Адам Ведеманн - Где собака зарыта
- Название:Где собака зарыта
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новое литературное обозрение
- Год:2003
- Город:Москва
- ISBN:5-86793-275-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Адам Ведеманн - Где собака зарыта краткое содержание
Адам Ведеманн — поэт и прозаик, чья оригинальная жизненная и творческая философия делает его одним из наиболее заметных молодых авторов Польши.
В своем цикле рассказов он обращается к самым прозаическим подробностям жизни (потому и причислен критикой к «баналистам»), но в то же время легко и ненавязчиво затрагивает сложнейшие темы метафизического и философского свойства. Литератор новой генерации, он пишет беспафосно, как бы «между прочим», играя в своего рода игру: повсюду оставляет загадки и не подсказывает ответы на них.
Где собака зарыта - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— СКОРЕЕ НЕТ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, МОГУ БЫТЬ РЕЛИГИОВЕДОМ.
— В смысле?
— МОГУ СТРОИТЬ ДОГАДКИ.
— Так ты не знаешь, как все обстоит на самом деле?
— А ЧТО ЗНАЧИТ «НА САМОМ ДЕЛЕ»?
— Так ты не обладаешь полным знанием?
— МОГ БЫ, ЕСЛИ БЫ ЗАХОТЕЛ, НО КОГДА ТЫ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ ВСЕ, ЧТО ТОЛЬКО ЗАХОЧЕШЬ, ТО ТЕБЕ ПЕРЕСТАНЕТ ХОТЕТЬСЯ.
— Тогда чем ты там занят?
— РАЗГОВАРИВАЮ, ЗНАКОМЛЮСЬ.
— А кто там еще с тобой из известных людей?
— НЕ ИМЕЮ ПРАВА ГОВОРИТЬ. ТАЙНА.
— А можешь рассказать об аварии, в которую ты попал?
— МОГУ. ЭТО ОЧЕНЬ ЗАБАВНАЯ ИСТОРИЯ. — Баата глупо рассмеялась. Я ее осадил взглядом. — ЕХАЛ К ТЕТКЕ, В ДЕРЕВНЮ. ЗИМА. 30 ГРАДУСОВ МОРОЗ. НАС В АВТОБУСЕ ЧЕТВЕРО. С ВОДИТЕЛЕМ ВМЕСТЕ. ПОТОМУ ЧТО ПОСЛЕДНИЙ АВТОБУС. ОДИННАДЦАТЫЙ ЧАС НОЧИ. ВПЕРЕДИ МЕНЯ СИДЕЛ КАПИТАН В ФОРМЕ, МАЛЕНЬКИЙ, ЛЫСЫЙ. РЯДОМ С НИМ, С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, УЧИТЕЛЬНИЦА НАЧАЛЬНЫХ КЛАССОВ. ПРИЧЕСКА У НЕЕ ТАКАЯ ЗАТЕЙЛИВАЯ, ВЫСОКО ВЗБИТАЯ, НА ЛАКЕ ДЕРЖИТСЯ, НОВЫЙ ГОД ПРИБЛИЖАЛСЯ. ОНИ РАЗГОВАРИВАЛИ ДРУГ С ДРУГОМ, НАВЕРНОЕ, БЫЛИ ЗНАКОМЫ. КАПИТАН ПРОЯВЛЯЛ СТАРОМОДНУЮ ГАЛАНТНОСТЬ. НЕЗАДОЛГО ДО МОЕЙ ОСТАНОВКИ В АВТОБУС СЕЛ ПЬЯНИЦА. КУРГУЗЫЙ ДЕРЕВЕНСКИЙ ПЬЯНЧУЖКА С СИЗЫМ НОСОМ. НЕ СОБИРАЛСЯ, ВИДАТЬ, НИКУДА ДАЛЕКО ЕХАТЬ, ПОТОМУ КАК ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СЕСТЬ, ОН ВСТАЛ КАК РАЗ МЕЖДУ КАПИТАНОМ И УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ И ДЕРЖАЛСЯ ЗА ОПОРУ, НО КОГДА АВТОБУС ЗАНЕСЛО, ЕГО РУКА СОСКОЧИЛА С ОПОРЫ И ПОПАЛА АККУРАТ В ПРИЧЕСКУ УЧИТЕЛЬНИЦЫ, А ТА И ГОВОРИТ, ТОЖЕ, ВИДАТЬ, КОКЕТНИЧАЯ С КАПИТАНОМ, МОЛ, ГОСПОДИН КАПИТАН, СДЕЛАЙТЕ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ С ЭТИМ ПЬЯНИЦЕЙ, НЕ ТО МНЕ ПРИДЕТСЯ ОПЯТЬ ИДТИ К ПАРИКМАХЕРУ, А КАПИТАН НИЧЕГО, СИДИТ СЕБЕ, ТОЛЬКО ЛЫСИНА У НЕГО ВСЕ СИЛЬНЕЕ БАГРОВЕЕТ. ТАК ЕХАЛИ МЫ ЕЩЕ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ, ПОТОМ ПРИШЛА ПОРА МНЕ ВЫХОДИТЬ, НО КОГДА Я ХОТЕЛ ДОСТАТЬ СВОЮ СУМКУ С БАГАЖНОЙ ПОЛКИ НАВЕРХУ, ТО О СУМКУ ЗАЦЕПИЛАСЬ ФУРАЖКА КАПИТАНА, ТОЖЕ ТАМ ЛЕЖАВШАЯ, И УПАЛА НА ПОЛ, В ГРЯЗЬ. КАПИТАН, КАК УВИДЕЛ, ВСТАЛ, И Я УЖЕ ПОДУМАЛ, ЧТО ОН НАЧНЕТ ДРАТЬСЯ СО МНОЙ, А ОН, ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ, ПРОСТО РАССТЕГНУЛ КОБУРУ И ВЫСТРЕЛИЛ В МЕНЯ ИЗ ПИСТОЛЕТА. УЧИТЕЛЬНИЦА ПОДНЯЛА КРИК, АВТОБУС РЕЗКО ЗАТОРМОЗИЛ, ПЬЯНИЦА УПАЛ И СРАЗУ СО СТРАХУ ПОЛЕЗ ПОД СИДЕНЬЕ, НО КАПИТАН ДОСТАЛ ЕГО ТАМ И ЗАСТРЕЛИЛ. УЧИТЕЛЬНИЦА ВСЕ НЕ ПЕРЕСТАВАЛА ГОЛОСИТЬ, ТОГДА КАПИТАН УСПОКОИЛ И ЕЕ ОДНИМ ВЫСТРЕЛОМ, А ПОТОМ ЗАСТРЕЛИЛ И ВОДИТЕЛЯ, КОТОРЫЙ БЕЗУСПЕШНО ПЫТАЛСЯ ОБЕЗОРУЖИТЬ ЕГО. В КОНЦЕ КОНЦОВ ПУСТИЛ ПУЛЮ СЕБЕ В ЛОБ. ПОКА ПРИЕХАЛА ДОРОЖНАЯ ПОМОЩЬ, ВСЕ МЫ УЖЕ УСПЕЛИ УМЕРЕТЬ. А ТЕПЕРЬ ЦЕЛУЙТЕСЬ.
— Что?
— ЦЕЛУЙТЕСЬ. ТЫ ЕЕ, А ОНА ТЕБЯ. НЕМЕДЛЕННО.
Я посмотрел на Баату.
— Он, наверное, какой-то эротоман, этот твой приятель, — сказала она. Ее лицо было замечательно спокойно. Не выражало ничего.
— А если не поцелуемся? — спросил я.
— ТОГДА ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ АЛАРАНУ.
— Ну и что?
— АЛАРАНА ЭТО СЕРЬЕЗНО. НИКТО НЕ ЗАХОЧЕТ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ. У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ ДРУЗЕЙ, ОДНИ ЛИШЬ ШАПОЧНЫЕ ЗНАКОМСТВА. ВСЕ БУДУТ ИЗБЕГАТЬ ТЕБЯ КАК ПЛОХОГО ЧЕЛОВЕКА.
— А что с моей алараной? — неожиданно спросила Баата.
— ТЫ МОЖЕШЬ ОБРЕСТИ ЕЕ. ЦЕЛУЙТЕСЬ. СТРАСТНО.
— Ну что, поцелуемся, — предложила Баата. — От нас ведь не убудет.
— От нас ведь не убудет… — повторил я за ней. Хоть и глупо было просто так ни с того ни с сего начать целоваться. Тем более что я никогда раньше Баату не рассматривал в этом ракурсе. Сам не знаю почему, но мы оба вдруг встали.
Дверь резко распахнулась, и вошел дух, незваный, большой, густой: мама Бааты в белой ночной сорочке, с распущенными волосами. В этот момент она была воистину чем-то несусветным.
— Это что еще за сидение по ночам! — прикрикнула она. — Что тут, собственно говоря, происходит? Беата, марш в кровать! А вам, молодой человек, лучше отсюда побыстрее уезжать.
8. А мне и так в любом случае предстояло на следующий день уезжать. Только на этот раз я решил успеть на первый утренний автобус, был такой в четырнадцать минут седьмого, я записал, когда приехал; в течение этих двух часов, что мне остались до половины шестого, я, само собой, глаз не сомкнул, лежал на тахте в темноте и думал обо всем том, что произошло, а оно росло во мне, пухло, как большой черный волосатый пузырь, который нечем проколоть и который в конце концов прилепляется к тебе, облепляет тебя, залезает тебе в уши, в легкие, и в итоге ты оказываешься весь в сфере пузыря, а мир вне пузыря становится для тебя неизвестным.
В таком состоянии духа я встал с тахты на несколько минут раньше, чем собирался; я хотел просто собрать пожитки и выйти, ни с кем не раскланиваясь, чтобы как можно скорее выбросить из себя и эту квартиру, и все имевшие в ней место события; выйти на свет божий и светом этим привести себя в чувство. Но Баата тоже, по всей видимости, не спала, потому что, когда я начал суетиться, она заглянула в приоткрытую дверь и сказала:
— Уже уходишь? Подожди, я провожу тебя.
Нечеловеческая грусть ее голоса пронизала меня насквозь. Я подождал. Мы шли в молчании, нарушаемом лишь кашлем сопровождавшего нас Фитцджеральда. Не знаю, зачем Баата взяла его. Из-за него мы были вынуждены идти очень медленно, вот я и опоздал на автобус. Следующий был через час пятнадцать.
— Тогда, может, погуляем по городу, — предложила Баата. Мы гуляли в полном молчании. Баата выглядела так, как будто что-то лишило ее сил, как после огромного напряжения или после пыток, во время которых не издала ни звука. У каждого из нас за плечами были две бессонные ночи. Видать, не сделала на этот раз себе макияж (не успела?) и поэтому казалась такой бледной и опухшей.
Мы вышли на какую-то маленькую площадь, поросшую травой, с парой скамеек. Над одной из арок висела ржавая вывеска с нарисованным на ней вздыбленным конем.
— Здесь я прогуливала уроки, — неожиданно сказала Баата.
— А там что было? — спросил я, стараясь выказать минимум любопытства.
— Там был бар «Под Конем», никогда там не была.
— И чем ты занималась, когда прогуливала уроки?
— Просто сидела здесь.
И это было все, что мы сказали друг другу. Час худо-бедно пролетел.
Весь обратный путь на моем плече спал какой-то солдат с лицом сплошь в прыщах. Я решил, что ему это позволительно. Вышел я в Варшаве на Западном Вокзале, был уже почти полдень, но день серый, никакой. Мне вспомнилось, что сегодня суббота и скоро закроются все магазины, поэтому я вскочил в автобус и поехал в центр. Ничего не купил, лишь вымотался понапрасну. На Замковой площади я заметил Юлию Хартвиг, тащившую две сумки с покупками, одетую во все белое, а тем временем на небе (а вернее: под ним) повисли сине-коричневые тучи и даже начало немного моросить, и во всей этой белизне она выглядела как-то так жалко, что мне вдруг захотелось подойти к ней и предложить помочь нести ее сумки, но я вовремя сообразил, что, скорее всего, сам выгляжу как десять несчастий и что она наверняка примет меня за наркомана и подумает, что я хочу обокрасть ее, ну я и прошел мимо как ни в чем не бывало.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: