Кэтрин Мэнсфилд - Рассказы

Гораздо позднее, когда она, еле волоча ноги, поднималась в спальню, последней ее мыслью было: «Он увидит, какие они ноские, и поймет…»

Прекрасное воскресное утро. Примиренные Генри и Анна сидят в столовой перед выходом в церковь и слушают, как младший Карсфилд ритмично стучит по полочке высокого стула тяжелой ложкой, которую ему дал отец.

— У нашего попрошайки мускулы что надо, — гордо произносит Генри. — Он колотит уже пять минут без остановки, я слежу по часам.

— Чудесно, — говорит Анна, застегивая перчатки. — Ты не думаешь, что он уже достаточно наигрался ложкой? Смотри, милый, как бы он не потащил ее в рот.

— Да нет, я смотрю. — Генри не отходит от сынишки. — Давай, старик, покажи своей матери, как шумят мальчишки.

Анна промолчала. Как бы то ни было, лучше, если он не сразу увидит девочек в новеньких платьицах. К тому же она не знает, достаточно ли крепко вбила им в головы, почему именно сегодня важно быть особенно аккуратными и немедленно, как только они вернутся из церкви — «до обеда», — переодеться. Ее беспокоило волнение Элен, когда ее одевали и прихорашивали.

Наконец отворилась дверь, и бабушка ввела в комнату обеих девочек, совершенно готовых к выходу, уже в соломенных шляпках с ленточками-хвостиками.

Анна едва сдержала трепет при виде своих дочек, показавшихся ей почти неземными существами, особенно Роза с молитвенником в белой сумочке с вышитым розовой шерстью крестом. Генри молчал, хотя всю дорогу видел перед собой платьица ценой в тридцать пять шиллингов. Анна мысленно решила, что ему нельзя отказать в великодушии и благородстве. Она гордо шагала рядом с ним, изредка поднимая на него умиленный взгляд. В наглухо застегнутом черном пиджаке, так, что из-под подбородка виднелся лишь воротничок рубашки и узел белого шелкового галстука, он был для нее красивее всех мужчин на свете. И девочки достойны его. Когда они вошли в церковь, Анна тайком дотронулась до его руки, как бы говоря ему: «Это для тебя. Только ради тебя я старалась, чтобы они были одеты понаряднее. Ты, наверное, не понимаешь, но это только ради тебя ». В ту минуту она и сама в это верила.

По дороге домой Карсфилды встретили доктора Малькольма. Он прогуливался с собакой, которая несла в зубах его трость, но остановился и с таким вниманием расспрашивал о мальчике, что Генри пригласил его к обеду.

— Пойдемте с нами, пообедаем, и вы сами на него посмотрите, — сказал он.

Доктор Малькольм принял приглашение и зашагал рядом с Генри.

— Элен, пригляди, пожалуйста, за моим мальчиком, — крикнул он, глядя на нее через плечо. — А то он, не дай бог, проглотит трость, и в пасти у него вырастет дерево, оно будет расти вдоль туловища к хвосту, пока хвост не задубеет, и тогда один его удар — и можно будет улететь в лучший из миров!

— Да ну, доктор Малькольм! — рассмеялась Элен и наклонилась над собакой. — Пойдем, песик, не слушай его, ты хороший мальчик.

— Элен, не забудь о платье! — напомнила ей Анна.

— А и правда, миссис Карсфилд, — сказал доктор Малькольм, — они у вас сегодня чудо какие прелестные. Маленькие леди.

— Да, Розе очень идет зеленое, — будто нарочно подчеркнула Анна, — у нее цвет лица ярче.

Роза покраснела. В глазах доктора Малькольма мелькнул огонек, но он сдержал себя, мысленно представив себе Розу в виде помидора, обложенного зелеными листиками салата.

«Чем-то Элен им досадила», — подумал он и сказал: «Присылайте ко мне Элен, пусть поиграет с собакой». А про себя решил: «Этот ребенок еще покажет себя и помучает их как следует».

Мальчик, не дождавшись возвращения родителей, заснул, и доктор Малькольм попросил Элен показать ему сад. Генри, уже раскаявшийся в своем гостеприимстве, с радостью согласился на его просьбу, и Анна отправилась на кухню дать распоряжения служанке.

— Мамочка, — попросила Роза, — можно мне пойти с тобой попробовать подливку?

— Хм! — пробормотал доктор Малькольм. — Тем лучше.

Он уселся на садовую скамейку, поудобнее поставил ноги и снял шляпу, чтобы солнышко «вырастило у него на голове второй урожай волос».

— Доктор Малькольм, вам нравится мое платье? — важно спросила Элен.

— Конечно, нравится, маленькая леди, а вам?

— О! Я бы хотела никогда его не снимать, до самой смерти. Ужас, что было! Надень, сними, этого не делай, туда не ходи, сами знаете! Мама, наверно, меня убьет, если с ним что-нибудь случится. Я даже в церкви подложила под коленки нижнюю юбку, а то там подушки пыльные.

— Так плохо? — спросил доктор Малькольм, поднимая взгляд на Элен.

— Еще хуже, — ответила девочка, но вдруг почему-то рассмеялась и, крикнув: — К черту! — заплясала на лужайке.

— Осторожнее, Элен, могут услышать.

— А, плевать! Всего-то старый грязный кашемир… только на такой они и могут расщедриться. Их тут нет, значит, они меня не видят, а на остальное наплевать. Я только при них чувствую себя какой-то не такой.

— А не собирается ли маленькая леди сменить туалет перед обедом?

— Нет, потому что вы здесь.

— Ох, не хотелось бы мне быть пророком, — вздохнул доктор Малькольм.

Кофе пили в саду. Служанка вынесла несколько плетеных кресел и ковер для мальчика. Розу и Элен отправили поиграть.

— Хватит мучить доктора Малькольма, Элен, — сказал Генри, — Нельзя надоедать гостям, это тебе не папа с мамой.

Элен надула губки и нехотя поплелась к качелям. Взлетев ввысь, она подумала, что доктор Малькольм самый хороший человек на свете и его собачка уже, наверно, покончила с костями, которые ей дали на заднем дворе, значит, можно пойти к ней. Она замедлила разбег качелей и спрыгнула на землю, но, по-видимому, раздувшаяся юбка зацепилась за гвоздь, потому что Элен услыхала противный звук рвущейся материи. Взрослые вели себя так же, как и минуту назад. Никто ничего не заметил. Элен осмотрела юбку: дыра в кулак, не меньше, однако девочка не ощутила ни страха, ни вины.

— Пойду переоденусь, — решила она.

— Ты куда, Элен? — окликнула ее Анна.

— Пойду возьму книжку.

Только бабушка обратила внимание, что Элен как-то странно придерживает платье. Наверно, развязалась тесемка на нижней юбке. Но она и виду не подала, что заметила неладное. В спальне Элен расстегнула платье, выскользнула из него и стала думать, что делать дальше. Спрятать. Она оглядела комнату. Найдут… Попробовать закинуть на шкаф?.. Элен встала на стул. Все равно высоко… слишком высоко. Каждый раз оно вновь падало ей на голову… ненавистное платье. Тут ей на глаза попалась школьная сумка, висевшая на спинке кровати. Элен обрадовалась. Завернуть в школьный фартук, засунуть на дно сумки, сверху прикрыть пеналом. Им ни за что не догадаться. Элен надела другое платье и вышла в сад, совершенно забыв о книжке.