Вергилий - Энеида

700 Долго родитель Эней, потрясенный горькой бедою, То к одному склонялся душой, то к другому решенью, Долго выбрать не мог, на полях ли осесть Сицилийских, Волю судьбы позабыв, или плыть к Италийским прибрежьям. Старец один только Навт, кому Тритония-дева 705 Мудрость дала и средь всех одного отличила искусством Истинно всем открывать, чего добиваются боги, Гнев свой явив, и каков судеб непреложный порядок, Навт лишь один утешил его такими словами: "Сын богини, пусть рок, куда захочет, влечет нас,710 Что б ни случилось, судьбу побеждают любую терпеньем. Здесь ведь дарданец Акест, от божественной крови рожденный: В замыслы наши его посвяти и союзником сделай. С ним пусть останутся те, чьи суда огонь уничтожил, Также и те, для кого непосилен твой подвиг великий: 715 Дряхлых старцев и жен, истомленных невзгодами в море, Всех, в ком нет уже сил и кому опасности страшны, Выбери ты и для них на земле этой город воздвигни. Пусть называется он с твоего изволенья Акестой". Старшего друга слова взволновали сердце Энея, 720 Множество новых забот раздирают тревожную душу.

Черная ночь вершины небес в колеснице достигла. К сыну с неба слетел Анхиза-родителя образ И в сновиденье к нему обратился с такими словами: "Сын мой, ты был при жизни моей мне жизни дороже! 725 Сын мой, по всей земле судьбой Илиона гонимый! Послан к тебе Юпитером я, корабли от пожара Спасшим, ибо теперь преисполнен он жалости к тевкрам. Мудрым советам, Эней, престарелого Навта последуй: Должен отборных мужей, отважных сердцем и юных, 730 Ты в Италию взять. С народом суровым и диким В Лации долго тебе воевать придется. Но прежде В царство Дита сойди, спустись в глубины Аверна, Сын мой, и там меня отыщи: не во мраке унылом Тартара я обитаю теперь, но средь праведных сонмов 735 В светлом Элизии. Путь пред тобою откроет Сивилла Кровью черных овец, обильно пролитой в жертву. Там узришь ты свой род и город, что дан тебе будет. Сын мой, прощай: росистая ночь полпути пролетела, Веет уже на меня коней восхода дыханье". 740 Так он сказал, и как легкий дымок, растаял в эфире. Вслед ему молвил Эней: "От кого ты бежишь? И куда ты Так поспешаешь? Ужель даже сына обнять ты не вправе?" Так он сказал и огонь оживил, под золою уснувший, Жертвенной полбой алтарь пергамского лара осыпал 745 И перед Вестой седой воскурил благовонья обильно.

Спутников тотчас созвав, пригласив всех прежде Акеста, О наставленьях отца, о Юпитера воле поведал Им Эней и о том, что решил он в душе непреложно. С ним согласился Акест, и вот без долгих советов 750 Женщин в списки они заносят и всех, кто желает В городе жить, кому не нужна великая слава. Прочие - в малом числе, но воинственной доблести полны, Чинят скамьи для гребцов, обгорелые доски меняют, Новые весла несут и ладят новые снасти. 755 Сам Эней между тем обводит плугом границу Города, гражданам всем назначает по жребью жилища. Здесь Илиону стоять, здесь Трое быть повелел он! Новому царству Акест дает законы, ликуя. Был заложен и храм Идалийской Венеры на высях 760 Эрикса, близ облаков; окружил могилу Анхиза Рощей священной Эней и жреца приставил к святыне.

Девять дней народ пировал, алтари отягчая Жертвами. Бурных валов не вздымали свежие ветры, Австр один лишь крепчал, корабли призывая в просторы. 765 Горестный плач поднялся по всему побережью залива, Тевкры и день и ночь разомкнуть не могут объятья. Даже и жены, и те, кому казался ужасен Моря вид, кто не мог выносить больше прихотей бога, Жаждут отплыть и терпеть скитаний тяготы снова. 770 Плача, добрый Эней утешает их ласковой речью И поручает друзей Акесту, родному по крови. В жертву Эриксу трех тельцов заклать повелел он, В жертву Бурям - овцу,- и отчалил в должном порядке. Сам вдали на носу, листвой оливы увенчан, 775 С чашей в руках он стоял и бросал в соленые волны Части закланных жертв и творил вином возлиянье. Ветер попутный догнал корабли, с кормы налетевши, Взрыли влагу гребцы, ударяя веслами дружно.

В небе Венера меж тем, терзаема тяжкой тревогой, 780 Сетуя горько, с такой обратилась речью к Нептуну: "Гневом Юнона своим и яростью неутолимой Ныне меня, о Нептун, снизойти до мольбы заставляет. Ни благочестье ее не смягчило, ни долгие сроки, Рок ее не смирит и не сломит Юпитера воля. 785 Мало ей было отнять у фригийского племени город, Сгубленный злобой ее и сквозь все прошедший мученья, Праху троянцев она не дает покоя и гонит Тех, кто еще уцелел. Пусть припомнит сама свою ярость! Сам ты свидетель тому, как недавно в водах Ливийских 790 Страшную смуту она подняла, понапрасну смешала Море и небо, призвав на помощь Эоловы бури, В царство вторгшись твое. Ныне она, подстрекнув коварно женщин троянских, Флот злодейски сожгла, и Эней, корабли потерявший, 795 Спутников был принужден на неведомых землях оставить. Тем же, кто с ним отплыл,- я молю,- даруй безопасный Путь по волнам, пусть достигнут они Лаврентского Тибра, Если дозволено то, что прошу я, и Парки дадут им Город в этих местах". И в ответ укрощающий волны 800 Молвил: "На царство мое положиться ты можешь по праву: В нем ты сама рождена, Киферея. Сам заслужил я Также доверья: не раз усмирял я море и небо. А об Энее твоем - мне свидетель Ксанф с Симоентом Я и на суше пекусь: когда троянские рати 805 К стенам отбросил Ахилл, изнемогших преследуя тевкров, Много тысяч убил и наполнил реки телами, Так что стонали они и не мог излить свои воды В море Ксанф, и когда Эней с отважным Пелидом В бой неравный вступил, от богов не имея защиты, 810 Облаком скрыл и унес я его, хоть и жаждал низвергнуть Стены, что сам возводил вкруг Трои клятвопреступной. Чувства мои неизменны с тех пор. Не бойся, исполню То, что ты хочешь: придет невредимо он в гавань Аверна. Плакать придется тебе об одном лишь в пучине погибшем: 815 Жизнью один заплатит за всех". Речью такой облегчив богине радостной сердце, Впряг родитель коней в золотую упряжь, взнуздал их Пенной уздой, и волю им дал, отпустивши поводья, И по вершинам валов полетел в колеснице лазурной; 820 Зыбь замирает пред ним, и равниною стелется гладкой Бурный простор под его колесом, и тучи уходят. Спутники плещутся вкруг разноликой толпою: дельфины, Сын Ино Палемон и Главка хор седовласый, Форк с отрядом своим и проворное племя Тритонов; 825 Слева Фетида плывет и с нею дева Панопа, Фелия, Ниса, Спио, и Мелита, и Кимодока.

Чувствует вновь родитель Эней, как светлая радость Входит в сердце его на смену долгим сомненьям. Мачты поставить скорей и поднять паруса повелел он, 830 Все за работу взялись: повернули реи направо, Слева ослабив канат, и потом, отпустив его справа, Влево парус они повернули, гонимые ветром. Плотный строй кораблей возглавлял корабль Палинура; Все получили приказ за ним идти неуклонно. 835 В небе росистая ночь к середине пути приближалась, Мирный покой сковал тела гребцов утомленных, Что возле весел своих на жестких скамьях отдыхали. Легкий Сон той порой, слетев с эфирных созвездий, Тихо во тьму соскользнул, рассекая сумрачный воздух: 840 Прямо к тебе он летел, Палинур, без вины обреченный, Нес он тебе забытье роковое; с кормы корабельной Бог обратился к тебе, приняв обличье Форбанта: "О Палинур Иасид, нас несет морское теченье, Ровно дыханье ветров. Пора предаться покою! 845 Ляг, избавь от труда утомленные бдением очи! Сам я кормило возьму и тебя заменю ненадолго". Взгляд поднявши едва, Палинур ему отвечает: "Мне ли не знать, как обманчив лик спокойного моря, Стихшие волны? И ты мне велишь им довериться, грозным? 850 Вверить Энея судьбу могу ль вероломному ветру Я, кто столько уж раз был обманут безоблачным небом?" Так отвечал Палинур и держал упрямо кормило, Не выпуская из рук, и на звезды глядел неотрывно. Ветвью, летейской водой увлажненною, силы стигийской 855 Полною, бог над его головой взмахнул - и немедля Сонные веки ему сомкнула сладкая дрема. Только лишь тело его от нежданного сна ослабело, Бог напал на него и, часть кормы сокрушивши, Вместе с кормилом низверг и кормчего в глубь голубую, 860 Тщетно на помощь из волн призывавшего спутников сонных; Сам же в воздух взлетел и на легких крыльях унесся. Но безопасно свой путь по зыбям корабли продолжали: Свято хранили их бег отца Нептуна обеты. Прямо к утесам Сирен подплывали суда незаметно,865 Кости белели пловцов на некогда пагубных скалах, Волны, дробясь меж камней, рокотали ровно и грозно. Тут лишь заметил Эней, что, утратив кормчего, сбился Флот с пути, и в море ночном стал править родитель Судном, хоть сам и стенал, потрясенный гибелью друга: 870 "Слишком доверился ты, Палинур, безмятежному морю, Непогребенным лежать на песке чужбины ты будешь".