Валери Уиндзор - Лгунья

Мужчина рядом со мной встал.

"Оставь", - велела я ему. И на случай, если это не сработает, добавила: "Laissez-le15".

Он с кем-то попрощался. Скатал газету в трубочку. Человек, который только что вошел в бар и встал у стойки, обернулся.

- Ah, ca va16? - сказал он, лицо его озарилось. Мой сосед бросил газету на стул и вышел из-за стола, подавая знакомому руку для пожатия. Дождавшись, когда оба отвернутся, я потянула газету к себе на колени.

Крис наблюдала за моими манипуляциями. Кажется, её это забавляло.

- Мы могли бы просто купить газету, - сказала она.

- Обычно я такого не делаю, - сказала я, чувствуя, как лицо заливает краска.

Она захохотала. Молодые люди снова обернулись, подозрительно меня разглядывая. Я смотрела в газету у себя на коленях.

- Извини, - сказала я. - Мне нужно в туалет.

Туалет был из тех, где приходится приседать над дыркой. Пахло отвратительно. Я лихорадочно листала газету, руки дрожали. Приходилось напрягать зрение, чтобы что-то разглядеть: от страха все плыло перед глазами. В газете ничего не было. Ни фотографии, ни статьи, насколько я поняла, ни единой строчки типа "Англичанка пропала в Париже". Ну что ж, правильно, сказала я себе, перелистывая ещё раз страницы, чтобы убедиться окончательно. Конечно, правильно. Еще слишком рано. Заметка появится только завтра.

Когда я вернулась, Крис оплачивала счет. В ожидании я прислонилась к стене у музыкального автомата, даже в сон потянуло, такой камень с души упал. Пока что я в безопасности. И буду в безопасности ещё целый день.

Мы снова ехали мимо ровных пшеничных полей. Вдоль дороги рос мак.

- Я думала, что мак появляется там, где пролилась кровь, - сказала я.

- Кровь! - удивилась она. - Да нет, просто он вырастает на земле, которую побеспокоили. Неважно, чем. Даже если просто распахали.

Ее слова настолько поразили меня совершенно другим, свободным взглядом на мир, что я улыбнулась.

- Спасибо, - сказала я ей. И торопливо добавила: - За завтрак. И за то, что подбросили. Огромное вам спасибо.

Она небрежно улыбнулась, как будто я сморозила глупость. И ведь действительно, сморозила.

- Мне все равно нужен кто-нибудь, кто разбирается в картах, - сказала она.

- Да, но обычно я не занимаюсь такими вещами. Не ловлю попутки на дорогах.

- Это я уже поняла, - сказала она.

На протяжении нескольких миль мы перебрасывались исключительно фразами типа: "На следующей развилке левее", или: "На перекрестке - прямо". Я не знала, успокаивает меня её молчание или нервирует. Я видела, что она из разряда тех компетентных людей, которые знают о жизни все: как обогнать грузовик, как заказать завтрак во французском кафе, и даже о повадках диких цветов. Я же не могла придумать ничего интересного. То и дело бросала на неё быстрый взгляд. В профиль лицо у неё было резко очерченным, как будто его вырезали с помощью бритвы. Вот как я всегда хотела бы выглядеть. Небольшого роста, со светлыми кудряшками и кожей, плотно обтягивающей красивые скулы и подбородок. Я хотела носить старые джинсы и полотняную куртку, и даже с грязноватой шеей уметь убедить окружающих, что ты - само совершенство.

- Возможно ли, - сказала она после долгого молчания, - пересечь Луару17, не заезжая в крупные города?

Теперь понятно, что подобрала она меня не ради удовольствия поболтать с кем-то в пути, а в качестве навигатора; а поскольку я очень хотела ей понравиться, то подошла к этому вопросу весьма серьезно. Я вычислила, как нам переправиться через реку и снова выбраться на равнинные просторы, минуя центральные трассы. Ландшафт изменился. Через несколько миль к югу от реки мы проехали мимо небольшого частного замка, почти полностью утонувшего в зелени деревьев. Только промелькнул в просвете фасад: белый камень, сказочные башенки с посеребренными верхушками.

- Надо же, - я изумленно вытягивала шею, и в результате потеряла место на карте. - Налево, - сказала я, имея в виду "направо"; и дорога уперлась в мощеный двор какой-то фермы. Я ужасно смутилась, ожидала, что Крис рассердится, но она только пожала плечами, подумаешь, мол, с кем не бывает. Она ловко выехала со двора, подавая назад, а я из-за этой оплошности вспомнила о Тони

- Все дело в том, - сказала я, - все дело в том, что я только что бросила мужа.

Я услышала, как говорю это вслух, и желудок у меня сжался от ужаса.

- А я и чувствую, что-то здесь не так, - сказала она. Ну, разумеется, она чувствовала. Такие, как я, не бродят без багажа в шесть утра по индустриальным окраинам Парижа, не ловят попутку. - У тебя в Тулузе сестра, - добавила она. - Ты думаешь с ней остаться или вернешься в Англию?

- Пока не знаю, - сказала я. - У неё своих проблем хватает. - (И главная проблема в том, что её не существует). - У неё трое детей, добавила я, желая положить её на обе лопатки этой деталью. - Две девочки и мальчик.

- В Тулузе хорошо, - сказала Крис, и мы снова погрузились в молчание до тех пор, пока скорый поезд моих мыслей не унесся далеко вперед. И тогда Крис сказала: - Везучая ты. Я всегда хотела иметь сестру.

- Я тоже всегда хотела, - бездумно отозвалась я.

Она повернула голову и уставилась на меня.

- Так у тебя же есть.

- Нет, я имела в виду ещё одну, - сказала я. - Я всегда хотела, чтобы нас было трое.

Это была правда. Однажды давным-давно жили-были три сестры. Младшая была добрая, отзывчивая и послушная, работала не покладая рук, и ножка у неё была маленькая-премаленькая, и в конце концов, как это всегда бывает, она вышла замуж за принца, и жили они счастливо до конца дней своих в замке с башенками, похожем на солонку. Обожаю эту историю. С детства обожаю.

Примерно в половине четвертого Крис спросила:

- Не возражаешь, если мы ненадолго остановимся?

Дорога становилась все более извилистой, вгрызаясь в глухую чащу и вертясь между низкими горбатыми холмами. Она свернула на песчаную лесную просеку и проехала немного вглубь, пока дорога не скрылась из виду.

- Я почти не спала прошлой ночью, - сказала она. Потом опустила спинку сиденья, свернула куртку вместо подушки, легла и закрыла глаза. - Разбуди меня, если кто-нибудь подойдет.

До меня медленно доходило, что она имеет в виду: если подойдет трактор, и понадобится уступить ему дорогу.

- Да, хорошо, - кивнула я.

Уснула она почти мгновенно. Я не знала, чем заняться. Надо же что-то делать, чтобы не думать. Я полистала атлас, а потом принялась разглядывать лицо спящей. Тушь на ресницах размазалась и собралась жирными черными комочками в складках век. Тони однажды сказал, что под веками у нас живут крохотные создания, или, может, он сказал - в бровях, но как бы там ни было, эти создания настолько велики, что иногда их можно увидеть невооруженным глазом. Я пристально изучала веки Крис, надеясь увидеть какое-нибудь движение, но ничего там не шевельнулось. Я подумала, что люди - как ходячие города, целые континенты, как густонаселенные планеты, вращающиеся в открытом космосе. На блошках побольше сидят блошки поменьше, и так далее, до ad infinitum18 по шкале, не имеющей ни начала, ни конца, которая выходит из бесконечности ничтожно малого и исчезает в бесконечности необозримого. И тогда, подумала я, ничто из того, что я сделала или не сделала, что я хотела или не хотела, возможно, не будет иметь ни малейшего значения на чаше весов. И тот факт, что у меня нет ни паспорта, ни денег, ни понятия, куда идти и как вернуться обратно к реальности - все это ничто по сравнению с вечностью, и слишком тривиально, чтобы вообще обращать на это внимание.