожрать?

— Марат! Я говорила, что на диете сижу. Конечно, есть в холодильнике яблоки, йогурт, сухое вино, ну, еще кофе могу сварить. Тебя устроит?

— Я есть хочу! А ты что предлагаешь? Я же мужчина!

— Мужчина тот, кто приносит подарки, — заметила, рассмеявшись звонко.

— Тогда кто же я?

— А ты самец! — ответила коротко.

Человек, обидевшись, положил трубку, решив наказать бабу тем, что останется этой ночью дома.

Когда вернулся из магазина, сам себе приготовил ужин, размышляя, куда сбежала Лаура и как теперь поведет себя Ирина?

Честно говоря, мужику сразу не понравилась в бабе жадность. Едва он переступал порог, она уже смотрела ему в руки. Все время жаловалась на малый заработок, но так его и не назвала. Вся увешанная золотыми безделушками, жаловалась на скудную жизнь:

— Я так давно не была в ресторане, хотя бы кто-нибудь пригласил! — томно смотрела на Марата. Но тот никак не догадывался, не хотел быть понятливым, К тому ж баба сидела на диете. Зачем ей мешать? Пусть держит фигуру! А то ведь обидно, сколько сил на Ирину положил, она даже ни разу не покормила, — набрал в магазине целые две сумки продуктов и вернулся домой довольный.

Он сам себе приготовил ужин, поставил на стол тарелки и оглянулся по сторонам. Ему послышался голос Софик. Он выглянул на лестничную площадку, но там было пусто. Когда вернулся на кухню к столу, аппетит пропал. Одному есть не хотелось. Марат выпил водки, но аппетит не проснулся. Человек лег на диван, включил телевизор. Что-то попало под бок. Дочкина игрушка — старичок-лесовичок. Софик подрисовала ему отцовские усы и на ночь клала рядом с собой на подушку, так и засыпала. Когда-то Марат рассказывал ей на ночь сказки. Всякие, забавные, смешные, грустные, Софик любила их слушать. А Марат перестал рассказывать. Дочка потом пересказывала сказки лесовичку и верила, что он их слушал.

— И тебя забыли, бросили нас с тобой обоих, — жалуется мужик игрушке и вздрагивает от звонка. Это Лешка Свиридов пришел. В руках самовар.

— Почини! Что-то не греет воду, — огляделся по сторонам и спросил:

— А где Соня?

— Я не знаю, куда делись обе! Пришел с работы, ни одной, ни другой дома нет. Глухо, как в танке. Звонил в роддомы, в кассы аэропорта. И тоже все мимо. Не знаю, что думать, — закурил человек, предложил соседу выпить, тот отказался:

— Неохота. А и на работу спозаранок. Глянь самовар, что с ним случилось?

— Сейчас на приборе посмотрю, — полез в стол.

— Марат! А у Иринки уже новый хахаль! Какой-то из крутых. Весь стриженый, в черных очках и кожаной куртке. Он у окна с нею возник. Всю облапил и свет погасил. Короче, тебе рога наставили. У ней, как я понимаю, каждое дыхание требует пихание…

— Ну и ладно! Найду другую!

— Зачем искать, если жена есть!

— Я про спираль в самоваре! Видишь, старая перегорела. Сейчас заменю, и самовар опять заработает!

— Марат, надо найти твоих!

— Где искать? В морге, что ли? Если такой умный, помоги! А не можешь, не лезь в душу! — вспыхнул человек.

— Ты чего орешь, псих? Сам обосрался по уши, нечего на других отрываться. Ни одна баба не терпела б столько, сколько Лаура! Давно бы из дома под жопу выперла. Достал ты ее! Такую женщину просрал, придурок!

— Ты чего тут заходишься? Лауру жалко? А я хоть сдохни?

— Чего тебе не хватало? — удивился Леха.

— Она ж уродкой сделалась. Я не мог смотреть на нее! Не только в одной постели, в квартире с нею тошно стало. А она второго рожать собралась. Куда? Вовсе страшилой будет! С нею по улице рядом идти стыдно.

— Ну ты загнул! После родов пройдет время и жена снова выровняется, вернется в форму, если гнуть не будешь.

— Слушай, Леха, сначала сам семью заведи, поживи хотя б пять годочков, потом на тебя гляну. Нечего тебе холостому семейным указывать.

— Ты семейный? А где она твоя семья?

— Да мне бабой обзавестись, что раз плюнуть!

— Сначала научись бабу от сучки отличать!

— Леха! Ты зачем ко мне нарисовался? Вот бери свой самовар, он работает. Иди домой. Я с семьей сам разберусь.

— Посмотрим, как без меня обойдешься! — сказал Свиридов вместо спасибо и, хлопнув дверью, вышел из квартиры Агваняна.

Все мужики двора осуждали Марата. Вполголоса ругали за неуемную прыть. Но стоило у Ирины появиться новому мужику, вся злоба двора перекинулась на нее мгновенно.

— Шалава!

— Потаскуха!

— Путана!

— Лядащая стерва! — подытожил Иван Кузьмич, глянув на темное окно бабы. Всем стало обидно за Марата и его семью.

— Теперь один останется. Не вернется к нему Лаура с детьми. Даже если найдет, она ему уже никогда не поверит, — говорил Анатолий.

— Ты Дрезине поверил и, не глядя, что в окно выбросила, разрешил видеться с дочкой и пускаешь в дом. Так Нинка теща! Марат своей Лауре родной мужик! Побухтят и помирятся. Чего в семье не бывает! — вступился за Агваняна Степан.

— Чего ж тебя Наташка не прощает до сих пор? А велика ль твоя вина, по соплям своей девке вмазал. Мы своих, считай, каждый день «по грибам» кулаками гладим. И ништяк! Коль баба взъерепенится и ей обломится тут же! А ты перед своей все на цирлах ходишь, уговариваешь, а за что? — не выдержал Женька.

— Ладно тебе наезжать на Степку! Без нас тошно. Да и не о нем базар! Теперь вот Лаурка в чужом углу ребенка родит. Разве это по-человечьи? Помочь бы, помирить их, но не сможем. Марат отпетый кобель! — отмахнулся Никита, наблюдая, как плотник подгоняет ножку к стульчику, какой заранее мастерил для будущего малыша Агванянов.

Никто из мужиков даже не увидел, куда ушли Лаура и Софик. Они и вправду не уехали из города, ушли жить к Варваре Тимофеевой, работавшей на рынке контролером. Они с Лаурой сдружились с самого начала, как только женщина появилась в хичинной. В короткие перерывы вместе пили чай, делились бабьими невзгодами.

Вот так и рассказала Варя, что живет вместе с матерью в доме, неподалеку от рынка. С мужем разошлась, тот пил с горя, потому что не беременела от него жена. Целых десять лет жили ожиданием чуда, а его не случилось. И запил мужик по-черному, когда узнал, что вся беда крылась в нем, так сказали врачи.

Варвара после такой новости возненавидела человека. Когда тот запил, выгнала его взашей и не велела появляться на глаза. Тот вскоре умер, замерз зимою пьяный в двух шагах от Вариного порога. Баба единственная оплакала его на кладбище. С тех пор на мужиков не смотрела.