Магнус Флорин - Сад

Чего он страшится?

Того, что, выйдя в сад, обнаружит, что никакого сада там нет.

Что, заглянув в свои стеклянные витрины, обнаружит, что ни коллекций, ни витрин больше нет.

Вот чего он страшится.

Что двадцать восемь учеников исчезнут. Что исчезнут брат и сестры.

Стремясь сохранить свой сад, он ежедневно туда наведывается. Придумывает себе дело. Хоть самое простенькое. К примеру, полить из зеленой лейки определенное растение. Удалить несколько побегов какого-нибудь куста, чтобы он не слишком разрастался. Выполоть пырей.

Процедура эта больше светская, нежели сакральная. В отличие от целого ряда учеников и иных визитеров Линней не воспринимает каждодневную работу в саду как своего рода акт творения. Для него это скорее попечительство. Или, точнее сказать, с тех пор как Господь отошел от творения, оно, по всем вероятиям, приняло форму попечительства, каковое порой исполнял человек.

Оттого-то он не перестает выходить в сад и окружать его своими заботами. Думает, что, если не выйдет в сад, тот зачахнет и исчезнет.

Садовник работнику и вознице:

— Идемте, покажу вам потешные картины и фигуры.

Он подвел их к большой оловянной миске, которую загодя наполнил водой. Работник и возница наклоняются, глядят в миску.

А садовник шлепает по воде ладонью — брызги так и хлещут. Работник и возница трут глаза, напрочь теряют ориентацию.

— Ну вот, — говорит садовник, — вы сами и есть потешные картины и фигуры.

Все трое смеются. Линней видел эту сцену. От него не спрячешься.

Линней рассказывает о своих книгах. О том, как в них можно собрать все на свете знания.

— И как же? — любопытствует садовник.

— Проводя различие меж описанием и фактом.

Садовник на мгновение замирает, потом зигзагами скачет по дорожкам, возвращается к Линнею и опять замирает.

Как же? Как?

Линней продолжает:

— Классификация опирается не только на природу, но в не меньшей степени и на человеческую мысль, которая есть наш способ уразуметь природу. Садовник:

— Я ничего такого помыслить не могу.

Утро, 13 июня. Как и предсказывал календарь, в восемь произошло частное солнечное затмение. Погода стоит сухая, жаркая, иные растения Линней по нескольку раз на дню поливает из зеленой лейки. Двигаться трудно.

Он брызжет водой на обшлаг рукава, смачивает лоб. Ищет садовника и видит: тот сидит на лестнице восточного флигеля. Вокруг него стайка ребятишек. Садовник жестикулирует. Линней с лейкой тихонько подходит ближе, однако останавливается все же на некотором расстоянии и потому слов садовника расслышать не может.

В ворота стучат, почтарь протягивает пакет, плоский, но внушительных размеров. Линней расписывается в получении, уносит пакет в дом. Снимает обертку — под ней два листа картона, а между ними, в шелковой бумаге, — засушенное растение. Сопроводительное письмо обращено к нему, к Линнею.

Вначале идут обязательные приветствия, затем — дело.

«Среди всего сотворенного Господом на земле, пожалуй, не сыщешь ничего удивительнее этого цвет- ка, который, вне всякого сомнения, являет собою одновременно розу, лилию и коноплю. Не розу, не лилию, не коноплю, а всех трех разом. Растение с тремя истоками. Находка — один из многих образцов — сделана в болотистом месте к юго-востоку от Лейдена студентом по имени Франс ван Хаал и послана Вам мною, Андерсом Блекке, ботаником Лейденского университета, для рассмотрения и изучения».

Линней откладывает сопроводительное письмо. Помещает растение на рабочем столе и, вооружившись лупой, пристально рассматривает. Очень скоро он замечает обман. Растение создано рукой человека — части его скреплены между собою клейстером. По запаху Линней узнаёт, что это за клейстер. Зовет садовника в свидетели, демонстрирует ему подделку

— Глупая фальшивка. Картофельный клейстер. Отличный клейстер, новинка, которую я сам применял с хорошим результатом, конечно в иных целях.

Линней знает. Все сущее на земле сотворено Богом, и с тех самых пор никаких новых видов не создавалось. Ничего нового нет, и путем смешения некогда сотворенных видов ничего возникнуть не может.

Пальцами Линней перебирает длинную бумажную ленточку.

— Воздух, вдыхаемый нами, обладает электричеством, а выдыхаемый не обладает.

Но двадцати восьми учеников рядом нет. Только садовник в потемках за окном. Линней начинает сначала:

— Воздух, вдыхаемый нами…

— Н-да, — говорит садовник.

Его лицо теперь совсем близко, прямо перед Линнеем. Но голос доносится словно из дальней дали. Линней делает новую попытку:

— Воздух, вдыхаемый нами, обладает…

— Я, — говорит садовник, — встречал и таких людей, что больше вдыхают, и таких, что больше выдыхают.

Линнею чудится, будто он в озере, под водой. Лето. На голове у него ведро. А все тело облепили травяные лягушки. Садовник стоит на берегу, кричит ему:

— Люди с электричеством! Люди без электричества!

Наутро Линней увольняет этого садовника и нанимает нового.

Новый садовник приезжает, представляется уроженцем Каяны — долговязый финн. Вправду великан, раньше он за деньги выступал перед публикой в разных частях Европы, однако в гвардию прусского короля Фридриха Вильгельма его не взяли, потому что он был на голову выше всех в полку.

— Возьми-ка грабли, — говорит ему Линней.

Но когда Линней этим утром спускается по лестнице и выходит в сад, там стоит прежний садовник, беседуете возницей и работником. Сегодня четверг. Линней подходит к ним, пробует сыр и масло. Колокольцы на деревьях качаются, звенят, ведь дует необычайно свежий ветер.

Студенты скандируют:

— Monandria, Diandria, Triandria, Tetrandria, Pentandria, Hexandria, Heptandria, Octandria, Enneandria, Decandria, Dodecandria, Icosandria, Polyandria, Didy- namia, Tetradynamia, Monadelphia, Diadelphia, Poly- adelphia, Syngenesia, Gynandria, Monoecia, Dioecia, Polygamia, Cryptogamia [8] Студенты перечисляют двадцать четыре класса растений линнеевской классификации: однотычинковые, двутычинковые, трехтычинковые и т. д. .

Садовник просыпается в сарае. Линней, придя туда, застает его врасплох.

— Ты спал.

— Ливень виноват. Наводит на меня сон, да такой крепкий.

— Ты же на работе.

— Прости.

Линней скользит взглядом по стенам. Спрашивает:

— Что тут у тебя?

— Мой музей, так я его называю.

— Что за музей?

Садовник жестом обводит стены сарая, развешанный на них инвентарь. Говорит:

— В этом саду иной раз попадаются весьма диковинные цветы.

Линней у колодца, его одолевает жажда, он наполняет ковш водой и торопливо пьет, осушает ковш до дна, наполняет снова и пьет, третий ковш он пьет уже помедленнее, делает передышку, оглядывается, допивает воду, снова наполняет ковш, жажды уже нет, но он продолжает пить.