Джеймс Коззенс - Почетный караул

Выражение лица капитана Уайли было приветливым и учтивым, но ей казалось этого мало. Ощутив новое, неведомое ей прежде потрясение, она, видимо, обнаружила, что не так уж безразлична, как ей хотелось бы, к обаянию мужественности, особенно когда это качество так ярко проявляется. Чтобы скрыть замешательство, она повернулась к Натаниелу Хиксу. Полагая, что обстоятельства обязывают ее, она решительно заявила:

— Ну конечно. Почему бы нет? Я бы с удовольствием посмотрела! Вы не возражаете? А мне позволят присутствовать там?

Натаниел Хикс ответил:

— Наденьте эту повязку, и пусть попробуют не пустить!

Навес, верхнее полотнище которого представляло собой маскировочную сетку, отделанную частыми волнистыми хлопчатобумажными полосками, окрашенными разной краской — зеленой, цвета песка или грязи, отбрасывал узорчатую слабую тень над тем местом, где на перевернутых ящиках из-под боеприпасов уселись рядом Натаниел Хикс и лейтенант Турк. Натянутый на шестах, укрепленных тросами, навес примыкал к огромному штабелю старых стройматериалов, который был сложен там, когда начали укладывать новое покрытие, чтобы продолжить взлетно-посадочную полосу. Штабель был высотой двенадцать или пятнадцать футов. Сквозь маскировочную сетку над собой Натаниел Хикс видел Дачмина и Уайли, стоявших на верху штабеля рядом с майором инженерно-строительных войск ВВС Макилмойлом и осматривавших летное поле.

До Натаниела Хикса доносился их разговор — скорее, громкий монолог майора Макилмойла, говорящего скрипучим голосом. Майор знакомил их с системой обороны, но при этом не упускал случая в подробностях осведомить о своей собственной службе на Гуадалканале в прошлом году, где, будучи, правда, всего лишь наблюдателем, он не только принял участие в отчаянной схватке, но сыграл также важную роль в подготовке оборонительной позиции и разработке тактики, которая позволила первой дивизии морской пехоты прочно удерживать за собой аэропорт Хендерсон.

Натаниел Хикс не сомневался в том, что эти воспоминания адресовались преимущественно капитану Уайли, чьи крылышки в два ряда и одинокая, вызывающая такое почтение ленточка вечно воспринимаются как вызов теми, кто служит в других родах войск. Пехота тоже могла кое-что сказать этим крылатым парням.

Довольно мирные отношения в группе на верху штабеля были установлены, конечно же, лишь благодаря капитану Дачмину, который без видимых усилий или намерений, посредством только своего природного обаяния, исходящего от его крупного благожелательно-невозмутимого лица и громадного тела, заведомо мог смягчить любую напряженность. С безобидным юмором и неизменным тактом он находил нужные слова в нужный момент, говорил какие-то простые бесспорные вещи, и вы вдруг понимали, что гнев и злоба, только что владевшие вами, отпускают вас.

Поначалу майор действительно был в гневе. Когда Натаниел Хикс, осторожно ведя машину по временной дороге — тонкому покрытию из битума, положенному в холодном виде на песчаную почву и теперь сильно покоробившемуся и потрескавшемуся вследствие движения по нему тяжелых машин, — подъехал и остановился у штабеля, майор Макилмойл в стальной каске, сдвинутой назад, воинственно уперев руки в бока, вышел из-под навеса и встретил их, не скрывая раздражения.

А тут еще Натаниел Хикс совершил бестактность — поинтересовался, где лейтенант Андерсон, который, как им сказали, был здесь старшим. Майор заявил:

— Ничего подобного, старший здесь не Андерсон. Он на своем командном пункте. Он занят. Я командир батальона. Что вам угодно?

Капитан Дачмин показал ему распоряжение полковника Моубри, которое вкупе с официальными зелеными нарукавными повязками возымело некоторое действие на майора, однако на лейтенанта Турк — тут и нарукавная повязка не помогла — майор Макилмойл взирал с возмущением, а уж капитан Уайли с его крылышками и вовсе вызывал у него приступ презрительного негодования.

Если бы не этот клочок бумаги от полковника Моубри, он велел бы им проваливать отсюда ко всем чертям; но майор Макилмойл отчасти взял реванш, настояв на том, что машину нельзя оставить. Ее следует подогнать вплотную к штабелю и поставить в тени. Когда Натаниел Хикс проделал все это, майор, по багровому лицу которого струился пот, в нетерпении заорал, что машина установлена недостаточно близко, и потребовал, чтобы Хикс еще раз отъехал и снова подогнал машину. Когда осталось не больше дюйма между крылом автомобиля и штабелем, майор наконец смилостивился, присовокупив, однако:

— Здесь все, черт побери, соблюдают маскировочную дисциплину, только для вас закон не писан!

Капитан Уайли, выведенный из себя придирками майора, строящего из себя большое начальство, с отвращением бросил:

— Вот привязался! — не потрудившись даже понизить голос.

Затем он вылез из машины и неторопливо направился к штабелю, который был ловко раздвинут и переложен так, что в середине его оставалось достаточно места — туда завели задним ходом боевую полугусеничную машину, которую сверху совсем не было видно.

Майор услышал, конечно, реплику капитана Уайли, но, возможно, припомнив кой-какой опыт, приобретенный им в Хендерсоне, стычки с летчиками морской пехоты и ВВС, сообразил, что лучше, пожалуй, не поддаваться сгоряча первому порыву — воспользоваться преимуществом старшего по званию.

Оглядевшись, капитан Дачмин осведомился:

— Вы не возражаете, майор, я поднимусь на верх штабеля? Хочу взглянуть на общее расположение. Для меня это внове. Если найдется время, не откажите в любезности ответить на несколько вопросов? Послушайте, это что там внутри, полугусеничная машина? Здорово придумано!

Майор Макилмойл пробурчал нехотя:

— Поторчишь на взлетно-посадочных полосах да понюхаешь пороху — научишься пользоваться укрытиями. Но не думайте, это не настоящая оборонительная система. Просто сегодня утром одной роте приказали спешно возвести несколько имитирующих сооружений…

Они направились к капитану Уайли, который тем временем рассматривал полугусеничную машину. Натаниел Хикс с любопытством следил за ними, но было ясно, что майор определенно решил забыть про ту реплику. Вскоре он уже гремел, обращаясь к ним обоим: Уайли и Дачмину:

— Да. В то время, на Гуадале, когда я был там, первое, что мы сделали…

Все трое тут же поднялись на штабель по доскам, сложенным так, что сбоку получилось что-то вроде лестницы.

— А если я рискну выйти из машины? — обратилась лейтенант Турк к Натаниелу Хиксу.

— Вам ничего не грозит, поверьте, — ответил он. — Мы и укатить-то отсюда не успеем, как они с Кларенсом поладят — встретятся завтра вечерком в «Шахерезаде», а там уж у Кларенса всегда найдется парочка шикарных пташек. Давайте-ка перейдем в тень, вон туда.