Роберт Джоунз - Сила притяжения

— Одевайтесь потеплей, — сказала она, все еще глядя на стол.

Эммет увидел санитара с большой металлической повозкой, забитой пакетами молока и термосами с кофе. Медсестра опустилась на колени перед пожилой пациенткой и попыталась втолкнуть ей в рот красную пилюлю. В свободной руке она держала картонную кружку с кофе, точно взятку.

— Как вкусно кофе пахнет, — сказал Эммет санитару.

— Какое хорошее утро, — обратился он к медсестре.

— Симпатичный халатик, — сказал он пациентке. Таблетка красным язычком торчала у нее между губ.

Направляясь к двери, он прошел мимо Луизы и услышал, как она пробурчала: «Боже мой». Эммет на нее не посмотрел. Осторожно положил палец на круглую кнопку и нажал. Он был уверен, что сейчас кто-то подойдет к нему сзади и положит тяжелую руку на плечо. Но дверь в коридор зазвенела и открылась. В лицо Эммету ударили теплый воздух и слепящий свет. Он услышал, как Луиза вскочила с кресла и уронила журнал на пол.

— Вперед, — прошипела она, шагнув за дверь отделения. В коридоре было пусто, лишь уборщица мыла полы. Луиза зубами разорвала пластиковый именной браслет, швырнула его уборщице в ведро и крикнула: — Бежим, Эммет, бежим!

Эммет задержался, будто птица, расправляющая крылья перед полетом. Он завязал шнурки на несколько узлов, так, что кеды врезались в кожу. Потом сосчитал до трех. Он посмотрел в глубину зеленого коридора, на блестящие кафельные стены, на ступени, а над ними — горящие красные буквы: «Выход». Эммет заметил, что уборщица наблюдает за ним со шваброй в руке.

«Неужели я это сделаю?» — удивился Эммет, глядя, как Луиза поворачивает за угол. Он подумал, не вернуться ли обратно, но удаляющаяся Луиза тянула его за собой, как магнит.

«Крылья. Крылья», — подумал Эммет и ринулся вслед за ней. Он не поднимал головы. В кедах он бежал бесшумно, а Луизины каблуки так стучали, что Эммету не требовалось смотреть, он бежал на звук, на плывущий голос: «Бежим, Эммет, бежим!» — словно ей хотелось, чтобы за ними по пятам гнались врачи.

Они сбежали вниз, перепрыгивая через две ступеньки. У аварийного выхода Эммет замер, глядя на табличку: «Только в случае аварии». Эммет представил себе, как завоют сирены, едва он коснется двери.

— Плевать, — сказала Луиза и толкнула дверь.

Сирены не завыли. Эммет с Луизой проскользнули в суматоху главного корпуса больницы и затерялись среди врачей и медсестер, пациентов на каталках и курьеров с букетами цветов и воздушными шарами. Луиза взяла Эммета за руку, беззаботно качая их сцепленными руками, точно влюбленные на прогулке. Весело болтая, она остановилась у сувенирного магазинчика и восхищенно посмотрела на игральные карты, оловянных солдатиков и мягкие игрушки, свисающие с веток пластмассового дерева у кассы. Возле вращающейся двери Луиза улыбнулась охраннику за стойкой. У порога сильно сжала руку Эммета, почти поволокла его за собой.

— Совсем чуть-чуть осталось, — шепотом успокаивала она. — Совсем чуть-чуть.

Она потянула его в первый отсек двери — он показался Эммету стеклянным гробом. Луиза толкнула его вперед. Эммет провернулся вместе с дверью и оказался снаружи, на мощеном тротуаре.

Луиза семенила позади Эммета, стуча каблуками, весело смеялась и полной грудью вдыхала воздух.

— Мы на свободе, на свободе, на свободе, — пела она. Потом обернулась к солнцу и заморгала, как ящерица, вылезшая из тени. — О! — Она оглянулась вокруг, глубоко дыша. — О, аж голова закружилась, а у тебя?

Эммет еще ни разу в жизни не оказывался в ситуации, когда ему некуда возвращаться. У него всегда был дом. Даже за границей и в незнакомых городах он первым делом снимал номер в отеле. Всякий раз, приезжая туда, он складывал одежду в тумбочку, как дома, и расставлял фотографии на подоконнике. Чемоданы Эммет убирал с глаз подальше. Гуляя по улицам, он время от времени мысленно воссоздавал очертания своих вещей, и они охраняли его и сдерживали, как поводок. А теперь, с Луизой, он мог идти куда угодно, неприкаянный: оба свободны, как парашютисты, выпрыгнувшие с самолета.

«У нас должен быть пункт назначения», — подумал Эммет, глядя на уличные кварталы, что тянулись к автотрассе и реке. Он спиной чувствовал тень больницы, осязаемую, как шепот, зовущий обратно. Эммет представил себе одежду в чулане, открытку, пришпиленную к стене, обувь, аккуратно расставленную на полу. Их никто не искал, поблизости — ни медсестры, ни охранника. Кроме уборщицы, никто не видел, как они выходили. Побег был настолько легким, что, казалось, произошел помимо их воли. Эммет ожидал, что будет прорываться сквозь закрытые двери и решетки, часами прятаться под лестницами и столами в пустых кабинетах. Но они исчезли из отделения, как сказочные джинны в клубах цветного дыма.

Ветер гонял по улицам клубы пыли, точно шрапнель. Всюду сновали люди, то тут, то там тормозили фургончики с газетами и продуктами в картонных коробках. На тротуаре напротив больницы из машины выгружали запакованные медикаменты. Мимо проносились мальчишки на велосипедах. Мужчины, реже дети выпрашивали у прохожих мелочь. Шум города усиливался, но он был ничто в сравнении с голосом Луизы. На улице ее голос казался стократ мощнее, чем в отделении, будто его глушил больничный потолок. Сейчас же голос разносился под открытым небом свободно, точно крик в горах.

— Куда мы идем? — визжала Луиза. — А теперь куда? — Она не отпускала его руку.

«Направо или налево?» — подумал Эммет, заново ловя забытый ритм улицы под ногами. Он невольно повел ее на запад, к своей бывшей квартире, но на углу замер. Там ведь им ничего не светит.

— Нужно уйти отсюда подальше, — почти прошептал Эммет, надеясь, что и Луиза понизит голос по его примеру.

— Что? — закричала она. — Куда?

Эммет чувствовал себя проводником. Луиза топала за ним на высоченных каблуках, сумочка позвякивала драгоценными мелочами. Луиза остановилась на тротуаре и купила сосиску с горчицей, запачкав пальцы и нарумяненное лицо.

Эммет отошел, увидев газетные заголовки на стенде. Ему так хотелось кинуть монетку в автомат, снова прикоснуться к хрустящим уголкам секции городских новостей. Измазать пальцы типографской краской. Но Эммет побоялся тратить деньги. Новости подождут, пока они с Луизой где-нибудь обоснуются.

Проходя мимо обшарпанных и подозрительных зданий, мимо переполненных мусорных контейнеров и пожарного гидранта, из которого в водосточный желоб капала вода, он успокаивал себя, повторяя заветные цифры: «702-А… 357-С… 509-4». Вспоминались они легко, будто речь, и Эммет радовался. Он не забыл.

В метро они сели на жесткую оранжевую скамью. На каждой станции люди входили и садились где угодно, только не рядом с Эмметом и Луизой. Эммет прижал локти к бокам и скрестил лодыжки, чтобы занимать как можно меньше места, но, как ни старался, никто не садился рядом. Пассажиры стояли, держась за металлические кольца, которые размеренно покачивались в такт поезду. Они то придвигались ближе, то отходили, туда-сюда, туда-сюда, и скоро между ними исчезли все просветы. Эммет чувствовал, что его избегают. Как он сам не решился бы сесть рядом со спящим, растянувшимся во весь рост вшивым бомжом.