Виктор Гвор - Назло богам, на радость маме

— По-моему, люди остались довольны, — несмело вставляю я.

— И на Васю зря ругалась, — продолжает каяться Витька. — Она, оказывается, не всю жизненную силу из мужиков выпивает, а только часть… Иногда, конечно, и всю, но обычно часть…

А то я не знаю! Любомудр волхвом был не из последних. Один раз с берегиней — куча удовольствия и большая слабость поутру! Недели на две! Второй раз — на обычных женщин до конца жизни смотреть не сможешь. А третий… Могилу лучше заранее выкопать. Ну, или погребальный костер приготовить.

— И тебя она убивать не хотела…

Положим, сначала хотела. Потом передумала. Возможно…

— А я на нее всех собак спустила… И Баюну Велесовичу досталось… Он уже немолодой, а я…

Да, картинка была та еще! Никогда бы не подумал, что зверь, которым вся Русь почти тысячу лет стращает детей и путников, может так перепугаться и прятаться на вершине сосны.

— Пру танком через всех подряд, — по девичьей щеке покатилась слезинка. — Конечно, меня и папа учил, и бабушка, и дядя Саша… А здесь все слабенькие, необученные толком! Мне дедушка всегда говорил, что слабых обижать нельзя… А я?!

Протягиваю руку и ласково касаюсь плеча. Витька резко разворачивается, утыкается лбом мне в грудь и рыдает:

— Домой хочу!.. К дедушке!..

Обнимаю, прижимаю к себе, нежно глажу по плечам…

Потапыч, мать твоя медведица! Нашел время шутки шутить! Эта чертова коняга и так тебя больше смерти боится! Думаешь так легко утешать девушку сидя в седле, если она твой загривок покидать не собирается? А уж с твоим вмешательством!..

Вылетаю из седла и сдергиваю с топтыгина Витьку. Хлобысть! Командир, естественно, успевает извернуться и прийти всеми четырьмя лапами мне на пузо. Не такая уж она и легкая, скажу я вам! А грунтовка под спиной совсем даже не мягкая. И вообще!..

— Пожалуй, подруга, — сообщает подъехавшая берегиня, — ты его угробишь гораздо быстрее, чем я могла бы мечтать. И без малейшей пользы!

— Я Вас умоляю! — после вчерашнего разгона Баюн обращается к командиру исключительно на «Вы». — Что за подростковые комплексы? — естественно, кот всё слышал. Никакого уединения, сплошная иллюзия. — Можно подумать, что за Вами тянется шлейф из трупов длиной с Млечный Путь! Пришла, увидела, победила! Или убедила! Как вышло, так вышло! И совсем не обязательно падать с медведя!

Витька усаживается мне на живот и ошалело крутит головой:

— А? Я…

— Я Вас умоляю! С момента нашей встречи Вы не убили ни одной инфернальной сущности, не говоря уж о людях! Малькольм фон Зарахатенберг до самой смерти будет хвастаться, что его замок выдержал гнев самой, — кот картинно поднимает лапы, — Хозяйки! На него же ни один дурак напасть не посмеет! А «античных» ваз ему Клаус за неделю десятка два налепит!

— Кто? — не понимает сержантка.

Какая-то она сегодня не сержанистая…

— Клаус Тёпфер! — уточняет Баюн. — Гончар из Вальденбурга. Очень неплохой гончар! Что касается Василисы, — строгий взгляд в сторону берегини, — то её очень даже полезно иногда опускать с небес на землю. А то забронзовеет вследствие повышенной самооценки, а кому нужна бронзовая берегиня? И вообще бронзовая баба? — животный поправляет очки. — Единственное, что не стоило, это гонять пожилого кота по соснам! От этого страдает мой божественный авторитет!

— Я больше не буду, — опускает глаза Витька.

— Я Вас умоляю! Вы полностью в своем праве! Но ради всего святого, сначала оформите соответствующий статус, а уже после этого… И заодно сможете навестить дедушку…

— Какой статус? — не понимает командир.

— Вить, слезь с меня!

Мне тоже интересно, о чем это животный вещает, но уж больно у прапорщика пятая точка острая! Или это я в таком хреновом состоянии?

— Я Вас умоляю! Вы богиня, или просто погулять вышли?

— Стоп! — ну вот, товарищ прапорщик приходит в себя. — С этого места подробнее! Что значит, богиня?

— Я Вас умоляю! — всплескивает руками кот. — В Бараньем… то есть, в Витькаграде, стены строить еще не начали, а три капища Хозяйке уже стоят. Граф Малькольм часовенку в замке переоборудовал и по деревням весть разослал, чтобы церкви переделывали! Скоро Вам по всему графству молиться будут. Священнослужителям объясняют быстро и доходчиво. Пятерых уже повесили. А еще…

— Я же человек!

— И кому это мешает? Тот же Геракл… — Баюн на мгновение задумывается. — Хотя ему помогали! Но буддисты справились совершенно самостоятельно! Гаутама, между прочим, тоже отнекивался и сопротивлялся! Так что, не Вы первая, хотя надеюсь, что Вы последняя!

Витька потрясенно молчит.

— Ну ты, кошак драный, нашел, кого в пример приводить! — бурчит вернувшийся Симаргл. — Этот самый Будда, как только стал сущностью, залез на Джомолунгму, сел в позу лотоса, ушел в нирвану и за полторы тысячи лет ни одного слова не сказал! Так и сидит, словно неваляшка: в плечо ткнешь, а он качается: туда-сюда, туда-сюда…

— Что б ты понимал, собака страшная! — восклицает кот. — Это же его сознательный выбор! Никто не заставляет новую богиню лезть на Эверест! Она вполне может качаться на загривке у Потапыча! Это у нее очень даже неплохо получается!

Витька вскакивает на ноги. Наконец-то! Осторожно поднимаюсь. Товарищ прапорщик уже в полном адеквате и раздает указания. Ох, котяра! Вот кто умеет манипулировать женским настроением! Надо напрашиваться на мастер-класс. А что делать?

Небо было укутано облаками. Не черными грозовыми тучами, в любое мгновение готовыми обрушиться тяжелыми потоками дождя, больше напоминающего тропический ливень, а нежно-белыми воздушными облачками, мягким ковром расстилавшимися до горизонта. Облачка, как и переливающаяся золотыми сполохами юрта, больше похожая на дворец, говорили о настроении хозяина. Хорошем настроении.

Ну, это ненадолго. Перун тяжко вздохнул и, подав голос, откинул полог:

— Здорово, коллега! Как дела, как жена, как дети, как овцы?

— Сам калека! — подергал жиденькую бородку сидящий на северной стороне дородный старик в засаленном шелковом халате, шитом золотом и с бриллиантовыми пуговицами. — Опять все приветствия перепутал! Откуда у меня жена, дети… Особенно овцы! Я тебе что, Гмерти [2] Гмерти — верховный бог грузин времен язычества. Бог Неба какой, а?

— А есть разница?! — невинно поинтересовался громовержец. — Тенгри, Гмерти… Что ты — Небо, что он — Небо.

— Чтоб ты понимал, молокосос! Я — Великое Небо! И Синее! Тебя еще и в проекте не было, а копыта коней моих почитателей уже…

Вот из-за этого Перун и не любил ходить в гости к Тенгри. Не того масштаба фигура, не перуновского. Чувствуешь себя не богом воинов, а нашкодившим щенком. А еще хитрый степняк вырядится старым пнем, и проявляй уважение согласно традициям.