Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука

- Это очень важно, что вы запомнили этого человека, - закурив, добродушно начал Тихонов. - Все же попытайтесь описать его наружность.

"А потом ты, милый мой, устроишь нам очную ставку! - подумал Том. - Этого только мне и не хватало..."

- Вряд ли я его узнал бы, если бы он снова пришел в магазин, - пошел на попятную Том. - Я оформлял квитанцию и лишь краем уха слышал этот разговор...

- Квитанцию вы ему оформляли?

- Не помню, - твердо ответил Том. - Кажется, другому.

- А что этот "другой" сдавал? Постарайтесь припомнить!

- Посидите на коем месте день, выпишите сотню квитанций, тогда поймете, что просто невозможно всех запомнить, - сказал Том. - Могу лишь добавить, что ничего значительного тот клиент не сдавал на комиссию, в противном случае я бы запомнил.

- А у меня создалось впечатление, что вы хорошо знаете этого... клиента, - спокойно резюмировал Тихонов, - но почему-то, не хотите его назвать...

"Приехали! - ахнул про себя Том. - Дал ему палец, а он всю руку отхватил..."

- Найдем мы вашего... клиента, - Тихонов второй раз перед словом "клиент" сделал выразительную паузу. - А не показывается он у вас, потому что реализует украденные вещи... - он на этот раз жестко, без улыбки взглянул Тому в глаза: - Вы ведь не помогли ему?

- С ворами дела не имеем, - стараясь говорить спокойно, ответил Том, а в голове билась мысль: "Влип Блоха! Погорел, чертов домушник! Так тебе и надо..."

Следователь еще с полчаса мурыжил его, но больше ничего не добился. Том и так сказал ему слишком много, а теперь пусть анализируют, сопоставляют, строят версии... Такая уж их работа. А то, что Блоха на подозрении, у Тома больше не было сомнений. Но фамилию его товарищ следователь не заставит произнести ни за какие коврижки...

Когда Тихонов наконец поднялся со стула и, пожав ему руку, с чувством произнес, что Том очень помог следствию, у того защемило сердце: не попал ли он, чего доброго, в свидетели? Тогда это катастрофа! И в голове его сразу же завертелась мысль, как бы все это поскладнее изложить Борису... Мол, приходил следователь, это естественно, когда что-либо пропадает из дорогой импортной техники, всегда приходят в комиссионки, интересуются, проверяют документацию, разговаривают с продавцами... Значит, Блоху нужно срочно предупредить! Славу богу, Том даже не назвал фамилию Блохи, когда он по просьбе следователя перечислял фамилии постоянных завсегдатаев магазина, подрабатывающих на импортных товарах. А ведь как хитрый Тихонов подводил его к этому... Том не назвал, и Блоха не будет на него в обиде, а если устроят очную ставку, Том заявит, что не Борис говорил о "Пионере"... Лучше бы до очной ставки дело не доходило. Блоха тертый калач и сразу поймет, что у Тома рыльце в пушку...

- Если этот человек снова появится у вас, - что-то черкая на клочке бумаги, говорил следователь, - я очень прошу вас позвонить вот по этому телефону. Не будет меня на месте - сообщите тому, кто снимет трубку. Товарищ будет в курсе...

Том взял бумажку, спрятал в стол и только после этого, изобразив на лице удивление, сказал:

- Так я его не запомнил!

- А вдруг припомните? - улыбнулся следователь. - Память человеческая - это очень тонкая и сложная штука! - И уже уходя, прибавил, поразив Тома своей проницательностью: - Свидетелем вы не будете, пусть вас, Томас Владимирович, это не беспокоит...

Когда за следователем закрылась дверь, Том подумал: "Ну, Блоха, кажется, твоя песенка спета!"

Вошел директор, на лице откровенное любопытство, видно, следователь не посвятил его в подробности своего визита.

- Гляжу, семь потов с тебя спустил! - сочувственно покачал он головой. - Я вместо тебя посидел на приемке. Принял партию кассет фирмы "Басс"... Чего ему надо бьло?

Том коротко рассказал, и у директора сразу отлегло от сердца. Он признался, что беспокоился из-за одного продавца, который, как потом узнал директор, с рук торговал японскими часами. Всучил какому-то клиенту штамповку, а содрал за нее как за фирменные. Так вместо того чтобы вернуть деньги человеку, он, дурак, полез в бутылку... Он, директор, конечно, заставил его отдать деньги, но шум-то был. И посторонние слышали, клиент грозился сообщить куда следует...

- Увольте его, и все дела, - посоветовал Том.

- Не могу, - развел руками директор. - Этот мазурик - сын моего хорошего приятеля...

После обеда появился Григорий Данилович. Улыбающийся, загорелый до черноты, в фирменном джинсовом костюме, молодящем его. Коротко постриженные седоватые волосы резко контрастировали с загорелым лицом.

- Вчера прилетел из Одессы-мамы, - жизнерадостно сообщил он. Действительно, давненько его не было видно в магазине.

Том вспомнил, что нужно в отделе кое-какие механизмы посмотреть и наладить, например, автомобильный магнитофон...

- А мне никак в отпуск не вырваться, - вздохнул Том. - То да се...

- Есть что-нибудь интересное?

- Вряд ли могу чем порадовать, - развел руками Том. - Сезон. Все расхватывают приезжие.

- В Одессе тоже в комиссионках не густо, - заметил Гриша. - Но кое-чем разжился: взял переносной стереомагнитофон с приемником фирмы "Сименс"...

- Редкость, - ввернул Том. - Техника этой фирмы славится высоким качеством и дороговизной.

- Пару стереонаушников "Сони", новенький "Орион"... Мордашка необычная!

Том небрежно взглянул на часы, которые Гриша выставил на волосатом запястье. Такие здесь часто проходили. Вчера одни ему предлагали.

- Два рубля отдал? - так, по инерции поинтересовался Том.

- Полтора... - улыбнулся Гриша. - Морячок-одессит в пивном баре с руки продал.

Том отпустил клиента, и, когда они снова остались на некоторое время вдвоем, Гриша заговорил о другом:

- Ты Еву не видел? Звоню, а там, понимаешь, к телефону подходит какой-то тип, по-видимому, ее отец. Начинает выяснять, кто я и что...

- Сказал бы, что пожарник, и отвязался, - усмехнулся Том. Ревность его не терзала, но разговаривать о Еве ему было почему-то неприятно.

- Как-то неудобно в моем возрасте дежурить у ее дома, просто не знаю, как поймать ее, бестию длинноногую...

- Мало у тебя других девочек? Как тебе показались загорелые одесситки?

- Что-то в этой Еве есть, - закуривая, задумчиво сказал Гриша. - Помнишь красотку Лялю Вдовину? У них что-то общее...

- Вдовина? - помрачнел Том. - Тю-тю Лялька... Богу душу отдала!

- Разве? - сделал скорбное лицо Белькин. - Несчастный случай?

- Отравилась, - ответил Том.

- Глупышка, - вздохнул Гриша, выпуская дым. Седоватые волоски выглядывали из широких ноздрей. - А какая красивая была!..

- Ты ведь ее спаивал? Так вот на этой почве...

- Да-а, она ведь увлекалась этой дрянью... Истерики устраивала, если не дашь... Я с ней расстался, когда она стала как к себе домой на дачу приезжать. И не одна... У меня все-таки жена...