Вергилий - Энеида

Кончил речь свою бог и в глубокой заводи скрылся. Тотчас же сонная тьма с очей Энея слетела, Встал он, взгляд устремил восходящему солнцу навстречу, Влагу речную в горсти по обряду поднял высоко, 70 Молвил, мольбы обратив к просторам светлеющим неба: "Нимфы лаврентские, вы, породившие племя потоков, Ты, отец Тиберин, с твоей рекою священной, Нас храните от бед и на лоно примите Энея! Где бы ни бил из земли твой родник, в каких бы озерах 75 Твой ни таился исток,- ты, кто сжалился в горе над нами, Будешь всегда дарданцами чтим, всегда одаряем, Бог рогоносный речной, Гесперийских вод повелитель, Знак мне яви, о благой, подтверди свои прорицанья!" Вымолвив, два корабля двухрядных выбрал из флота, 80 Спутникам роздал мечи и число гребцов он пополнил.

Тут изумленным очам внезапно чудо явилось: Веприцу между стволов увидали белую тевкры, С выводком белым она на траве лежала прибрежной. Тотчас справляет обряд дарданский вождь и приносит 85 В жертву свинью и приплод на алтарь твой, царица бессмертных. Воды Тибр укротил, всю ночь бурлившие грозно, Ток свой быстрый сдержал и смирил шумливые волны, Тихая, словно в пруду иль в стоячем топком болоте, Гладь простерлась реки, не противясь вёсел усильям. 90 Мчатся быстрей корабли, и рокочут приветливо струи, Плавно скользит смолёная ель, и волны дивятся, Берег дивится лесной небывалому зрелищу, видя, Как на корме расписной сверкает медью оружье. Веслами влагу гребцы и днем и ночью тревожат. 95 Скрыты стеною лесов, плывут вдоль долгих излучин И рассекают ладьи в реке отраженную зелень. Солнца огненный круг с вершины неба спускался В час, когда тевкры вдали увидали твердыню и стены, Редкие кровли домов, что теперь до неба возносит 100 Гордый Рим; а тогда владел небогатым наделом Царь Эвандр. И к нему корабли повернули дарданцы.

Праздничным был этот день: приносил владыка аркадцев Сыну Алкмены и всем богам торжественно жертвы В роще у стен городских. Паллант с родителем рядом, 105 Граждан цвет молодых и сенаторы в бедных одеждах Ладан жгли, и алтарь дымился теплою кровью. Вдруг сквозь чащу они увидали: мчатся все ближе Стройные два корабля, и бесшумно работают весла. Смотрят со страхом на них и срываются с места аркадцы, 110 Бросив столы. Но отважный Паллант прерывать запрещает Им священный обряд и, с копьем к реке устремившись, Издали кличет с холма: "Какая нужда, о пришельцы, Вас погнала в неизведанный путь? Куда вы плывете? Кто вы? Откуда ваш род? Нам войну или мир принесли вы?" 115 Молвил в ответ родитель Эней и с кормы корабельной К юноше руку простер с миротворной ветвью оливы: "В Трое мы рождены, и враждебны латинянам наши Копья: на нас, беглецов, нападает надменное племя. Мы к Эвандру плывем. Так скажите ж ему, что явились 120 Войска дарданцев вожди о подмоге просить и союзе". Замер Паллант, поражен незнакомцев именем славным: "Кто бы ты ни был, сойди на берег скорей и поведай Сам отцу обо всем и гостем будь в нашем доме!" Юноша долго в руке сжимает руку героя, 125 Вместе берег они покидают и в рощу вступают.

Дружеской речью Эней царя приветствовал, молвив: "Лучший из греков, из всех, к кому по воле Фортуны Я обращался с мольбой, простирая увитые ветви! Не устрашило меня, что данайцев ты вождь и аркадец, 130 Связанный кровным родством с Агамемноном и Менелаем. Вера в доблесть мою и богов прорицанья святые, Громкая слава твоя и наши общие предки, Все заставляло меня стремиться к тебе и с охотой Выполнить волю судьбы. Ведь был среди тевкров пришельцем 135 Трои создатель Дардан, Атлантидой Электрой рожденный (Греки так говорят). А отцом прекрасной Электры Был многомощный Атлант, подпирающий небо плечами. Вам же Меркурий - отец, а он на студеной Киллене В горных лесах был зачат и рожден Юпитеру Майей; 140 Майи родителем был, если верить можно преданьям, Тот же Атлант, подъемлющий свод многозвездного неба. Значит, вырос твой род из того же корня, что род мой. Помня об этом, к тебе я послов не слал, не старался Ловко тебя испытать, но, судьбу и жизнь тебе вверив, 145 Сам я пришел и с мольбой к твоему явился порогу. Давново племя на нас, как на вас, ополчилось войною; Рутулы мнят, что, тевкров изгнав, уж не встретят преграды И Гесперийскую всю повергнув землю под иго, Оба себе подчинив ее омывающих моря. 150 Клятву мне дай и прими! Ведь средь нас немало отважных В битвах сердец, немало бойцов, испытанных в деле". Так Эней говорил. А царь собеседнику в очи Пристальным взором смотрел и разглядывал долго героя. Кратко он молвил в ответ: "О как, храбрейший из тевкров, 155 Рад я тебя принять и узнать! Как счастлив я вспомнить Облик Анхиза-отца и голос друга услышать! Помню я: некогда сын владыки Лаомедонта, Ехал к сестре Гесионе Приам в Саламинское царство И по пути посетил холодной Аркадии землю. 160 Юность первым пушком мне щеки тогда одевала, Всем я дивился гостям - и троянским вождям, и Приаму, Но выделялся Анхиз и средь них красотою и ростом. Юной любовью к нему загорелось в груди моей сердце, Жаждал я с ним в беседу вступить, пожать ему руку. 165 Вот почему я к нему подошел и увел за собою В дом Финея. И он на прощанье плащ златотканый Мне подарил, и колчан, ликийскими стрелами полный, И золотую узду,- я теперь ее отдал Палланту. Тот, что ты просишь, союз уж давно заключен между нами, 170 Вам и припасов я дам, и завтра, чуть загорится Новый рассвет, вы пуститесь в путь, подкрепленьем довольны. Ныне же, если пришли вы на праздник наш ежегодный, С нами справьте его (отложить мне не вправе обряды), К новым союзникам вы привыкайте за трапезой общей!"

175 Вымолвив так, повелел он снова кубки расставить, Яства подать и гостей усадил на сиденья из дерна; Только Энея Эвандр отличил, пригласив его рядом Сесть на кленовый престол, на мохнатую львиную шкуру. Юноши тут во главе с жрецом приносят проворно 180 Бычьи туши с огня и корзины с дарами Цереры, Тяжкие ставят на стол кувшины с Вакховой влагой. Мясо с бычьих хребтов вкушают Эней и троянцы, Также и части берут, что для жертв очистительных нужны.

Только лишь голод гостей утолен был лакомой пищей, 185 Начал владыка Эвандр: "Не пустым суеверьем, забывшим Древних деянья богов, нам навязаны эти обряды: Чтим мы обычай пиров и алтарь великого бога В память о том, как все мы спаслись от страшной напасти, И по заслугам дары избавителю снова приносим. 190 Прежде, троянский мой гость, погляди на утес тот нависший: Видишь,- отброшены вдаль обломки скал, и покинут Дом на склоне горы, и с откоса осыпались камни. Там пещера была, и в глубинах ее недоступных Прятался Как-полузверь и скрывал от света дневного 195 Гнусный свой лик. У пещеры его увлажненная теплой Кровью дымилась земля, и прибиты над дверью надменной Головы были мужей, оскверненные гноем кровавым. Чудище это Вулкан породил,- потому-то из пасти Черное пламя и дым изрыгал, великан кровожадный. 200 Время, однако, и нам принесло желанную помощь, Бога к нам привело. Появился мститель великий: Подвигом гордый, сразив Гериона трехтелого в битве, Прибыл в наш край победитель Алкид и добычу, ликуя, Стадо огромных быков - вдоль реки он гнал по долине. 205 Кака неистовый дух соблазняло любое злодейство, Хитрость любая; не мог он и тут удержаться от козней: Самых прекрасных быков четырех увел он из стада, Столько же телок украл, отобравши самых красивых. Но, чтобы след их прямой похитителя тотчас не выдал, 210 Чтобы указывал он в обратную сторону,- вел их Дерзкий разбойник за хвост, и упрятал в недрах пещеры. Ищущим путь указать не могли никакие приметы. С пастбища тою порой погнал Юпитера отпрыск Сытое стадо свое, чтобы дальше в дорогу пуститься. 215 Тут замычали быки, огласив призывом протяжным Рощи окрест, и с холмов побрели они с жалобным ревом. Голос в ответ подала из пещеры глубокой корова, Сделав напрасным вмиг сторожившего Кака надежды. Гневом вспыхнул Алкид, разлилась от обиды по жилам 220 Черная желчь; узловатую он хватает дубину, Мчится по склонам крутым к поднебесной горной вершине. Тут-то впервые мы все увидали испуганным Кака: Бросился тотчас бежать в испуге он прямо к пещере, Эвра быстрей полетел, словно выросли крылья от страха. 225 Цепи железные он оборвал, на которых над входом Камень тяжелый висел, прилаженный отчим искусством, Глыбою дверь завалил и в пещере заперся прочно. Но приближался уже, скрежеща зубами свирепо, Славный тиринфский герой и рыскал яростным взором 230 В поисках входа везде. Обежал он, гневом пылая, Трижды весь Авентин, понапрасну трижды пытался Камень-затвор отвалить и садился трижды, усталый. Глыба кремня на хребте над пещерой Кака стояла, Между утесов крутых выдаваясь острой вершиной; 235 Там, как в удобном дому, гнездились гнусные птицы. Влево клонилась она, над рекой нависая высоко, Справа налег Геркулес и скалу расшатал, обрывая Корни в недрах горы, и, со склона обрушившись, глыба Пала; паденье ее отдалось словно громом в эфире, 240 Дрогнули берег и дол, и поток отхлынул в испуге. Кака подземный чертог открылся взору Алкида, Новый провал обнажил глубины темной пещеры, Так разверзает порой напор неведомой силы Пропасть в толще земной, и богам ненавистное царство 245 Взору является вдруг в глубине зияющей бездны, И от проникших лучей трепещут бледные маны. Вор, застигнут врасплох внезапно хлынувшим светом, Заперт в полой скале, метался с воем истошным; Стрелами сверху его осыпал Геркулес и любое 250 В ход оружье пускал - и огромные камни, и сучья. Видит Как, что ему от погибели некуда скрыться; Начал он дым изрыгать из пасти,- дивное дело! Все свое логово мглой непроглядной наполнил поспешно. Зренья героя лишив, сгустилась под сводом пещеры 255 Дымная тьма - лишь порой прорезал ее пламени отблеск. Тут не стерпел Геркулес и в провал, огнем полыхавший, Прыгнул стремглав - туда, где сильней колыхался волнами Дым, где черный туман по пещере бурно клубился. Кака во тьме он настиг, изрыгавшего дым бесполезный, 260 Крепко руками обвил, и прижал, и сдавил его, так что Вылезли тотчас глаза, пересохло бескровное горло. Двери сорвав, отворил Геркулес пещеру злодея, Небо увидело вновь похищенный скот (отпирался Вор понапрасну) и труп безобразный, который Алкидом 265 За ноги вытащен был. А мы, наглядеться не в силах, Страшным дивимся глазам и мохнатой груди полузверя, Смотрим в раскрытую пасть, из которой не бьет уже пламя. С той поры Геркулеса мы чтим, и потомки охотно Праздник этот блюдут. А Потиций - его учредитель, 270 С ним Пинариев дом хранит Геркулеса святыни. Этот алтарь, что у нас будет зваться Великим вовеки, Бог воздвиг, чтобы он был для нас великим вовеки. Юноши! С нами и вы почтите подвиг столь славный, Свежей листвой увенчайте чело и, кубки подъемля, 275 К общему богу воззвав, возлиянье вином сотворите". Молвил - ив кудри себе Геркулесова тополя ветви Вплел он, и пали ему на чело двухцветные листья. Кубок священный своей он наполнил рукой - и немедля Гости, взывая к богам, над столом творят возлиянье.